Мышка для серцееда - Ксения Богда

— Отлично! Со своими болталками совсем меня вышибла из колеи, — недовольно бурчу, и мы наконец добираемся до нужной аудитории.

Если кто-то любит переезды, то такой человек точно заслуживает медаль. Я же стою посреди комнаты и понятия не имею, с чего начинать. Мама шуршит чем-то в своей комнате, а мне отведено несколько часов до приезда Владимира и машины.

— Доча, ну как дела?! — бодро кричит мама.

А я закусываю от досады губу.

Передо мной битком набитый распахнутый шкаф, под ногами крутится кот. Переведя взгляд с одежды на лежащий на кровати чемодан, понимаю, что мне предстоит впихнуть невпихуемое.

— Мам! — кричу уже в ответ. — А у тебя нет еще пяти таких же чемоданов?

В дверной проем протискивается мама с коробками и с довольным лицом ставит их передо мной.

— Специально для тебя. Я же знаю, сколько у тебя шмоток.

— А кто меня заставляет их покупать? — недовольно бурчу я. — Мам, может, я все же не поеду?

Мама скрещивает руки на груди, и в ее взгляде отчетливо читается: "Мы снова поднимаем эту тему?"

— Кариш, тебе опять объяснить, почему ты едешь со мной, и перечислить причины?

Громко выдыхаю воздух и обреченно опускаю плечи:

— Не надо, я все поняла.

— Неужели ты не хочешь пожить в особняке? — подмигивает мама и взъерошивает мои волосы.

— Мне и тут отлично живется. Вон Тимоха подтвердит. Да, пушистый?

Кот дергает хвостом и скрывается за поворотом.

— Предатель! — кричу ему в спину.

Мама усмехается и притягивает меня к себе.

— Все будет хорошо. Уверена, вы с Русланом преодолеете все недомолвки и подружитесь.

Сдерживаю порыв скривиться от такого предположения.

— Люблю тебя, солнышко, — мама чмокает меня в щеку и покидает комнату вслед за котом.

— И я тебя, мам! — кричу вдогонку.

Сажусь на край кровати и окидываю взглядом комнату, в которой жила не один год. Не хочу загадывать, что меня ждет впереди, но интуиция настойчиво шепчет, что с Русланом будет битва не на жизнь, а на смерть. Утрирую, конечно. Но то, как проходит наше общениев стенах университета, дает мне повод задуматься, что там дальше.

Вот с фото мне улыбается мама после нашей совместной прогулки по лесу. Вот на фото уже я с огромным грибом в руках. А вот я отмахиваюсь от настойчивых объятий мамы в день своего совершеннолетия. И каждый раз после таких моментов я засыпала в этой кровати. Я переживала первую влюбленность в мальчика из старшего класса, уткнувшись в матрац, на котором сижу.

Для меня тогда было трагедией, что он назвал меня мелкой. Рыдала три ночи, чтобы мама не спалила.

Губы растягиваются в грустной улыбке, а во рту разливается горечь.

Я с удовольствием бы осталась тут, но прекрасно понимаю, что для мамы это непозволительная роскошь. И я не виню ее в этом. Она давно мечтала о своей квартире, а тут выпал хороший шанс. Хотя я буду очень рада, если с Владимиром все сложится хорошо.

Но мама та еще перестраховщица и думает наперед. Только благодаря этому ее качеству мы не остались на улице голодными и никому не нужными. Папа не спешил помочь, у него появилась другая любовь, а мама слишком гордая, чтоб просить о помощи и унижаться.

На мой взгляд, мама вполне заслужила часть того, что приобрел отец, пока они жили вместе. И для меня до сих пор остается загадкой, почему же мама не стрясла с отца половину, как и положено после развода?

Она только отмахивалась, когда я пыталась спросить ее, и говорила, что чужое ей не нужно и нужно иметь свое.

Стряхнув с себя невеселые мысли, все же начинаю собирать вещи. Как бы я ни оттягивала момент отъезда, он настанет.

Скидываю вещи и радуюсь тому, что я не поклонник мелких безделушек. Полки не завалены различными статуэтками. Только несколько медалей, которые я успела получить за недолгую спортивную карьеру.

— Кариш, Владимир приехал, ты готова?

Проверяю все ящики комода и стола. Убеждаюсь, что все нужное упаковано по коробкам. Давлю в себе грусть и пытаюсь мыслить позитивно. Смена обстановки и новое место должно пойти на пользу. Разве нет?

На меня смотрят пустые стены, на которых минуту назад висели фотографии, пустая кровать и пустой стол. Сглатываю тугой комок, но на глаза все равно наворачиваются слезы, и я шмыгаю носом как раз в тот момент, когда в комнату заходит мама.

— Ну ты чего раскисла, Кариш? — теплые объятия мамы как всегда успокаивают.

— Просто привыкла к этой квартире, — не рассказываю всех сомнений маме, — не хочется уезжать.

— Понимаю, солнышко. Но, думаю, нам там понравится.

В голосе мамы неподдельная радость, и я нагло впитываю ее. Пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце. Не понимаю до конца, от чего взыграли такие эмоции: от страха или от волнения?

Вытираю тыльной стороной ладони скатившуюся слезу и выдавливаю улыбку:

— Все хорошо, мам. Мы справимся.

По квартире разносится звонок.

— Тебе понравится, — шепчет на ухо и идет открывать дверь.

— Привет, красавица, — мне хорошо слышен низкий голос Владимира. — Как ты?

— Устала. Не думала, что в нашей маленькой квартире столько вещей, — отшучивается мама.

Я выхожу из укрытия.

— Привет, Карин.

Мужчина внимательно осматривает меня, словно пытается считать эмоции, но я стараюсь сохранять спокойствие, хоть и хочется сесть на пол и взвыть как маленький ребенок.

Неожиданно Владимир сгребает нас с мамой в охапку и прижимает по бокам. Я застываю, застигнутая врасплох, и, кажется, даже перестаю дышать, пытаясь справиться с шоком.

— Ну что, девчонки, готовы к воссоединению новой семьи? — усмехается мужчина.

Я что-то неразборчиво пищу, а мама тычет локтем в бок мужчине, и он притворно охает.

— Не смущай дочь, она не привыкла к таким проявлениям эмоций.