Спаси меня! (СИ) - Фарди Кира

Она села рядом с мамой, положила голову ей на плечо и стала поглаживать спину, как обычно убаюкивала дочек.

– Мама, прости меня. Я не хотела тебя расстраивать. И не обижайся, но я буду подавать на развод.

– А куда ты пойдешь, глупая?

– Пока не знаю, но думаю, что справлюсь.

– Так и знай, я тебя никуда не отпущу, – предупредил Виктор, – позвони этой тетке, пусть приведет Настю домой. Или я сам приду к ней с полицией!

– Никуда не надо приходить. Полиция уже здесь, – ответила Алина, услышав звонок в дверь.

Виктор и мать переглянулись и только молча наблюдали, как Алина открывает дверь и впускает двух полицейских.

– Проходите в комнату, – пригласила она мужчин.

– О, мусор поганый! – к ужасу Алины бросилась к толстяку Катя и размахнулась, чтобы ударить его ногой, но не успела. Сильные руки Станислава Сергеевича подхватили ее и подбросили в воздух. Катя счастливо засмеялась.

– Я тоже мусор, – весело сказал мужчина, – почему со мной не хочешь поиграть?

– У тебя мячика нет, – хохотала Катя и показывала рукой на живот Михаила.

– А ты поиграй в комнате или мультики посмотри. Мы, когда поговорим с твоими родителями, пойдем тебе мячик покупать.

Катя радостно закивала и побежала искать пульт от телевизора. Взрослые прошли в кухню. За эти два дня именно она стала местом встреч, тактических планов и важных решений.

Михаил Захарович достал планшет и ручку и приготовился вести допрос. Виктор заерзал на стуле: он старался не встретиться взглядом с Алиной и ее мамой.

– Итак, к нам поступило заявление от Виктора Николаевича Полякова, о том, что его жена, Алина Леонидовна Полякова, нанесла ему тяжкие телесные повреждения – ножевое ранение в область брюшины.

Ольга Витальевна охнула и закрыла рот ладонями, чтобы приглушить рвущийся из горла крик.

– Мамочка, нет! Нет! Все не так! – Алина замотала головой, выбежала из кухни и принесла канцелярский нож – орудие ранения.

Она нашла нож на столе, куда, видимо, бросил его Виктор. Алина помнила, что выронила его, когда убегала.

– Посмотрите, этим нельзя нанести тяжкие телесные повреждения! – воскликнула она. – У него острый кончик не более одного сантиметра.

– А ты смогла! – ответил с холодной ухмылкой муж.

– Не поверю, – сопротивлялась Алина. – Ты выглядишь, как огурчик, за все время ни разу даже не поморщился. Такими тяжкие телесные повреждения не бывают. Михаил Захарович, это надо еще проверить, какой врач ему справку дал. Наверняка липовая.

Алина бросилась к мужу и рывком подняла футболку: повязка и вправду была чуть больше лейкопластыря. Виктор резко оттолкнул жену, она глухо стукнулась спиной о холодильник. Станислав Сергеевич вскочил.

– Молодой человек, вы хотите загреметь на трое суток за мелкое хулиганство?

– Простите, это рефлексы, – покраснел Виктор, – а что она лезет.

– Вот и держите свои рефлексы под контролем.

– Дети, дети, умоляю! Что вы делаете! – простонала Ольга Витальевна, хватаясь за сердце. – Как вы дошли до такой ненависти!

Алина бросилась к холодильнику, достала валокордин и подала маме. Она не хотела втягивать в дрязги с мужем родственников, но похоже механизм разрушения уже закрутился и пока не сломает прежнюю жизнь до основания, не остановится.

– Алина Леонидовна, – сказал невозмутимо толстячок. Подождав, пока все обратят на него внимание, он продолжил, – тоже хочет подать встречный иск за домашнее насилие. Что будем делать?

– Какое насилие? – взвился Виктор и свирепо посмотрел на жену. – Ты, мать, совсем из ума выжила? Кто за одну оплеуху подает иск?

– А кто обвиняет невинную женщину в том, что она принудительно держит у себя мать с двумя детьми? – парировала Алина.

Она чувствовала, что еще немного и сорвется. Ей хотелось только забрать ребенка и вырваться из квартиры, которая за одни сутки стала чужой. Что будет дальше она не думала. В жизни бывают такие моменты, когда по-старому жить невозможно, а новый путь еще не наметился. Вот и стоит человек, как былинный богатырь на распутье: налево пойдешь – коня потеряешь; направо пойдешь – счастье найдешь, а прямо пойдешь – голову сложишь.

– Так, хватит истерик! – хлопнул по столу Станислав Сергеевич. – Что будем решать? На мировую, я так думаю, вы не согласны.

– Согласен! – крикнул Виктор.

– Ни за что! – ответила Алина.

– Доченька, одумайся! Куда ты пойдешь с двумя детьми, без денег, без работы, – запричитала Ольга Витальевна, обнимая дочь. – Милые бранятся, только тешатся. Завтра и не вспомните о ссоре.

– Это не ссора, мама. Ссорятся и мирятся любимые люди. А мы враги, – тихо ответила Алина и с такой ненавистью посмотрела на мужа, что тот невольно отвел глаза.

– Виктор Николаевич, если вы отказываетесь забирать заявление, пока ему не дали ход, тогда простите, я вынужден вашу жену сейчас забрать в участок. И вам придется пройти вместе с нами.

– Я готова, – Алина тут же встала, – только соберу вещи. Мама присмотри за Катей, пока я не вернусь. Заодно и встречное заявление напишу. Станислав Сергеевич, мы хотели еще в больницу заехать, освидетельствовать мои побои.

Алина вдруг почувствовала такой прилив сил, что готова была бежать впереди полицейской машины.

– Как в участок? Витя, миленький, зачем тубе нужно это заявление? Ты только хуже себе делаешь. Подумай, что тебе на работе скажут. Ты разрушишь жизнь не только Алине, но и себе. Не будь упрямцем, дорогой.

По лицу мужа Алина видела, что он уже сомневается. Он никогда не был особым смельчаком. Творил пакости исподтишка, так, чтобы никто не видел. К открытому сопротивлению был не готов. Алина понимала, что он так просто ее отпустит, но ему нужно время, чтобы придумать новый план, который не развалится так быстро, как этот. Неожиданно перед ней забрезжил огонек надежды. Вдруг получится вырваться, вдруг сложится! Чтобы не сглазить, она зажала большие пальцы в кулаки и стала молиться.

Глава 8. Вкус свободы

Станислав Сергеевич оказался человеком дела. Он быстро разрулил ситуацию, и, как Виктор ни крутился, заявление ликвидировали. Потом он отпустил толстячка полицейского, а сам остался в квартире и терпеливо ждал, потягивая кофе, пока Алина соберет детские вещи и свои. На злые взгляды Виктора мужчина не реагировал, на причитания Ольги Витальевны тоже.

Бедная пожилая женщина пребывала в шоке. Приехала в гости к дочери, а попала в семейный скандал. Тяжело ступая, она то ходила следом за Алиной, то бросалась к зятю.

– Доченька, ты подумай хорошенько, что делаешь. Ну, куда ты пойдешь? Как жить собираешься? Ты сколько лет не работала? Девять? Ты профессию давно потеряла. Как восстанавливать будешь? – держась за сердце уговаривала она дочь.

– Мамочка, не волнуйся, – лихорадочно бегая по квартире, отвечала Алина, – я все равно это добро своим не считаю. А работу я найду, не переживай. Я молода, руки-ноги на месте, значит, справлюсь. На курсы пойду, сдам экзамены, глядишь, и в медицину вернусь. Я же у тебя умницей-отличницей была, помнишь? – Алина на ходу обняла мать и нырнула в детскую комнату.

Виктор хмыкнул, но покосился на Станислава Сергеевича и промолчал.

– Витя, что нажито в браке делится пополам, – накинулась мать теперь на зятя, – ты же благородный человек, должен понимать, что она с девочками пропадет.

– Мама, что я сделаю, если твоя дочка хочет самостоятельной жизни. Ну, пусть идет, пробует. Набегается, потом вернется, – сквозь зубы процедил Виктор и, увидев, что жена забежала в спальню и скрылась от глаз полицейского, проскользнул за ней.

Алина стояла у ночного столика и перебирала коробочки с украшениями. Она не могла решить, забирать с собой подарки мужа или оставить ему. С одной стороны, эти золотые безделушки помогут ей с девочками продержаться первое время. А с другой, ей было противно прикасаться ко всему, что преподносил к праздникам Виктор.

Она не заметила, как муж на цыпочках подкрался сзади и ущипнул ее за руку. Сделал пакость и испуганно огляделся: не видит ли кто. Алина передернула плечами не столько от боли, сколько от отвращения, которое тошнотой рвалось из желудка. Как она прожила десять лет с этим мерзавцем!