Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926 - Максимилиан Волошин

8 февраля 1913

Москва

«Я к нагорьям держу свой путь…»

Я к нагорьям держу свой путь,По полынным лугам, по скату,Чтоб с холма лицо обернутьК пламенеющему закату.

Жемчугами расшит покровИ венец лучей над горами –Точно вынос Святых ДаровСовершается в темном храме.

Вижу к небу в лиловой мглеВозносящиеся ступени…Кто-то сладко прильнул к землеИ целует мои колени.

Чую сердца прерывный звукИ во влажном степей дыханьиЖарких губ и знакомых рукЗамирающие касанья.

Я ли в зорях венчанный царь?Я ли долу припал в бессильи?Осеняют земной алтарьОгневеющие воскрылья…

9 июля 1913

<Коктебель>

«К тебе я пришел через воды…»

«К тебе я пришел через воды, –Пернатый, гудящий в стремленьи».  – Не жившим не надо свободы…

«Рассек я змеиные звенья,Порвал паутинные сети…»  – Что в жизни нежнее плененья?

«Скорее, мы будем как детиКружиться, цветы заплетая…»  – Мне, смертной, нет места на свете..

«Затихла зеркальность морская…Вечерние лебеди ясны,Кренится бадья золотая…»  – Как наручни смерти прекрасны!

8 февраля 1915

<Париж>

«Я глазами в глаза вникал…»

Я глазами в глаза вникал,Но встречал не иные взгляды,А двоящиеся анфиладыПовторяющихся зеркал.

Я стремился чертой и словомЗакрепить преходящий миг…Но мгновенно плененный ликУгасает, чтоб вспыхнуть новым.

Я боялся, – узнав, – забыть…Но в стремлении нет забвенья.Чтобы вечно сгорать и быть –Надо рвать без печали звенья.

Я пленен в переливных снах,В завивающихся круженьях,Раздробившийся в отраженьях,Потерявшийся в зеркалах.

7 февраля 1915

Париж

«Я быть устал среди людей…»

Я быть устал среди людей,Мне слышать стало нестерпимоПрохожих свист и смех детей…И я спешу, смущаясь, мимо,Не подымая головы,Как будто не привыкло ухоК враждебным ропотам молвы,Растущим за спиною, глухо;Как будто грязи едкой вкусИ камня подлого укусМне не привычны, не знакомы…Но чувствовать еще больнейЛюбви незримые надломыИ медленный отлив друзей,Когда, нездешним сном томима,Дичась, безлюднеет душаИ замирает, не дыша,Клубами жертвенного дыма.

8 июля 1913

<Коктебель>

«Как некий юноша, в скитаньях без возврата…»

Как некий юноша, в скитаньях без возвратаИду из края в край и от костра к костру…Я в каждой девушке предчувствую сеструИ между юношей ищу напрасно брата;

Щемящей радостью душа моя объята;Я верю в жизнь и в сон, и в правду, и в игру,И знаю, что приду к отцовскому шатру,Где ждут меня мои и где я жил когда-то.

Бездомный долгий путь назначен мне судьбой.Пускай другим он чужд… я не зову с собой,Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.

Любимое – со мной. Минувшего не жаль.А ты, кто за плечом, – со мною тайно схожий,Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!

7 февраля 1913

<Коктебель>

«Ступни горят, в пыли дорог душа…»

Ступни горят, в пыли дорог душа…Скажи: где путь к невидимому граду?– Остановись. Войди в мою оградуИ отдохни. И слушай, не дыша,

Как ключ журчит, как шелестят вершиныОсокорей, звенят в воде кувшины…Учись внимать молчанию садов,Дыханью трав и запаху цветов.

Январь 1910

«И было так, как будто жизни звенья…»

И было так, как будто жизни звеньяУж были порваны… успокоеньеГлубокое… и медленный отливВсех дум, всех сил… Я сознавал, что жив,Лишь по дыханью трав и повилики.Восход луны встречали чаек клики…А я тонул в холодном лунном сне,В мерцающей лучистой глубине,И на меня из влажной бездны плылиДожди комет, потоки звездной пыли…

5 июля 1913

<Коктебель>

«Я, полуднем объятый…»

Я, полуднем объятый,Точно крепким вином,Пахну солнцем и мятой,И звериным руном.

Плоть моя осмуглела,Стан мой крепок и туг,Потом горького телаВлажны мускулы рук.

В медно-красной пустынеНе тревожь мои сны –Мне враждебны рабыниСмертно-влажной Луны.

Запах лилий и гнилиИ стоячей воды,Дух вербены, ванилиИ глухой лебеды.

10 апреля 1910

Коктебель

«Дети солнечно-рыжего меда…»

Дети солнечно-рыжего медаИ коричнево-красной земли –Мы сквозь плоть в темноте проросли,И огню наша сродна природа.В звездном улье века и векаМы, как пчелы у чресл Афродиты,Вьемся, солнечной пылью повиты,Над огнем золотого цветка.

<Январь> 1910

С.-Петербург

Надписи

Еще не отжиты связавшие нас годы,Еще не пройдены сплетения путей…Вдвоем, руслом одним, не смешивая воды,Любовь и ненависть текут в душе моей.

В горькой купели земли крещены мы огнем и тоской,Пепел сожженной любви тлеет в кадильнице дня.

Вместе в один водоем поглядим ли мы осенью поздней, –Сблизятся две головы – три отразятся в воде.

<1910>

«Я верен темному завету:…»

Я верен темному завету:«Быть всей душой в борьбе!»          Но змий,Что в нас посеял волю к свету,Велев любить, сказал: «Убий».Я не боюсь земной печали:Велишь убить, – любя, убью.Кто раз упал в твои спирали –Тем нет путей к небытию.Я весь – внимающее ухо.Я весь – застывший полдень дня.Неистощимо семя духа,И плоть моя – росток огня:Пусть капля жизни в море канет –Нерастворимо в смерти «Я»,Не соблазнится плоть моя,Личина трупа не обманет,И не иссякнет бытиеНи для меня, ни для другого:Я был, я есмь, я буду снова!Предвечно странствие мое.

11 июля 1910

<Коктебель>

«Замер дух – стыдливый и суровый…»

Замер дух – стыдливый и суровый,Знаньем новой истины объят…Стал я ближе плоти, больше людям брат.

Я познал сегодня ночью новыйГрех… И строже стала тишина –Тишина души в провалах сна…

Чрез желанье, слабость и склоненье,Чрез приятие земных вериг –Я к земле доверчивей приник.

Есть в грехе великое смиренье:Гордый дух да не осудит плоть!Через грех взыскует тварь Господь.

5 января 1912

<Париж>

Пещера

Сперва мы спим в пурпуровой Пещере,Наш прежний лик глубоко затая:Для духов в тесноту земного бытияИные не открыты двери.

Потом живем… Минуя райский сад,Спешим познать всю безысходность плоти:В замок влагая ключ, слепые, в смертном поте,С тоской стучимся мы назад…

О, для чего с такою жадной грустьюМы в спазмах тел палящих ищем нег,Устами льнем к устам и припадаем к устьюИз вечности текущих рек?

Нам путь закрыт к предутренней Пещере:Сквозь плоть нет выхода – есть только вход.А кто-то за стеной волнуется и ждет…Ему мы открываем двери.

Не мы, а он возжаждал видеть твердь!И наша страсть – полет его рожденья…Того, кто в ласках тел не ведал утоленья,Освобождает только смерть!

31 августа 1915