Немецкая любовь Севы Васильева - Борис Михайлов

— Я сказал имя Лизетт в честь твоя мама, — помогла ему справиться с пояснением Амалия. Лизетт улыбнулась и подтвердила, все знают: её назвали в честь девушки, которая спасла дяде жизнь на войне, — перевела Амалия. Долго общаться с родственниками не дали, пришел очередной важный гость, и Севу повели представить ему

— Грехи молодости, — подмигнул новый гость г-ну Клуге и с жаром пожал руку Севе, пожелал счастья на новом месте и преуспевания.

Всё вокруг Севы происходило, как в кино, он смотрел фильм и сам был действующим лицом. Мог ли две недели назад представить, что станет участником подобного светского приема?! Новый строгий костюм сидел как влитой, Сева не успел привыкнуть к нему, и чувствовал себя неловко. Старался держаться непринужденно, непрерывно улыбался, ему казалось, все видят: он здесь чужой, по ошибке попавший в это общество. Угнетало незнание языка. Амалия как тень следовала за ним, но не спасала. Отвлекали мысли о Марике. Познакомиться бы ближе! По-русски можно поговорить. Как ему улыбалась!

Выбрав момент, когда Марика оказалась одна, Сева набрался храбрости и, оставив Амалию, подошел. Переводчица без слов поняла его желание и не последовала за ним.

— Можно присесть рядом? — спросил он, кивнув на свободное кресло.

— Конечно, господин Клуге.

— Какой я господин — Всеволод. Лучше — просто Сева.

Подошел лакей с подносом. Сева встал, взял два бокала с шампанским, передал один Марике.

— Благодарю… Смущаешься, непривычно всё? — ободряюще спросила она. — Привыкай. Я, когда приехала в Ленинград, полгода приспосабливалась к вашему образу жизни. Мне было немного легче, я уже чуточку понимала по-русски, говорила. Тебе надо серьезно взяться за язык. Будешь знать язык, разберешься, кто есть кто вокруг тебя. Всё остальное придет само собой.

Марика призвала набраться терпения, спросила, обратил ли он внимание, как семейка Отто фон Клуге его рассматривала.

— У твоего отца не было прямых наследников. Только брат Отто фон Клуге и племянники. Вдруг объявился ты. Не думаю, они обрадовались твоему появлению.

— Претендент на наследство? — искренне удивился он — Переведи, им, пожалуйста, пусть не тревожатся. Я ни на что не претендую.

Марика с любопытством посмотрела на Севу. Считала, что он приехал, привлеченный богатством отца. За чем же еще? О русских у нее сохранились впечатления, сложившиеся в узком кругу знакомых, окружавшихся в период стажировки в Ленинграде. Большинство завидовали, норовили лишний раз посидеть в ресторане за ее счет. Многие предлагали купить у нее марки по завышенному курсу. Приличные рестораны работали на валюту, модную одежду в Ленинграде можно приобрести лишь в магазинах, торгующих тоже на иностранную валюту. Да что там одежду! Интересные книги на Невском продавали по удостоверению профессионального писателя, или за валюту в гостиничном киоске. Не члены Союза писателей просили её привезти русские книги с Запада, где они продаются свободно. Дети, едва распознав в ней иностранку, начинали клянчить жвачку. И это в кругу достаточно интеллектуальном. Бедно, очень бедно живут в России, и понятно, все рвутся, если не насовсем уехать на Запад, хотя бы в туристскую поездку и что-то привезти.

"А сын дяди Курта ничего. Спортивный юноша, высок, ему бы в баскетбол играть. В постели, наверное, горяч… Хотя, слышала, русские в сексе не особо продвинуты. Скромный очень уж. Впрочем, попади я в общество, не зная языка, тоже держалась бы скромно" — подумала она. Общее впечатление Сева оставил благоприятное, и она пообещала себе познакомиться поближе.

***

Понравился Севе и домашний кабинет отца. Поразило количество книг, множество старинных, полки с ними занимали целую стену. На других стенах — старинные пейзажи в тяжелых инкрустированных рамах, голова оленя с рогами, несколько ружей, охотничий ягдташ. Диван, несколько кресел, журнальный столик. На письменном столе портативная пишущая машинка, в рамке фотографии дочери и жены. Отец привел его сюда одного, Амалии сказал, что попытаются поговорить без ее помощи, а если понадобится — позовут. Усадил Севу в глубокое кожаное кресло за журнальным столиком с напитками и вазой с фруктами, сел в соседнее кресло, и начал разговор. Точнее, говорил он один, а Сева лишь поддакивал или что-то спрашивал. У обоих в руках разговорники и они постоянно обращались к ним.

Отец временами вставал, ходил по комнате. Общаться без помощи переводчицы трудно, но предпочел посидеть наедине с сыном, рассказать о своей жизни. Заметив интерес Севы к фотографии, объяснил:

— Берта, Кэт… Потерял их, жизнь остановилась… Лишилась смысла. Для кого жить? Кому все это? — он показал на книги, картины, в окно.

— У вас брат, племянники замечательные.

Отец махнул рукой.

— Ты смысл моей жизни! — Г- н Клуге устал ходить и сел в кресло напротив сына, приголубил бокал. — Говоришь, убить собирался… О" кей! Тоже готов убить каждого, кто обидит маму. — Он замолчал, вспоминая юность, по лицу пробежала улыбка, — Лизетт — самое дорогое воспоминание. Она любила меня.

— Как она полюбила, за что?

Г-н фон Клуге понял вопрос и задумался, неторопливо раскуривая трубку, подбирал слова. На такой вопрос и на родном языке не ответишь, а с помощью разговорника и скудного запаса русских слов, он и вовсе не нашел ответа. Пожал плечами.

— Деревня маму не простила. — Признался Сева.

Отец принялся листать разговорник. После долгих поисков все-таки нашел, что искал и спросил:

— Люди, говоришь, маму не простили. — Он глубоко вздохнул. — Чужие люди. А ты?

— Я увидел её в последние минуты. Она умирала, мы не смогли поговорить, — уклончиво ответил Сева.

— Знал бы, что в России у меня сын. — Г-н фон Клуге опять встал и с трубкой во рту принялся ходить по кабинету.

— Тебе хорошо, у меня?

Сева кивнул. Если бы он вырос в нормальной семье с мамой и папой, ответил, что чувствует себя как дома. Живя с Ларисой в комнате с соседями и общей кухней, частыми стычками, он не мог привести такого сравнения, а потому заметил лишь, что так хорошо ему еще никогда не было.

***

В последующие дни Сева с отцом и Амалией побывал в Кельне, продолжил знакомиться с Бонном, увидел старый и новый город, прокатился на пароходике по Рейну, увидел столицу с воды, средневековые замки, построенные по берегам реки. Занятый делами, обычно с утра до позднего вечера, с приездом сына, г-н Клуге переложил заботы на компаньонов и старался повсюду сопровождать Севу. Один из дней посвятили историческому музею. Интересующийся историей, в двух тысячелетнем городе Сева встретил много любопытного. Прежде всего, интерес вызвали археологические находки, собранные при раскопках со всего света. Рассматривать их, Сева готов был до закрытия музея, замучил персонального гида и Амалию вопросами, требованиями объяснений. Ей давно надоели все эти старинные побрякушки и окаменелости, маялась от скуки, а Сева не собирался покидать музей. Отец, довольный интересом сына, тоже не торопился, с интересом слушал объяснения гида.