Скипетр Дракона - Эд Гринвуд

Краер, по обыкновению, постоянно оборачивался на ходу и смотрел назад, причем делал это неожиданно, однако летучая мышь, преследовавшая Четверых-плюс-Ролина, была осторожна и всегда вовремя успевала нырнуть в листву. Настороженный и подозрительный Делнбон не заметил также вихрь беззвучных искр и странных цветных переливов, внезапно возникший в воздухе между двумя деревьями, чуть позади летучей мыши. Из этого вихря в клубах синего дыма вылетела гадюка с множеством крошечных крылышек, трепещущих вдоль хребта. Она помедлила секунду и заскользила вперед, следом за пятью людьми, устало бредущими по дороге. Она также двигалась осторожно и скрытно, прячась как от квартирмейстера, который время от времени резко оборачивался, так и от летящей впереди мыши.

Если летучая мышь и заметила, что творится позади нее, то не подала виду — впрочем, летучим мышам трудно это сделать.

Одинокая фигура в темной, теплой пещере застыла, следя за витающим в воздухе заклинанием, а затем подалась вперед, чтобы взглянуть поближе.

— Сильное, — произнес человек с удивлением в голосе. — Очень сильное — но еще не пробужденное. Не Дваер — но что?

Затем он пожал плечами и сказал в пустую темноту:

— Не имеет значения. Что бы это ни было, я должен это получить! Когда лорды-наемники возглавляют меднолобых болванов, стремясь сесть на трон, а кругом кишат змеиные прихвостни, никакая магия не будет лишней.

Темнота ничего не ответила, но она молчала уже давно, ничем не беспокоя одинокого чародея. Он часто разговаривал с темнотой.

Сейчас его улыбка была крайне неприятной. Отодвинувшись на безопасное расстояние от мерцающего тумана заклинания, он пустил в ход свою собственную магию.

— Иди, мой Тающий. Иди и принеси мне эту магическую штуку.

Потом вздохнул и добавил:

— Даже если твои товарищи еще не сумели убить этих новоявленных Высочайших Князей. Вообще, Корлаун, твои создания оставляют желать лучшего.

Корлаун, конечно, был слишком давно мертв, чтобы ответить.

— Желать, — пробормотал маг в темноту и, как всегда, подумал об Эмбре Серебряное Древо. Нагая и прекрасная, какой она часто была, когда он шпионил за ней, в то первое лето, пока держал ее в замке. Яростная… и беспомощная…

Он снова вздохнул и произнес в темноту:

— Эмбра, какой прекрасной рабыней ты была бы! — А затем снова улыбнулся. — И может быть, еще будешь.

Судя по выцветшей вывеске на фасаде, «Слава Аглирты» являла собой что-то вроде двуглавого золотого дракона с невероятно длинным хвостом, свивающимся в кольца и завязывающимся в узлы. Но вполне возможно, что слишком большое количество темного эля оказало на зрение художника то же воздействие, что и на обычного человека, и поспособствовало разглядеть дракона уникального, а не обычного, одноглавого и с куда более коротким хвостом. Или же, может быть, художник, с благословения богов, увидел ночного червя и остался в живых, запомнив увиденное… или просто у него не было подходящей краски, а рука дрогнула.

Драконы, ночные черви и слава любого сорта были настолько редкими вещами в этом уголке Долины, у самого подножия холмов, предгорий Клыков Бурь, к северу и западу от Тселгары, что стали почти легендой.

Разговоры ни о чем были совершенно обычным делом в сумрачном, грязном зале «Славы Аглирты», где крысы шныряли по немытому и выщербленному полу, усыпанному истоптанным в труху тростником, а усталые мужчины в потертых куртках и залатанных плащах заказывали куда больше выпивки, нежели закуски. Ворчание относительно набитых золотом купеческих кошельков в далеком воровском Силптаре и дураков с острова Плывущей Пены было куда более частым, чем рассуждения о волках, погоде, разбойниках и странных горных тварях. Народ везде судачит о своих королях и деяниях королей, от налогов на содержание войска до грядущей войны.

В этот день в «Славе» было особенно невесело.

— Хаос сдавливает глотку Аглирты, словно рука душителя, так он сказал, — заявил Старина Адберт, с гримасой боли пытаясь поудобнее пристроить обрубок левой ноги. — Я сам слышал это! А он тоже бард, он носится по Долине, словно морской ветер, видит все и слышит почти как Трое!

— Хаос душил Аглирту с тех самых пор, как я родился, да и до того тоже, — возразил Таекер Черный Плащ, плюнув в пробегающую крысу. — Аглирте нужно много времени, чтобы помереть, согласны?

— Ни с чем мы не согласны! — крикнул один из братьев Луроанов, сидящих за столом в углу. — Так всегда безопасней!

— Ты так считаешь, Гаралд? — Таекер откинулся назад, помахивая кружкой. — Смотри на это как на развлечение, посланное нам богами! Этот барон побеждает регента здесь, а тот побеждает его там, по мелочи или по-крупному — так что если Спящий Король проснулся и назвал одного барона своим регентом, то что с того? Черные Земли остался тем же самым прощелыгой, каким был всегда, волшебники убивают колдовством не меньше, а то и больше, чем раньше, наш драгоценный король снова погрузился в сон — и что? Это по-прежнему Земли Без Короля, вот что!

— Верно, это так, — сказал еще один человек. — Бароны захватывали власть и воевали друг с другом со времен моего деда, да и до того, наверное, тоже. Ничего не меняется.

— А что насчет этих драгоценных Высочайших Князей? — фыркнул Гаралд Луроан. — Что в них хорошего? Еще одни бароны, только и всего!

Он сплюнул на пол и со стуком поставил кружку на стол, но Старина Адберт развернулся в своем кресле так быстро, что едва не опрокинул стол вместе со всей посудой.

— А теперь послушай, что я скажу! — рявкнул он так, что все, кто сидел в продымленном зале «Славы», уставились на него. — Я видел Банду Четырех во время своей последней поездки в обозе и знаю им цену — и она выше, чем цена того, что все вы вместе когда-нибудь сделали и сможете сделать.

Он махнул своей кружкой так яростно, что эль выплеснулся через край, — и это потрясло собравшихся больше, чем любые слова. Чтобы Старина Адберт пролил хоть каплю эля?

— А вдобавок я слышал об их большом сражении при острове Плывущей Пены с магами Серебряного Древа, — добавил одноногий. — Да, я знаю, вы все слышали, но я говорил с людьми, которые были там и чудом избежали смерти, и вот что я вам скажу: мы все должны каждый вечер на коленях благодарить Троих за Банду Четырех. Только они — та сила, что обуздывает сейчас баронов!

— Хорошо сказано! — подхватил бродячий коробейник. — Я тоже слышал об этом, тут и там по всей Долине. Они, по крайней мере, не дают баронам убивать и вешать всякого, чье лицо этим самым баронам не нравится или чьи земли и дочери, наоборот, нравятся! Если Банда Четырех падет, кто остановит баронов?