Батон за 13 копеек - Марципана Конфитюр

Хотя, с другой стороны, я не уверен, что у либералов этого времени гомогеи и другие извращенцы уже в моде. Сообщение о том, что я девчонка, может даже оттолкнуть. Надо всё же давить на политику. Может, сказать ей, что я был в Америке? Или выдумать какое-нибудь ужасное прошлое в застенках ГУЛАГа? Хотя тут и придумывать не надо: расскажу ей про расстрелянного деда! Классно ещё было бы обмолвиться, что якобы печатал на пишмашинке какой-нибудь самиздат и распространял его… И ещё я проявлю низкопоклонство перед Западом: надо будет обязательно сказать, что наше всё не идёт ни в какое сравнение с их всем!

В какой-то момент мужики все пошли покурить, а мне отсутствие вредной привычки сыграло на руку: моя избранница тоже не курила, и после того, как жена Изотопова скрылась на кухне, мы с Ирой остались одни.

Пора брать быка за рога!

– Вы так модно одеты, – сказал я Ирине. – Особенно джинсы.

– Сама их варила, – охотно заметила та.

– А я думал, импортные! – отвесил я комплимент.

– Что вы! – девушка смущённо рассмеялась. – Вы, наверно, просто импортных не видели!

– Обижаете. Видел. И даже ношу. У меня как есть одна пара из Америки.

– Из Америки? Вы шутите? Как вы вы ее достали?

– Подарили, – сказал я загадочно.

– А, если не секрет, кто подарил-то?

– Академик Сахаров.

По расширившимся глазам Ирины я понял, что выдумка оказалась удачной.

– Ой, ну вы и юморист!

– Отнюдь. Я не шучу. Просто я его давний поклонник. Очень уважаю термоядерные бомбы, всё такое…

– Да как вы могли с ним увидеться?!

– Ну, в один прекрасный день я просто сел и подумал: почему бы не пойти в гости к академику Сахарову? Вон, у Магомаева вечно в подъезде не протолкнуться, у Лемешева толпы стояли под окнами… А этот-то чем хуже? Разузнал я его адрес. Купил билет до Горького. И поехал.

– Неужели вас к нему пустили?!

– Ну несколько кордонов милиции я обошёл. Но до самой квартиры не стал прорываться, решил, что опасно. Палкой в окно постучался.

– А он что?

– Он к окну подошёл и глядит. А я ему тогда ватман с плакатом развернул заранее заготовленным: я, мол, ваш главный поклонник, вы лучший и всё в этом вроде. И ещё показал большой палец.

– А он?

– Он мне тоже большой показал. И продемонстрировал записку: «Я тоже наслышан о вас».

– Он о вас наслышан?! Но откуда?!

– Просто я когда-то демократические прокламации на своей пишмашинке печатал. Читали «Архипелаг ГУЛАГ»? Это я настучал под копирку. Домашнее издательство, хехе…

– Что?! Целый «Архипелаг ГУЛАГ»?

– Да, двести экземпляров напечатал. Только остальным не говорите. Не люблю как-то излишнего внимания…

– Но для того, чтобы проделать такую громадную работу, нужно невероятное количество сил и времени!

– Просто тема сталинских репрессий мне близка. У меня ведь и у самого деда в 37-м расстреляли!

Разумеется, я сказал «деда», а не «прапрадеда», чтобы это больше подходило человеку, который в 1983 году был в моём возрасте.

– Кого только это ни коснулось, – вздохнула Ирина. – Мои предки тоже пострадали. Их в 36-м расстреляли по обвинению в соучастии в «левотроцкистском террористическом блоке». То есть, якобы Зиновьеву и Каменеву чем-то помогали.

– Кто бы мог подумать, что у нас так много общего!..

– Угу. А что же Сахаров?.. Вы сказали, он вам джинсы подарил?.. Когда же это было?

– Так вот тогда и было. Он мне в форточку их высунул. Сказал: «У такого достойного человека, как вы, Сергей, непременно должны быть американские джинсы».

– Но откуда они у него?! И ещё и в Горьком…

– Как откуда? Очевидно: из Госдепа. Где печеньки выдаются, там и джинсы.

– В смысле? – Ирина нахмурилась. – Что-то не понимаю.

– Ну в смысле, в смысле… Ведь защитники свободы и демократии получают подарочки из-за железного занавеса, не так ли? Мы же все это знаем, ведь верно?

– Все знаем? Подарочки? Нет, я об этом не слышала… Откуда у вас эта информация?

Ирина напряглась. Кажется, я сказал что-то, не соответствующее её представлениям о прекрасном. Ладно, разворачиваем курс!

– Впрочем, может, и не из Госдепа! Я не помню. Давно это было, вы знаете… Кажется, эти джинсы подарил Сахарову какой-то его ученик в знак признания и уважения… Да-да, точно, так он и сказал! Ученик подарил, аспирант. Но размер оказался не тот. А вот мне подошли.

– Удивительная история, – проговорила Ирина.

Я не очень понял, что звучало в её голосе: недоверие или восторг. Впрочем, ничто не мешало им быть там и вместе…

– Не верите?

– Да уж странная история, если честно.

– Вот почти никто в это не верит. Потому я и предпочитаю не распространяться о своих заслугах и этой встрече. Всё равно решат, что вру, так больно надо! Для вас вот решил исключение сделать. А вы…

– Нет-нет, я верю! – новая знакомая, похоже, не хотела меня обидеть прямым обвинением во вранье.

– Но не до конца, да? – улыбнулся я, придав себе вид как можно более снисходительный. – В общем, вы как хотите, а джинсы-то есть. Я их редко ношу, чтоб внимание не привлекать. Но могу показать. Они дома лежат у меня. А ещё есть футболка от Солженицына и кроссовки, которыми за меня за выдающуюся деятельность премировал Московский Хельсинский Комитет…

Последняя моя фраза потонула среди голосов возвратившихся Лёни, Евгения и Михаила. Ирина переключила внимание на беседу с ними. Я ещё немного посидел, поделал вид, что одобряю весь их трёп. Постарался запомнить особые приметы каждого, чтобы потом лучше описать их, если всё-таки решу изничтожать это изменническое логово. Но главное – сформировал в голове пару планов дальнейшего соблазнения Ирины.

Наконец, Михаил и Евгений ушли домой. Лёня с Константином ещё немного побеседовали, договорились до того, что России нужна новая социалистическая революция, чтобы вернуться на путь настоящего ленинизма. А потом всем стало ясно, что пора уж расходиться.

Когда мы все трое