Мы - верим! Переход. - Иар Эльтеррус

— Думаю, многое! — маршал покачал дымящейся трубкой перед лицом. — Главное сейчас максимально ослабить противника. И еще одно. Княжество, республика и иже с ними могут заключить мир с СПД, мы же не помиримся с эспедешниками и будем драться с ними до тех пор, пока они существуют. Слишком хорошо знаем, что это за твари. Мы ничего не забыли и не простили.

— Извините, но пока я не услышал ничего нового, — нахмурился арт-адмирал.

— Сейчас услышите, — Дармит пристально посмотрел на него. Ставинский порой сильно раздражал его своим упрямством. — Считаю, что на помощь союзникам следует отправить не весь флот призраков, а три четверти. Оставшаяся же четверть развернет против СПД неограниченную партизанскую войну. Они нигде не должны находить себе покоя, всегда пребывать в напряжении, в каждое мгновение ожидая атаки неизвестно откуда. В первую очередь, необходимо уничтожить все созданные ими после гибели Матки ремонтные базы мета-кораблей.

— Почему же вы не захотели слушать меня, когда я предложил вам нечто подобное? — набычился командующий ВКФ.

— Было несвоевременно. Во времена Войны Падения эспедешники были еще слишком сильны, мы не могли позволить себя обнаружить. Тем более, что тогда их возглавлял гений, которому нынешнее руководство в подметки не годится. Сейчас обнаружение флотов тоже нежелательно, но не столь критично.

— Мерхалак догадался о том, кто мы, — со вздохом сообщил Иван Семко. — Я рассказывал об этом.

— Однако он не сообщил о своих догадках командованию. Да и доказательств у него нет.

— Если мы его слишком достанем, то сообщит. И меры примет. А Мерхалака стоит уважать — на редкость умный и талантливый человек. И упорный.

— Я, если честно, не понимаю, почему он до сих пор в СПД, — вздохнул Ставинский. — Ведь ему не нравится нынешнее руководство организации, если судить по вашим словам, Иван Петрович.

— Не нравится, — подтвердил Семко. — Но Мерхалак давал присягу, для него это многое значит. Однако, несмотря на него, я считаю, что маршал прав. Ослабить СПД — наш долг, тем более, что мы в состоянии это сделать.

— Я, в общем-то, тоже с этим согласен, — пристально посмотрел на него арт-адмирал. — Но операцию нужно тщательно проработать. Атаковать желательно крупными отрядами, уничтожать всех, не оставляя свидетелей. И атаковать тайно. Предлагаю разделить силы на три отряда, а не на десять, и доверить командование молодым, инициативным, но опытным офицерам с нестандартным мышлением. У вас есть такие на примете?

— Есть. Капитаны первого ранга Коровин, Белое Перо и Авираен. На удивление резвые ребятишки.

— Да уж, резвые! — хохотнул генерал Гласс. — Знаю я эту неугомонную троицу. Затычки в любой бочке!

— Сам будто не такой в свое время был, — иронично покосился на него Дармит. — Помню, что ты в училище вытворял…

— Я разве спорю, — с хитрой улыбкой развел руками генерал. — Вытворял! Из таких башибузуков всегда толк выходит, если энергию вовремя в нужное русло направить.

— Вот и направим ее! — подвел черту маршал. — Значит, командирами основных отрядов назначаем вышеуказанных офицеров. Арт-адмирал, займитесь, пожалуйста, разработкой операции. Точно сформулируйте стратегические цели, а конкретную тактику оставим командирам.

— Согласен, — кивнул Ставинский. — Сегодня же дам распоряжение оперативному штабу. Помимо сказанного предлагаю перевести в занимающиеся партизанскими действиями эскадры самых инициативных выпускников Тарканака. В основной армаде они мне будут только мешать своей неуместной инициативой, а там придутся к месту.

— Пусть будет так, — согласился Дармит. — Иван, что слышно из лабораторий? Когда наши ученые разберутся в наследии предков?

— Обещают через год-два, — ответил гранд-полковник. — Подвижки есть. По крайней мере, гиперлуч для нас уже не загадка — в следующем году собираемся оснастить им все наши корабли, начиная с эсминцев.

— А что с поставками активных торпед союзникам? Мы еще не научились производить их самостоятельно?

— К сожалению, нет, — развел руками Семко. — Отправили сколько смогли, все склады подчистую выгребли.

— Ясно, — тяжело вздохнул Дармит. — Что с социализацией аарн?

— Здесь все в порядке, — усмехнулся в усы гранд-полковник. — Они на удивление органично влились в наше общество. Ничего странного в этом нет — мы очень многое позаимствовали из их структуры общества. Им не пришлось привыкать к новому. Тем более, что на Фарсен эвакуировались аарн, способные жить среди других и постоянно носить психощиты. Однако смешанных браков нет, хотя несколько сотен пар и встречаются. Пока рано судить, слишком мало времени прошло. Многим тяжело далась эвакуация — уходить из родного дома всегда нелегко. Работают они великолепно, полностью отдаваясь избранному делу. Но общаться все-таки предпочитают со своими.

— Они слишком непохожи на нас, да и на любых других людей тоже. — Маршал снова набил трубку и закурил. — Вероятнее всего, когда они терраформируют достаточно планет в Аарн Ларк, то уйдут туда. Кое-кто, конечно, останется, но вряд ли многие.

— А наши колонии в малой галактике? — поинтересовался Ставинский.

— Их пока немного, всего пятнадцать, да и те малонаселены. Людей у нас не хватает на все. Когда подрастет молодежь, станет легче.

Иван Петрович улыбнулся себе в усы. В последнее десятилетие по Фарсену прокатился бум рождаемости, не было семьи, имевшей меньше пяти-шести детей. А во многих и больше десяти, тем более, что практика двоеженства стала на их планетах повсеместной. Страна развивалась скачкообразно, с каждым годом менялась все больше, люди буквально горели, отдавая все свои силы, лишь бы не повторилось того, что произошло, когда на планету пришел Проект профессора Сартада. Нынешнее социальное устройство Фарсена не походило ни на что в галактике. Наверное, больше всего оно напоминало собой Орден Аарн, но только напоминало. Дух был совершенно другим. Однако главным являлось, что их общество стало неконкурентным и безденежным — руководители Фарсена прекрасно осознавали, к чему, к какой грязи и мерзости приводит конкуренция, какие ядовитые цветы произрастают из нее. Историю и своей страны, и стран большой галактики они прекрасно знали и умели делать выводы. Помощь социоматиков, социоинженеров и оперативных статистиков ордена тоже пригодилась. При формировании своего общества были пристально рассмотрены и проанализированы все известные на данный момент социальные модели. Из каждой что-то было позаимствовано, а что-то нет, как несовместимое с избранным путем развития. Получилась сборная солянка, которая без социоматики оказалась бы абсолютно нерабочей. В процессе внедрения выяснялись и отбрасывались негативные моменты, нарабатывались и внедрялись новые. Все социальные институты работали в режиме постоянного эксперимента. И с течением времени модель развития начала обретать цельность. Обстановка в галактике способствовала сохранению боевого духа народа — от людей ничего не скрывали. В общем-то, особых тайн на Фарсене не было как таковых, скрывались только дела внешней разведки, от которой слишком много зависело. В остальном? А зачем скрывать? Ничего из того, чего стоило бы стыдиться, правительство не допускало. Да оно и правительством-то являлось чисто номинально, отслеживая лишь соответствие происходящих процессов социальной модели. Всем остальным заведовали собирающиеся по мере необходимости профессиональные советы, решающие конкретные вопросы, как достичь того или этого.

Фарсенцы не забыли войну, что способствовало поддержанию почти военной дисциплины во всех областях. Они не пили спиртного, вообще — оно просто не выпускалось. С асоциальными личностями, а такие все же изредка попадались, поступали очень просто — их высылали на близкий к экватору большой теплый остров и снабжали всем необходимым для выживания. И больше их судьбой не интересовались. Разве что изредка по инфовидению показывали снятые со спутника репортажи с острова, не скрывая ничего, даже самых отвратительных сцен. В конце репортажей на экранах появлялся вопрос: "И так они хотели жить?". Больше ничего. Этого хватало, чтобы число желающих попасть на остров с каждым годом сокращалось в геометрической прогрессии. Даже те, кто не разделял общего устремления вперед и вверх, не желали себе такой "свободы" и предпочитали идти в ногу со всеми. А их дети учились в общих школах, где ими занимались опытнейшие социопсихологи — фарсенцы и аарн. Вскоре обывательские взгляды родителей становились для детей абсолютно чуждыми. Тем более, что в Конфедерации никто ни в чем не нуждался, всем всего хватало, благодаря технологиям ордена, далеких предков и разработанным самостоятельно. А излишества не приветствовались.

Аарн на Фарсене любили и уважали, помнили, чем им обязаны. Впрочем, они и личным примером понуждали задуматься. Нужна помощь? Подойди к любому аарн. Он обязательно поможет. Поначалу фарсенцев удивляла неприхотливость людей ордена, почти полное отсутствие у них личных вещей и трепетное отношение к другим разумным. Правда, распространялось это отношение лишь на тех, кто не творил подлости ради выгоды. А среди фарсенцев таковых почти не было, они большей частью погибли во время войны. Если кто-то совершал неприглядный с точки зрения других поступок, то ему просто объявляли всеобщий бойкот. Почти всем хватало одного раза, чтобы не повторять ошибки, так как человек — существо социальное. Для тех же, кому бойкот не помогал опомниться, существовал вышеупомянутый остров. Сосланные, конечно, считали это жестоким, но их мнением никто не интересовался, ведь общественные требования были очень просты: не убивай, не лги, не подличай, не достигай своей цели грязными методами, уважай мнение других. Всего лишь. В конце концов, даже завзятые лжецы вынуждены были притворяться правдивыми, а их дети вырастали уже совсем другими. Понятно, что общая модель пока еще буксовала, двигалась вперед со скрипом, но двигалась, постепенно становясь все более четкой и ясной.