Тайны народа - Эжен Сю

— Я с вами согласен, — ответил полковник, принужденно кланяясь.

Глава VII

Во время предыдущего разговора Лебрена с Плуернелем жена и дочь торговца, по обыкновению, сидели в магазине. Госпожа Лебрен проверяла счетные книги. Это была высокая женщина сорока лет. В ее видной фигуре сохранились следы былой красоты. В чертах лица ее и во всех движениях проглядывали спокойствие и твердость характера, напоминавшие древних галльских женщин. Ее дочь, Велледа Лебрен, сидела рядом с ней, занимаясь шитьем. Кто видел ее в первый раз, того поражала ее дивная красота, гордая и задумчивая. Трудно было представить себе что-либо прелестнее ее голубых глаз, ослепительного цвета лица и каштановых волос, отливающих местами золотом. Высокая, сильная и стройная, она действительно походила на ту знаменитую Велледу, древнюю героиню галлов, в память которой отец и дал ей имя.

В то время как мать и дочь мирно занимались своими делами, знакомый нам Жильдас Паку стоял в сильном волнении на пороге двери. В данную минуту его занимало сделанное им открытие, что улица Сен-Дени и сам дом Лебренов вовсе не походят на мирные и тихие места, какие он ожидал найти со слов своей матери.

Вдруг Жильдас обернулся к хозяйкам и взволнованно проговорил:

— Сударыня, сударыня, вы слышите?

— Что такое, Жильдас? — спросила хозяйка, продолжая спокойно писать.

— Но, сударыня, бьет барабан! А теперь… Бог мой! Вот бегут люди!

— Ну что же, Жильдас, пускай бегут.

— Это сигнал сбора войска, — сказала Велледа, прислушавшись с минуту. — Верно, боятся, чтобы не усилилось волнение, которое началось еще вчера.

— Жаника, — сказала хозяйка служанке, — надо приготовить мундир барина. Может быть, он спросит его, когда вернется домой.

— Хорошо, сударыня, — ответила Жаника, уходя в комнаты.

— Жильдас, — позвала госпожа Лебрен, — вам видны отсюда ворота Сен-Дени?

— Да, сударыня, — ответил Жильдас, дрожа от страха. — А разве надо туда пойти?

— Нет, успокойтесь. Скажите нам только, много ли там собралось народу?

— О, очень много, сударыня! Настоящий муравейника! Но боже мой! Сударыня!

— Ну что еще?

— О, сударыня! Люди в блузах останавливают барабанщиков и прорывают барабаны… И вот все бегут оттуда… Слышите, какой крик? Не запереть ли магазин?

— Ну, вы не из храбрых, Жильдас, — сказала с улыбкой молодая девушка, продолжая шить.

В эту минуту перед магазином остановился человек, одетый в блузу. Он с трудом тащил маленькую ручную тележку, нагруженную, по-видимому, очень тяжелым товаром. Оставив тележку на тротуаре, он вошел в магазин и обратился к хозяйке:

— Здесь живет господин Лебрен?

— Здесь, сударь.

— Я привез ему четыре тюка.

— С полотном, наверное?

— Должно быть, что так, сударыня, — отвечал с улыбкой посланный.

— Жильдас, помогите внести их в комнату!

— Должно быть, очень туго свернуто это полотно, — проговорил Жильдас, с трудом помогая вносить длинные круглые тюки, обернутые толстым серым холстом. — Они тяжелы, как свинец.

— В самом деле, дружище? — сказал пришедший, пристально глядя на мальчика, который опустил глаза и сильно покраснел. — А теперь, — обратился он к хозяйке, — я исполнил данное мне поручение. Советую вам не класть этих тюков в сырое место или возле огня в ожидании господина Лебрена — эти полотна очень… очень чувствительны.

Он вышел из магазина, взял свою тележку и быстро удалился.

В это время молодая девушка, которая завтракала у Плуернеля во время визита кардинала, выходила из дома, где жил Жорж Дюшен и который был как раз напротив магазина полотен. Вид у Праделины был печальный и взволнованный. Поравнявшись с магазином, она бросила любопытный взгляд в дверь, но Жильдас почти совсем загораживал вход, стоя в открытых дверях. Заметив, что молодая девушка медлит около двери и всматривается в нее, мальчик приписал ее внимание тому обстоятельству, что она заинтересовалась его особой, и стыдливо потупился, покраснев до ушей и оставаясь точно пригвожденным к порогу. Затем он увидел, что Праделина снова перешла на другую сторону улицы и вошла в кафе.

Но наблюдения его за молодой девушкой были внезапно прерваны новым событием. Перед дверью остановилась четырехколесная тележка, запряженная сильной лошадью и нагруженная тремя большими плоскими ящиками около двух метров высоты. На них была надпись: «Осторожно».

В тележке сидели двое людей в блузах. Одним из них был тот самый Дюпон, что являлся уже в магазин рано утром, а другим — почти старик с густой седой бородой. Пройдя в магазин, Дюпон обратился к хозяйке:

— Господина Лебрена нет дома?

— Нет, сударь.

— Мы привезли ему три ящика со стеклом.

— Хорошо, — отвечала хозяйка. — Помогите им внести ящики в комнаты, Жильдас.

Дюпон с товарищем и Жильдас только что успели внести ящики, как раздался сильный шум, и в лавку донеслись оглушительные крики:

— Да здравствует революция!

Жильдас бросился к двери.

— Надо спешить, — сказал Дюпон своему товарищу. — Иначе нашу тележку возьмут для баррикады, а нужно еще исполнить кое-какие поручения.

И, вскочив в тележку, они хлестнули лошадь и скрылись в направлении противоположном тому, откуда раздавались крики.

Жильдас с возрастающим беспокойством следил за новым движением толпы. Вдруг он снова заметил Праделину, только что вышедшую из кафе и направляющуюся к магазину с письмом в руках.

«Вот сумасшедшая! Это она мне, должно быть, написала, — подумал Жильдас. — Любовное письмо! Она бесчестит меня в глазах хозяев».

И Жильдас, растерявшись, запер дверь магазина на ключ и отошел к прилавку.

— К чему вы запираете дверь? — спросила его хозяйка.

— Сударыня, это я из предосторожности. Там идет целая толпа людей, и лица у них такие страшные…

— Но вы совсем потеряли голову, Жильдас! Отворите дверь.

— Но, сударыня…

— Делайте, что я приказываю! Слышите? Кто-то стучится, кто-то хочет войти. Откройте же дверь.

«Это та сумасшедшая с письмом, — подумал Жильдас, полуживой от волнения. — И к чему я только уехал из моего тихого родного городка?»

Открывая дверь, он чувствовал, как сильно бьется его сердце, но вместо молодой девушки с письмом он увидел перед собой своего хозяина Лебрена с сыном.

Глава VIII

Госпожа Лебрен очень удивилась и обрадовалась при виде сына, так как не ждала его прихода из школы. Велледа нежно поцеловала брата, а Лебрен пожал руку жене. Сакровир Лебрен, названный в честь одного из великих галльских патриотов, был высоким и крепким юношей двадцати лет с открытым и смелым лицом. Над его верхней губой и на подбородке начал уже пробиваться пушок.