Рафалиада (СИ) - Кулигин Рафаил Николаевич "gkuligin"

5.10.81г.

Сегодня последний день в Геленджике. Встали рано. С утра сборы, укладка чемоданов, установка багажника. Нужно собраться накануне отъезда, ибо вечером у Радика снова визит к грекам. Завтрак и на море. Нужно попрощаться с морем, с пляжем, с трубой и с Алыми Парусами. Я сразу взялся за удочки. Занял место, но пока готовил снасти, мой сосед слева, ближе к трубе, засек во мне конкурента, закинув веером 3 снасти, захлестнув снасть моего соседа справа. Левый сосед поднял на правого шум, что то кидает не перпендикулярно берегу. Разгорелся спор. Если им двоим в море места мало, мне между ними делать нечего. Забрал снасти, ушел за якорь. Закинул снасть, пока занимался второй, крик: смотри, сидит!-Радик расположился у якоря, рядом со мной, хотя утром у нас с ним разгорелся спор не на шутку. Осторожно тяну-что-то есть. Ура! Подвел к самому берегу фантомаса с сидящей на крючке рыбкой, скорость резко снизил. Тяни, что смотришь,-дает указание Радик. Ура! Ура! Я с рыбой. Спрятал в целлофановый мешочек, потом под лежак. Снова закинул снасть, за ней вторую. поклевок нет. Полез в воду. Есть!-кричит Радик. Он вытаскивает леску, я бегом на берег. Не бойся, я не промахнусь. Вытащил снасть, на крючке рыба. Учись Рафилла! С утра он снял пробу с бормоты моего изготовления, но его настроение лишь чуть приподняло, а до главного меридиана еще далеко. Поклевки были не так уж и редки, но крючки на фантомасе заточены плохо, поэтому рыба в мешке прибывает очень медленно - одна штука в час. А тут еще беда - кончилось тесто. Пошел по рыбакам, но желающих поделиться мало. Тебе поймать семь штук, на каждого по одной,- дает мне задание Сашка. Главное, попробовать уху из кефали. Да, есть два варианта, - вставляет Радик. Он сначала сидел у якоря, при каждой поклевке его тянуло к леске и мне это надоело. Не лезь, не мешай, иди на свою трубу. Я без тебя обойдусь,- при каждой поклевке кричу я на него. Меня злят его советы, шутки. Он не выдерживает: тьфу, мать перетак. Ты совсем охамел под конец, - сердясь занимает он место на трубе. В два часа он дает команду: хватит, поехали, я уже на этого рыбака насмотрелся. Я не поеду, пока семь штук не поймаю, у меня уже пять. За мной потом придите, часам к четырем. Поехали,- просит он Сашку. Они уехали. Я остался. Лександра появился в полпятого. У Алых Парусов, около машины я высыпал улов на асфальт: ровно семь штук, ваше задание выполнено! После обеда поехали на рынок, оставив супругов Муканс готовиться к прощальному визиту. Сначала взял проявленную фотопленку. На всей пленке лишь три кадра нормальные, вся остальная пленка светлая. Кадры еле заметны. Сашка поднял бубнеж: пленка испорчена, ты выдержку малу все время делал. Вот видишь, я тебя снял, когда у виноградника заблудились. Хороший кадр. Есть два варианта,- не сдаюсь я. Может они мало времени проявляли, а этот кадр был с очень большой выдержкой. Мне больше нечего сказать. Нужны еще банки под бормоту. Ходил по базару, по магазинам. Нашел в киоске "Соки" 2 трехлитровые банки. Сашка обещал, вернее, хотел, подарить Павлу Ивановичу часы, хотя бы будильник. Поехали в универмаг. Сходил. Выбора нет. Есть только будильник по цене 32 руб. в рубиновом корпусе. Но старики не только стрелки, сами часы не разглядят-настолько они малы. Доложил результаты рекогносцировки Сашке. Ну что же. Купим в Риге и пошлем посылкой,- предлагает он. Поехали на Грибоедова. Весь экипаж, кроме меня едут к грекам, у которых были в первый день по приезду в Геленджик. Прощальный визит. Радик одел костюм, белую рубашку, сидит, ждет Валентину Павловну, которая занялась мелкой косметикой. Вид у них почти праздничный. Радик торопиться. Моя бормота пошла ему не в прок, а больше ничего нет. Заметив меня, он отворачивается, сегодня я ему уже надоел. Утром его разбудили рано. С Сашкой поставили багажник, нужно уложить все вещи в чемоданы, продукты. Ты дашь поспать,- огрызается командующий. Тебе только спать. А кто работать должен? Я, один. Вставай, помогать будешь. Я тебя не прошу мне помогать, твоя помощь тут так нужна,- говорит он. Валентина Павловна готовит завтрак, по пути перебирая, что взять с собой, что положить нам в дорогу. Я ковыряюсь, уже не первый раз за сегодня, в своем чемодане. Сашка сидит на балконе. Приехали пораньше, для сборов, но пока успехи на этом поприще равны нулю. Я пристал к Мукансу, который завалился на бок и укрылся одеялом. Земные заботы медленно покидают его, радует сладкая дремота. Я запсиховал: ты встанешь или нет? Тебе только лежать, за тебя пашешь всю дорогу. Сделаешь - все не так. Вставай,- кричу я. Из-под одеяла ни звука. Рванул одеяло. По квартире понесся гром: Ва-аля-я! Где мой кастет?! Дай его сюда! Дай, я ему голову прошибу!

Конец второго тома.

Том 3

Ва-аля-я! Где мой кастет! Дай его сюда! Дай, я ему голову прошибу!-заревел во всю пасть командующий. Я опешил. Зло как рукой сняло. Сашка, тихо сидевший в лоджии, осторожно выглянул через дверь. На лице удивлённый испуг медленно начал растекаться в улыбку. Что у вас тут?-Валя прибежала с кухни. Муканс, свесив с постели ноги зло смотрел в мою сторону. Почти немая сцена. Я медленно пошёл на кухню, быстро вернулся. Муканс сидит на кровати. Тихо, так тихо, что слышно, как сопит командующий. Я осторожно прошёл в лоджию. За что он вас так?-спрашивает Лександра. А-а. Ну его!-махнул я рукой. Позднее, на пляже, когда лишь намечалась ссора вокруг удочек, я спрашивал: Вам может кастет подать? Все уехали к грекам, я остался процедить свою бормоту. Нацедил 2 трехлитровые банки, сказал деду: я пойду ещё раз искупаюсь. Если приедет за мной Сашка, я буду на старом месте. Пришёл на пляж. Уже темнеет, берег и пляж пусты. Лишь ребятишки, которым здесь лучше, чем дома, сидят с закинутыми в море удочками. Разделся, полез в воду. Вода тёплая. Проплыл немного, встал. Стало грустно. Последнее купание в Чёрном море в этом году. А может и последнее вообще! Полмесяца, пятнадцать дней мы ежедневно были здесь. Купались, загорали, на трубе пили традиционную с пепси-колой. Постоял, посмотрел на стоящие в бухте корабли, на огни берега. Грустно. Проплыл ещё раз, вышел на берег. Закурил. На площадку у Алых Парусов подъехала машина. Замигали фары-Сашка. Собрал одежду и к машине. Оделся. Подожди, я схожу, брошу копейки в море. Давай, только быстрей. Я за тобой от греков приехал. Поедем туда - торопит он. Меня за тобой послали. Сбегал к морю, вернулся. Кинул 3 по одной копейке. Одну за тебя, слева от трубы, другую справа, за Муканса. И за себя, прямо. Я думаю, на следующий год вернёмся – доложил я Сашке. В запасе у нас одна бутылка Пшеничной. Давай заедем к деду. Я с ним хвачу немного, сразу поедем. Заехали на Грибоедова. Дед уже готовится ко сну. Показал ему бутылку, он взбодрился. Налил ему целый стакан, себе 100 грамм. Ну давай, Павел Иванович, за Ваше здоровье. Выпили. Я тороплюсь, ждёт Сашка, ждут греки. Остаток, ровно пол-бутылки оставил деду. Это пусть останется. Только Радику не давай. Не дам. Он придёт из гостей, ему наверняка мало будет, а он знает, что у нас была бутылка. Будет просить. Скажи ему, что всё выпили. Не дам - мотает головой дед. Я перелил из бутылки Пшеничной остаток в бутылку пепси-колы. Если будет просить, покажи пустую бутылку, скажи, что нет ничего. А это спрячь - показал я на пепси. Спрячу.

Приехали к грекам. Наш дом рядом, напротив, чуть дальше по улице. Поставили машину у своего дома, пошли пешком. За столом сидят гости, хозяйка мудрит над национальным блюдом – баклажаны, фаршированные всякой всячиной. На столе восемьсот граммовая бутылка экспортной столичной. Подали рюмки. Начинайте – показывает на бутылку хозяйка. Выпили по одной, по второй, пошли разговоры, обещания, весёлые рассказы из богатой жизни греков, да и не только греков. Выпили по третьей. Бутылка большая, велики и хрустальные рюмки, но только с виду. Входит туда мало. Три захода, а выпито чуть больше половины. Снова разговоры. Ну нам пора – Валя поднимается из-за стола. Радик внимательно смотрит на стоящую, на столе бутылку. Да, сколько не смотри на неё, пьянее не будешь. Я тоже жду – может ещё нальют. Но не предлагают. Хозяева не жадны, нет. Они понимают, завтра нам в дорогу. Им не жалко водки, они беспокоятся об нас. Так мы оба, и Радик, и я, глядя на бутылку, тихо вышли из-за стола. Роальда Петровича с супругой, как высокопоставленных особ на 24-й Волге отвезли на Грибоедова. Мы с Лександрой тихо поплелись по улице домой, к своим грекам, на последнюю черноморскую ночь.