Кризис власти - Ираклий Церетели

Но как ни готовы были мы сделать все, что было в наших силах, для укрепления правительства, мы не считали целесообразным прямое наше участие во власти. При всех неудобствах, какими сопровождалось и для правительства, и для нас сотрудничество в форме поддержки извне, оно все же имело в наших глазах больше шансов на успех, чем сотрудничество в форме участия советских представителей в правительстве. Дать понять шедшим за нами массам необходимость считаться с трудностями, которые стояли перед революцией, было легче, оставаясь вне правительства, чем беря в руки от их имени власть. В этом последнем случае иллюзии, как и требования масс, должны были неизбежно возрасти.

Вот почему я и мои ближайшие товарищи по Исполнительному Комитету до последней минуты боролись против все усиливавшегося течения, толкавшего нас в сторону образования коалиционного правительства.

27 апреля кн. Львов обратился с письмом к председателю Совета Чхеидзе, в котором ссылаясь на Обращение правительства, просил его поставить на обсуждение Исполнительного Комитета вопрос о вступлении представителей Совета в правительство.

Помню, до обсуждения этого вопроса в полном составе Исполнительного Комитета представители руководящего большинства собрались для совещания в квартире Скобелева. На этом совещании присутствовали соц. – демократы: Чхеидзе, Скобелев, Дан, Войтинский, Либер, Богданов, Гвоздев и я. Со стороны социалистов-революционеров были Гоц и Авксентьев. Гоц ознакомил нас с положением во фракции с.-р. Он сказал, что формального постановления, связывающего членов фракции, соц. – революционеры не принимали. Такой видный лидер партии, как Русанов, и некоторые другие высказывались против коалиции. Но значительное большинство фракции с.-р. было за участие в правительстве и предлагало социал-демократам голосовать в Исполнительном Комитете вместе с ними за коалицию. Председательствовавший на этом частном совещании Чхеидзе одним из первых взял слово, чтобы высказаться против участия в правительстве.

– Я десять лет председательствую, – говорил он, имея в виду думскую фракцию и Исполнительный Комитет, – и обычно не вмешиваюсь в прения, так как предпочитаю слушать товарищей, лучше меня разбирающихся в деле. Но сегодня я хотел бы высказаться, чтобы поделиться с вами сомнениями, которые вызывает во мне предложение наших товарищей с.-р.

С самого начала революции, при образовании Временного правительства, был поставлен вопрос об участии Совета в правительстве. Было даже предложение, чтобы я на старости лет сделался министром. Я таких способностей за собой не чувствовал. Но дело было не в этом. Могли в нашей среде найтись другие, более подходящие. Исполнительный Комитет обсуждал тогда вопрос об участии в правительстве и решил этот вопрос в отрицательном смысле. Думаю, что это решение оказалось правильным. Оставаясь вне правительства, Совет приобрел авторитет, который позволил ему придать движению масс организованный характер и поддерживать в стране демократический порядок.

Когда мы защищаем от нападок не наше, а буржуазное правительство, говоря, что ни одно правительство не способно мгновенно восстановить мир и осуществить коренные реформы, то массы слушают нас с доверием и делают вывод, что в этих условиях социалистам идти в правительство не следует. Но если мы войдем в правительство, мы пробудим в массах надежду на нечто существенно новое, чего на самом деле мы сделать не сможем.

Правильно или неправильно такое отношение к правительству, но оно вытекает из психологии тех слоев народа, которые окружают нашу организацию. Мы должны считаться с этой психологией и сообразовать с ней наши решения.

Но, конечно, те элементы, которые идут за нами, не представляют всей России. Россия – крестьянская страна, и русская революция есть прежде всего крестьянская революция. Наказы крестьянских комитетов и резолюции армейских организаций с требованием образования коалиционного правительства отражают настроения крестьянства, голос которого игнорировать нельзя. Слабость Временного правительства больше всего объясняется тем, что крестьянство до сих пор было мало организовано и не было представлено в правительстве. Теперь с каждым днем растут крестьянские организации на местах, и не сегодня-завтра будет создан центральный крестьянский орган. Самое естественное решение вопроса о привлечении новых элементов к участию в правительстве – это привлечение представителей крестьян. Пусть наши товарищи народники и с.-р. войдут в правительство не от Исполнительного Комитета, а как представители крестьянства. Это даст правительству прочную основу и тот подлинный демократический характер, который станет источником его укрепления. А мы, со своей стороны, сможем тогда поддерживать правительство с большим успехом, чем это мы делали до сих пор.

Авксентьев, говоривший после Чхеидзе, высказал согласие с тем, что основой демократического правительства в России должно быть крестьянство. Но, говорил он, крестьянство еще не успело организоваться настолько, чтобы сказать решающее слово в образовании нового правительства. Правда, на днях откроется Всероссийский крестьянский съезд в Петрограде и он создаст свой постоянный руководящий орган. Мы могли бы в качестве представителей этого съезда принять участие в образовании правительства. Но приглашение Временного правительства обращено не к нам, а к Исполнительному Комитету, который уже завоевал тот авторитет, который нам предстоит еще завоевать. Поэтому практически коалиционное правительство сейчас не может быть образовано без участия представителей Исполнительного Комитета.

Гоц решительно подчеркнул невозможность вхождения в правительство с.-р. без одновременного вхождения с.-д. Таково, говорил Гоц, общее мнение в нашей фракции, и я лично оставил за собой право голосовать против коалиции, если с.-д. не выразят готовности идти в правительство на равных основаниях с нами. Мы, с.-р., говорил он, тоже росли в борьбе со всеми попытками пересадить на русскую почву тенденции западноевропейского министериализма. Если мы, тем не менее, высказываемся за участие в правительстве, то только потому, что в исключительных условиях русской революции, где всякое столкновение между Советом и правительством делает невозможным самое существование этого последнего, участие советских представителей во власти есть не отдача заложников в руки буржуазии, а утверждение политики революционной демократии. Но нам приходится в нашем ближайшем окружении бороться с теми же трудностями, что и вам. В этих условиях ответственность за участие во власти мы можем принять только в том случае, если вы разделите с нами эту ответственность.

Скобелев, говоривший вслед за Гоцем, вспоминал впечатление, которое произвело на членов с.-д. фракции четвертой Думы обращение к ним Вандервельде, ставшего в начале войны членом бельгийского правительства и просившего русских социалистов поддержать борьбу западных демократий против императорской Германии. Мы обсуждали ответ, говорил Скобелев, но в конце концов ничего не ответили. Мы знали, как разговаривать с Вандервельде, председателем Интернационала, но не знали, как разговаривать с министром Вандервельде. После революции мы сразу из безответственной оппозиции превратились в руководящую страной силу. Мы создали власть, и мы ее поддерживали. В новых условиях нам приходилось не разжигать, а, как пожарным, тушить разгоравшиеся народные страсти. Я только и делал, что тушил пожар то среди рабочих, объявлявших стачку, то среди воинских частей, отказывавшихся повиноваться, то среди матросов в Кронштадте, расправлявшихся с офицерами. Обращаясь к массам в качестве представителя Петроградского Совета, я встречал их доверие, и мне удавалось подчинять их демократической дисциплине. Но если бы я теперь явился к ним в качестве министра, я боюсь, как бы они не сказали: мы знали, как разговаривать со Скобелевым – товарищем председателя Петроградского Совета, но мы не знаем, как разговаривать со Скобелевым-министром.

Богданов, который руководил организационной работой в рабочей секции Петроградского Совета, сказал, что идея коалиционного правительства встречает критическое отношение преимущественно среди передовых, прошедших партийную школу рабочих. В массах же, напротив, идея вхождения представителей Совета в правительство популярна. Вот почему, говорил Богданов, на многих заводах резолюции наших товарищей с.-р. с требованием коалиции принимаются с энтузиазмом. Но этот энтузиазм вызван иллюзиями о возможности немедленных чудодейственных мер со стороны нового правительства, и, когда эти надежды не оправдаются, наступит разочарование, которое поколеблет влияние Советов в широких массах.

Ввиду такого положения Богданов считал нецелесообразным участие в правительстве.