Ночной всадник - Сандра Дюбэй

Блисс вздрогнула – ее вдруг пронзило иное воспоминание. С каким огнем в глазах он защищал барона де Уайлда, какая горечь звучала в его голосе, когда он осуждал отца и ее самое! Как он посмел сказать, что ее отец с радостью воспользовался падением лорда де Уайлда!

Кит презирает ее и весь ее род. Блисс свернулась калачиком и покрепче завернулась в одеяло. Стоило ему узнать, кто она такая, – и влечение его сменилось отвращением. Почему же, спрашивала себя Блисс, она не отдала его в руки властей? Он же преступник, бандит с большой дороги! Разбойник нашел приют под ее крышей, прячется здесь днем, а под покровом ночи выходит на темные дела! Почему не послать за стражей и не покончить с мастером Китом Квинном раз и навсегда? Она ничем ему не обязана, да и он не проявляет ни малейшего уважения к хозяйке замка, где находит пристанище.

Но Блисс понимала, что никогда не предаст Кита. Она сказала Айзеку правду – для нее лучше умереть самой, чем стать причиной несчастья и смерти человека, который не причинил ей никакого зла.

Но дело не только в этом… Как она ни сердита на Кита, как ни отвратительно для Блисс его отношение к отцу и к ней самой – все же ее неотвратимо влечет к нему. Даже сейчас она умирает от желания бежать к нему, сесть у постели, перебинтовать его воспаленные раны, смочить пересохшие уста и даже, может быть… Никогда в жизни Блисс не испытывала ничего подобного – и ей страшно было даже гадать, что могут означать эти чувства.

5

В последующие дни Блисс не могла думать ни о чем, кроме Кита Квинна, разбойника, прячущегося в дальней башне замка Четем. Не раз она приказывала приготовить плащ и сапоги, чтобы навестить его, – и неизменно передумывала. Она сама не понимала, что ее удерживает, знала лишь, что у нее не хватит смелости закутаться в меха, пересечь двор и, выйдя из ворот, направиться к западной башне.

Зима шла на убыль, мороз слабел, и солнце грело землю уже совсем по-весеннему. Встречаясь во дворе с Айзеком, Блисс украдкой спрашивала его о здоровье Кита и, волнуясь, выслушивала краткие ответы: все хорошо, идет на поправку, ни на что не жалуется.

– Айзек, как он? – тихо спросила она однажды, недели три спустя, как всегда, пряча свою тревогу под маской простого любопытства.

– Поправляется, – ответил конюший. – Рана у него, сами понимаете, тяжелая; немало людей умерло от таких ран. Дни сейчас теплые, а по ночам студено, и он мерзнет.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещала Блисс.

Несколькими часами спустя Блисс пересекла двор и вошла в конюшню, под плащом она прятала одеяло. Прокравшись в комнаты Айзека, Блисс прошла их и проходным двором отправилась в башню.

Сердце ее трепетало, когда она поднималась по крутым ступеням в комнату Кита. Во рту пересохло. На верхней ступеньке она остановилась, чтобы собраться с духом.

«Это просто смешно! – сказала себе Блисс. – Чего ты боишься? Как маленькая, ей-богу!»

Глубоко вздохнув, она постучалась и услышала приглушенный ответ Кита:

– Войди.

Дрожащей рукой Блисс отворила дверь. Кит сидел в кресле со шпагой в одной руке и точильным камнем – в другой.

Темные брови его удивленно изогнулись.

– Я думал, это Айзек, – заметил он. – Входите, миледи, и объясните, чему я обязан такой честью.

Блисс вошла и прикрыла за собой дверь. Расстегнув плащ, она достала одеяло, которое взяла из сундука в изножье собственной кровати.

– Я говорила с Айзеком, – объяснила она. – Он сказал, что вы мерзнете по ночам и вам нужно еще одно одеяло.

Глубокие темные глаза Кита окинули Блисс пронзительным взглядом – от макушки до пят.

– Это не единственный способ согреться в холодную ночь, миледи Блисс.

Блисс отвернулась, чтобы скрыть румянец, окрасивший багрянцем ее и без того порозовевшие щеки.

– Положу его на кровать, – пробормотала она.

Развернув одеяло, Блисс застелила им узкую постель Кита. Позади нее послышался звон отложенной шпаги и цоканье каблуков по каменному полу. Кит встал и приблизился к ней.

Блисс подняла взгляд. Глаза его были печальны, суровое лицо жестко и непроницаемо.

– Что такое? – спросила она, недоумевая, что прогнало с его лица улыбку.

– Это одеяло, – тихо ответил он. – Его сшила моя мать. Давно… много лет назад.

– Ваша мать? – Блисс взглянула на одеяло. В аккуратных стежках чувствовалось незаурядное мастерство; казалось, одеяло сшито не только с умением, но и с любовью. – Она была прекрасной швеей, – заметила Блисс. – Я нашла это одеяло в сундуке у кровати. Должно быть, ваша мать сшила его для лорда де Уайлда.

Кит кивнул.

– Верно.

– Айзек рассказывал мне, что ваша семья работала в замке.

Кит беспокойно взглянул на нее.

– А что он еще рассказывал?

Блисс отвернулась и протянула руки к пылающему очагу.

– Он сказал, что после смерти лорда де Уайлда для вашей семьи настали тяжелые времена. Вот почему вы вышли на большую дорогу. – Она обернулась к Киту. – Это правда?

– В общем, да, – признал он.

– А ваши родители…

– Мертвы, – прервал ее Кит.

– У вас нет братьев или сестер?

Кит отвернулся и подошел к столу, где лежала шпага.

– Нет, – коротко ответил он, ясно давая понять, что не одобряет интереса Блисс к этой теме.

– Разбойники ведут очень рискованную жизнь, – продолжала Блисс, чувствуя, что вступает на опасную почву.

– Верно, – сдержанно ответил Кит. – Но мне такая жизнь подходит.

– Как это может быть? Посмотрите: вас ранили, чуть не убили. Если вас поймают и привлекут к суду, то скорее всего вы окончите жизнь на виселице. Неужели вы не можете найти себе другого дела по душе?

– Например? – с нетерпеливым сарказмом в голосе спросил он.

Блисс пожала плечами. Ее пробрала дрожь, не имевшая ничего общего с холодом в башне. «Может быть, стоит оставить эту тему?» – спросила она себя, но вместо этого упрямо продолжала:

– Вы могли бы помогать Айзеку в конюшне или найти для себя какую-нибудь работу в замке. Мало ли…

– Обрядиться в ливрею и прислуживать вам и вашим благородным гостям – так, миледи? – оборвал он ее. – Стать вашим лакеем, мальчиком на побегушках?

Блисс резко повернулась к нему.

– Лакеи, по крайней мере, честно зарабатывают себе на жизнь! Им не приходится бояться людей и прятаться от дневного света!

Темные глаза Кита сверкнули: он судорожно сжал шпагу, лицо его пылало от гнева. На краткий миг Блисс показалось, что сейчас он перережет ей горло.

– Лучше прятаться от людей, чем пресмыкаться перед ними! – взревел он.

Блисс вздернула подбородок, стараясь скрыть разочарование и досаду. Она пришла сюда с самыми лучшими намерениями. Просто хотела помочь, а Кит ведет себя так, словно она оскорбила его своим предложением!