Доминирующая раса - Ольга Онойко

Вода хлестала из лопнувшего бака в соленый песок. Напор быстро ослабевал. В уже начавшей высыхать луже плавали, сплетясь замысловатым узлом, бесчешуйные змеи пакостно белесого цвета.

Я чуть не завопила от радости.

Потому что это были не змеи, а биопластиковые ленты, определенные кем-то в псевдоживую форму. Ох, немалые деньги заколачивал Экмен на Фронтире… Каждая из них по цене была что-то около моей зарплаты за несколько лет. Считая и забросные выплаты. Но биопластик того стоил.

Как же хорошо, что меня научили с ним обращаться, пока я снималась в клипе! Пластик воспринимает самый слабый мысленный приказ, но его еще нужно суметь отдать. Эта масса, скорей всего, применялась исключительно в боевых целях, но биопластик всегда мультифункционален. Из двух лент я с горем пополам соорудила шлем, а оставшимся велела сформоваться в костюм и тоже держать температуру. Без терморегуляции в пустыне я очень скоро умру. Днем здесь слишком жарко для человека, а ночью — холодно.

— Аджи!

Она ждала. Я сунулась в нутро «крысы», ища что-нибудь вроде бутылки, но не нашла, а вода уже заканчивалась… Тогда я напилась ее просто так, впрок, и умылась из солоноватой теплой лужи. В последний момент сообразив, велела одной ленте стать сосудом для воды. Пластик не привык к такому, его много лет использовали только для фиксации и удушения, он не понял приказа и впитал жидкость как губка вместо того чтобы сохранить ее в полости. Мне почудились шаги, и мгновение спустя Аджи издала боевой клич. Хвост ударил по земле, взметнув песок. Времени уже не было.

Взобравшись на плечо нукты, я окинула взглядом поле битвы. Ленты ползали по моему телу, постепенно образуя удобный контур. Еще грамм четыреста массы, и был бы полный костюм. Биопластик медленно привыкал к своей новой защитной роли и начинал действовать. Это было удивительное ощущение. Прекрасное. Радость и мощь. Я засмеялась, громко, издевательски, как ведьма. Пластик вливал в меня силы, — это были внешние, настоящие силы, а вовсе не остатки ресурсов моего организма. Я чувствовала себя победившей. Сильной, веселой и злой. Как в стихах.

— К городу! — сказала я торжественно.

И мы полетели в ночь. Скорость охотящегося гепарда для нукты — скорость послеобеденной прогулки.

Ветер свистел в ушах. Теперь мне не нужно было вытягиваться точь-в-точь на позвоночнике, чтобы облегчить Аджи ношу, я сидела как в кресле.

«Самки приручаемы», — билось у меня в голове. — «Самки приручаемы, но мастер никогда никому не скажет об этом».

5

Терра-3 — невероятно красивая планета. Она как сон. Лазоревый свет солнца, пышные цветочные гроздья, сладкие реки. Плоды тамошних деревьев (точнее, сердцевинки семян, плодов там нет) можно есть. Некоторые очень вкусные.

Вся эта радость расположена на полюсах и в субарктическом поясе. А прииски, шахты, карьеры и скважины Терры-3, из-за которых человечество несколько раз стояло на грани междоусобной войны — они в средней полосе и субтропиках.

В аду.

Это был худший заброс за всю мою жизнь.

В джунглях Аджи чувствовал себя как дома. А я мучилась. Наденешь респиратор — помираешь от жары. Снимешь — дышишь этим масляным, густым, горьким. Не воздух, а издевательство. Местное зверье орет днем и ночью и носится чуть ли не по твоей голове. Не знаю, непуганое ли, но дурное до ужаса. Помню, лежу я в тени и грызу кисловатую сердцевину какого-то ореха. Железную его скорлупу для меня услужливо разбил Аджи. И вдруг мне прямо на живот, оглушительно вереща, прыгает нечто, похожее на помесь вороны с белкой. Аджи молниеносно его хватает, душит и отшвыривает в кусты. И из тех же кустов точно ему в морду с таким же верещанием вылетает сородич белковороны. Смешно? Эти умильные и тупые твари питались вроде пираний и могли вдвоем сожрать человека заживо… А мне, между прочим, выдали репеллент. Но он не действовал. Они никогда не действуют.

Тубы все равно приходится таскать с собой. Если тебя осчастливит язвами, отравлением или даже раком кожи из-за яда местного гнуса, — докажи, что при тебе был репеллент, и твоя страховка действительна. А вот если ты его выбросила в болото и плюнула вслед, то делай что хочешь.

На Терре-3 мы должны были всего лишь забрать разведданные у агента. Агент действовал на нелегальных приисках по добыче квазицитов, ценнейших «живых» минералов. Производство биопластика — золотое дно на всех этапах. Дело было поставлено на широкую ногу, за секретностью следили профессионалы. Никаких связей с внешним миром. Минерал транспортировался по джунглям к городу и там вывозился с планеты под видом чего-то еще. Это было не слишком трудно, количество добытого измерялось в килограммах. Старатели любую машину засекли бы мгновенно. Был опыт. Прежнего агента разобрали на запчасти.

Все, что мы должны были сделать — пройти сто километров от края сканируемой зоны до места встречи.

Много позже, в забросах высшей категории опасности, я вспоминала Терру-3 и усмехалась. Кто их поймет, в секции планирования, как они высчитывают категории?

Но убранный цветами ад Терры-3 — курорт по сравнению с фронтирской пустыней.

Да, я хорошо переношу жару, я неплохо акклиматизировалась и даже несколько большую силу притяжения уже не замечаю. У меня есть биопластик. Много. У меня есть Аджи.

Но фронтирская пустыня, где даже ррит не появляются без большой надобности…

Аджи бежала всю ночь и утро. Погони не было. Хейнрри погиб. Может быть, у Экмена возникли другие проблемы. Думаю, нас нетрудно было найти и догнать, на «крысах». Я уверена, что Аджи шла к городу по прямой.

За час до полудня мы увидели на горизонте скалы. К полудню поравнялись с ними. Причудливые фигуры выветривания давали какую-то тень даже в это время. Я чувствовала, что еще немного — и я свалюсь вниз с плеча нукты, а это сейчас стало очень высоко. Я остановила Аджи, слезла и упала под каменный гриб. Она села рядом, глядя на меня сверху. Кажется, она все еще росла. Она может вырасти до тридцати метров в длину, если сочтет это необходимым. Я представила, сколько это, и мне стало жутко. Ладно, половина на хвост. Все равно много.

Биопластик спасал. Без него я бы уже умерла. Он лучше, гораздо лучше фреонного костюма спасал от жары. Хорошо, что здесь сухой воздух. Не представляю, что творится в экваториальных лесах. Я спрятала руки и уснула.

Когда я проснулась, вечер еще не наступил. Должно быть, прошло часов пять. Аджи по-прежнему сидела надо мной. Теперь она отбрасывала длинную тень — прямо на меня. Моя радость.

А рот у меня ссохся. И горло. И желудок. Невыносимо.