Великая Восьмёрка - Данил Манонин

Я был в ярости. Взял топор и убил их. Всех. И шмару, и жениха, даже их ребёнка. Детям от таких уродов лучше не жить. В них с рождения заложен ген. Ген, с которым даже при воспитании ребёнка в другой, порядочной семье, он вырос бы наполовину моральным уродом.

Я вдруг поймал себя на мысли, что я сделал то же самое, что недавно сделать не захотел. Тот ребёнок растёт, а этот мёртв. Клеймо детоубийцы всё равно на мне. Отличие лишь в том, что там я не был уверен, насколько плоха мать. Я её вообще не знал. Может, она просто жертва гангстера, а на самом деле была добрым человеком, и ребёнок её вырастет таким же. Кто знает…

Но одно я точно знал – с этой предательницей ей не сравниться. Я был зол, но их смерть успокоила меня. Мне ничего не оставалось делать, как закопать их тела прямо на своём дворе. Выносить тела из своего дома – рискованно.

Через день мне пришел очередной заказ – убить девушку. В тот день она пошла в бар. Я, словно тень, следовал за ней. Будучи настоящим тихим убийцей, я мог убить кого-то в толпе народу так, что никто не заметит. И вот, заветный момент, я подошёл к ней, начал доставать нож. Но первым делом я осмотрел её… И вдруг понял, что она мне понравилась. А у меня так (не знаю, болезнь ли это, или ещё что): если мне девушка понравилась с первого взгляда, я уже не могу просто так отпустить её. Поэтому я не смог её убить. Наоборот, заказал ей коктейль. Она с улыбкой приняла мой комплимент, назвала свое имя – Лена. Но выглядела подавлено…

– Слушай, ты выглядишь… не очень… В смысле, расстроенной…

– Я не хочу об этом говорить.

– Прошу, выскажи всё наболевшее. Не беспокойся. Я умею слушать.

– Ну хорошо… Дело в том, что я живу в большой семье. Верней, жила… В последние месяцы все стали загадочно пропадать: мой отец, сестра, двоюродные братья. А неделю назад мой дедушка умер прямо за столом от моей же каши.

– Ничего себе…

– Именно… Я попробовала ту кашу. На вкус была отвратительна. Настолько, что проглотить было не возможно. А дедушка с притупившимися чувствами ел эту кашу, не подозревая отраву. – её голос становился всё более раздражённым. – В его смерти виновата лишь я, ведь это моя каша.

Я смотрел на неё, скрывая дрожащие руки. Мне приоткрылась завеса тайны. Я убивал… не чужих ей людей… а Лена даже не подозревает… Нет, хватит! Я увидел, что моими руками делает Эль Гангстре. Мне нужно будет навестить его в последний раз. Но сейчас мне надо было заняться Леной, утешить её.

– Это просто не может быть твоей виной. Уверен, ты хорошо готовишь. А дедушка, должно быть, был очень стар.

Лена вздохнула. Чтобы отвлечь её от дурных мыслей, я завязал увлекательную беседу. Её итогом послужило моё предложение встретиться еще раз. Лена, совсем не сомневаясь, согласилась.

Я должен был завязать с убийствами, поэтому пошёл к Эль Гангстре попрощаться. Заодно высказать ему всё, спросить обо всём. Было мне интересно, какого хрена он хотел её смерти. Я пришел на наше обычное место, подождал несколько минут. Он наконец пришел. Я хотел уже начать, но он перебил меня.

– Признаюсь, тебе удалось меня удивить. Предложить встречаться девушке, которую должен убить. Надеюсь, ты не будешь заигрываться с этим и закончишь начатое?

– Нет!

– Нет?

– Нет. Я предложил ей встречаться, потому что, похоже, влюбился…

– Влюбился? Так значит, это влюблённость?

– Да, это… любовь.

– Надеюсь, ты не думаешь, что она также к тебе относится? Что она также тебя… любит?

– Это не твоё дело. Но, если тебе так интересно, думаю, что я тоже ей понравился. К тому же я утешил её в трудную минуту…

– Ошибаешься, это моё дело. Думаешь, я психопат? Думаешь, я просто слишком амбициозный гангстер, который убивает всех подряд? Так в жизни ты еще не ошибался. Хотя нет, ошибался. Ты влюбился в эту суку!

– Я не думаю. Я знаю! Ты псих! Моими руками ты убил некоторых её родных! И ты не смеешь про нее так говорить!

– Смею и говорю. Да, ты убил её родню, даже больше тебе скажу. Не только. Дело в том, что все эти 42 нелюдя, что ты убил – связаны. Думаешь, просто так мне нужен киллер? И, думаешь, я не сдал бы тебя в полицию? Ошибаешься. Не будь это столь важно для меня, ты бы уже давно сидел! Все эти 42 «человека» – родственники, друзья, друзья родственников и прочие как-то связанные с твоей девушкой.

– Что?! Я убил у неё… всех?

– Ну, вообще-то не всех. Только тех, кто был мне нужен.

– Черт, это не может быть правдой! Ты тварь!

Я вытащил нож, побежал к нему. Он увернулся от удара, вытащил пистолет с выцарапанной на нём надписью «Брат», и, выстрелив поверх моей головы, наставил его на меня.

– Кто тварь, я тебе щас объясню! Это семейство использовало моего брата. Одна девушка из их семьи совратила его, заставила тратить на нее огромное количество денег. Он помешался на этом. Фактически стал её рабом. Вскоре у нашей семьи осталось очень мало денег. Мы не смогли собрать дедушке на операцию, он умер от остановки сердца. А когда спросили моего брата о деньгах, он сказал, что делает это ради любви, ничего поделать не может. Он будто был зомбирован, ничего уже не понимал. Через некоторое время эта сука пришла к нему с каким-то накачанным ублюдком, сказала: «Мы расстаёмся», а затем начала назло лизаться с её бойфрендом прямо у на глазах у брата. Он не выдержал. В ту же ночь покончил с собой. А после, когда я пришел к ним разобраться, они вызвали полицию и наговорили им на меня… Мол я маньяк и убийца, убил собственного брата из-за денег, а сейчас покушался на их жизни. Отчётливо помню тот день, когда меня представили перед судом. Я помню тот светлый зал, полный лживых уродов. Я помню каждое лицо. Каждого, кто дал против меня показания. Их было около полусотни. Полсотни «свидетелей», взявшихся из воздуха. И все против меня.