Устрицы под дождем - Оксана Робски

– А вы? – спросил он. – Тоже не хотите?

Девушка отчаянно посмотрела на Марусю.

Маруся завиляла бедрами активней, девушка улыбнулась и взяла листочек.

– Спасибо. Но в 19.40 ужин.

– Жаль.

– Что жаль? – Маруся решила поучаствовать в разговоре.

Парень одобряюще улыбнулся ей, с таким видом доктора обычно достают градусник, и ответил, глядя на девушку:

– Жаль, что я не могу пригласить вашу подругу на ужин. А что вы делаете завтра?

– Как обычно. – Девушка пожала плечами и слегка состроила глазки. – Перед прогулкой у меня водно-солевой душ…

– О, я тоже это люблю! Очень расслабляет!

– …потом прогулка, потом обед.

– У вас совсем не остается времени на личную жизнь, – вздохнул молодой человек.

– Пожалуй, – улыбнулась девушка.

– А если я буду настойчив?

– Попробуйте.

– И присоединюсь к вам на завтра на прогулке?

Маруся перестала шевелиться, и девушка сразу испуганно посмотрела на нее. Маруся принялась крутить бедрами изо всех сил.

– Тогда до завтра.

– О, когда же наступит это завтра?!

– Не позднее, чем завтра, – кокетливо ответила девушка, и они пошли к лестнице.

– Пока! Увидимся на прогулке! – крикнул молодой человек им вслед.

На лестнице девушка рассмеялась.

– Я была похожа на идиотку? – поинтересовалась Маруся.

– Почему? Мы же были вместе.

– Ты хочешь сказать, что тоже крутила попой?

– А разве ты не видела?

– Конечно, видела. Но, кстати, он видел только тебя.

– А помнишь, как он протянул мне цветочек?

– А он довольно симпатичный…

– У него такие красивые волосы…

– Ты заметила его улыбку?

Хихикая, они поднялись к себе на этаж. Мимо пробежали два санитара.

Распахнулась дверь актрисы, и оттуда донесся страшный вопль, оттолкнув Марусю, в комнату забежал медбрат с огнетушителем.

– Что случилось? – спросила девушка.

Марусю снова кто-то оттолкнул, из комнаты выбегали люди и забегали другие, почти все обитатели этажа собрались здесь же, кто-то закричал: «Огонь! Горим!» Но появившаяся главврач громко сказала:

– Без паники. И не толпитесь здесь, пожалуйста.

Оказывается, актриса подожгла себе волосы. Не выдержала и подожгла себе волосы.

– Что?!! – закричала писательница и стремглав выскочила из холла.

– У нее истерический понос, – шепнула девушка, – она всегда так реагирует на стрессы.

Актрису вынесли на носилках, закрыв простыней, бегом, на улице уже ждала машина «скорой помощи».

Все успокаивали друг друга, говорили, что жива, просто обгорела, и успокоились окончательно, когда медсестра объявила:

– Жива, здорова, просто увезли в другое отделение.

Маруся зашла в свою комнату, закрыла за собой дверь, села на пол.

Обхватила голову ладонями, плотно нажимая на уши.

Ей хотелось плакать, но она не могла. Сердце отделилось от сосудов и повисло в груди посторонним, угловатым предметом. И сделать с этим что-то было невозможно.

22

Как всегда, выходя из отделения домой, Ангелина Петровна прошла по второму этажу, кивая пациентам и прощаясь с дежурной медсестрой.

Спустилась на первый. Несколько мужчин в холле играли в преферанс.

Ангелина Петровна заглянула в карты одного из них, невысокого, с буйной шевелюрой и в круглых очках. Он дал возможность изучить свои карты Ангелине Петровне и лукаво улыбнулся.

– Молодец, – кивнула Ангелина Петровна.

– Еще какой молодец! – подхватил длинноволосый молодой человек в узких джинсах. – Такой молодец, что вам тут банковский аппарат надо ставить, чтобы кэш снимать!

– Ну, а вы как? – обратилась Ангелина Петровна к третьему игроку. Он старательно прятал от всех карты и хмурился. – Как самочувствие?

Смотря что вы имеете в виду под самочувствием, – ответил он, не отрывая взгляда от карт. – Оно зависит не только от магниторного возмущения земной коры, но и от солнечной активности, которая подчиняется более общим космическим законам, и количества «черных дыр» в нашем участке Млечного Пути. Кроме того, мое самочувствие напрямую зависит от эмоционального состояния микроорганизмов, обитающих в моем кишечнике.

– Погнал! – прокомментировал длинноволосый парень.

– Ладно, много не проигрывайте, – улыбнулась Ангелина Петровна и кивнула медсестре: – Как только начнут последние штаны с себя снимать, забирайте карты!

– Нет, – засуетилась медсестра, – они интеллигентные, они на последние штаны играть не будут. Они на доллары только.

Ангелина Петровна закрыла дверь на этаж на ключ, прошла через пост охраны, еще один ключ повернула в замочной скважине, вышла на улицу.

Ее отделение располагалось на территории бывшей ведомственной больницы. Внешне оно ничем не отличалась от других корпусов – такое же типовое белое здание с симметричными рядами окон. Только охрана, прогуливающаяся по периметру, делала его обособленным и придавала статусность.

Ангелина Петровна щелкнула брелком своего «БМВ», но садиться в машину не торопилась.

Медленно пробираясь по извилистой дороге, важно шурша шинами по асфальту, к корпусу психиатрического отделения приближался «Мерседес» с флагом на номерах, включенной мигалкой на крыше и двумя машинами охраны.

Ангелина Петровна снова щелкнула пультом, «БМВ» мигнула, кнопки утонули в дверцах, словно подводные лодки, временно опустившиеся на дно.

– Ангелина Петровна, дорогая! – Из «Мерседеса» вышел высокий, с хорошо проработанными трицепсами мужчина в модном узком галстуке и современно, под ноль стриженной головой.

– Рада вас видеть, Игорь Анатольевич, – улыбнулась Ангелина Петровна и протянула руку, которую Игорь Анатольевич крепко пожал.

– Заехал своего проведать. Как он там?

– Хорошо. Такой обаятельный молодой человек, очень на вас похож.

– А мне говорили, я на мужика похож, а не на педераста. – Игорь Анатольевич смачно сплюнул на землю.

– Ничего. Перерастет. – Ангелина Петровна привычно не обращала внимания на окружившую их со всех сторон охрану.

– Вот и мать то же самое говорит. Уже лет двадцать. И в четыре года – перерастет, и в тринадцать – перерастет. Ладно. Может, и вправду перерастет когда-нибудь. – Игорь Анатольевич задорно улыбнулся. – «Только увидеть ту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе!»

– Вы паксил пьете? – заволновалась Ангелина Петровна.

– Пью, пью! – отмахнулся Игорь Анатольевич. – Видите, какой спокойный стал! До свидания.

Он направился к центральному входу, и, как рыбешки, сопровождающие корабль, его охранники двинулись вместе с ним.

До закрытия магазина, в который спешила Ангелина Петровна, оставалось полчаса.

«Успею, – решила она, – хотя, конечно, напрасно водителя отпустила, он такие тайные тропы знает!»

На всякий случай позвонила в магазин, попросила ее дождаться.

Дождались. Она опоздала на две минуты.

Открывая дверь в бутик, Ангелина Петровна представила себе, что управляющая магазином стоит у входа и, как судья секундомер, держит в руках ее вожделенный «Турбийон». За 240 тысяч евро. С ремешком из кожи аллигатора с золотой застежкой.

Часы – мечта, часы – настроение, часы – романтика. Ангелина Петровна заказала их шесть месяцев тому назад.

– Поздравляем! – произнесла управляющая с такой улыбкой, с какой обычно вносят торт со свечами.

– Спасибо, – ответила Ангелина Петровна и поискала блестящими глазами свою обнову.

– Вот они. – Управляющая взмахнула рукой, словно волшебница, и продавщица вынесла в зал огромную квадратную коробку. Открыла.

– Циферблат из австралийского опала. Как вы и хотели.

Застежка часов захлопнулась на запястье легко и изящно, и само запястье стало как будто тоньше и нежнее.

Аркаша позвонил, когда Ангелина Петровна уже садилась в машину.

– Привет, тигренок, – улыбнулась Ангелина Петровна трубке, часам, Аркаше, заходу солнца, гаишнику и собственным мыслям.

– Привет. Я отлично поплавал. А ты где была? Я позвонил сначала на работу…

– В «Третьяковке».

– Да? Здорово. Что-нибудь купила?

– Пришли мои часы.

– Поздравляю! Это надо отпраздновать!

– Давай.

– Что-нибудь китайское?

– «Шатуш»!

– Отлично! Сначала салат с уткой, потом роллы, потом кальян виноград с клубникой.

– Я буду через двадцать минут.

Аркаша был в сиреневой рубашке, рваных джинсах и с мокрыми после бассейна волосами. Волосы слегка завивались в кудряшки, их хотелось трогать руками, накручивать на палец, ерошить, а потом заново приглаживать.