Сердце пирата - Кристина Дорсей

– Все, что скажете, – повторил он ее слова и направился к причалу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Некоторым это вовсе не по нраву, капитан. Джеми повернулся, щурясь от золотистого диска взошедшего над горизонтом карибского солнца.

– Насколько мне помнится, мы это голосовали.

– И едва выиграли, капитан, – возразил чернокожий. Ветер щелкнул парусами, и пятидесятитонный шлюп «Гиблое дело» заплясал по волнам в сторону Сан-Пальма, цепочки коралловых островов, тянувшейся на восток. Было известно, что де Порто предпочитал устраивать набеги в тех водах. А Джеми обычно старался держаться от них подальше.

Теперь Джеми шире расставил ноги, удерживаясь при качке.

– А как ты, Кина? Ты тоже сомневаешься в своем командире? – Он с вызовом выставил вперед обросший подбородок.

Но главного бомбардира было не просто запугать. Белозубая улыбка, расплывшаяся по его жестокой физиономии, подчеркнула темноту кожи цвета черного дерева.

– Почти всегда, – сострил он, – но все равно я за вами следую.

Выражение лица Джеми смягчилось, и он тоже усмехнулся.

– Это не делает чести твоей способности оценивать обстановку.

– Или моему уму, если на то пошло.

Взрыв хохота Джеми унес порыв бриза. Он вдохнул свежий воздух и наклонился, опираясь локтями на изрубленное ограждение борта.

– Как ты думаешь, с ними будут неприятности?

Кина покачал головой:

– Нет. Во всяком случае не сейчас.

Их взгляды встретились.

– Ты хочешь сказать, что нам надо найти де Порто как можно быстрее?

Кина пожал обнаженными плечами:

– Стими и Каннингам вряд ли будут долго ждать случая поднять бучу.

Джеми оттолкнулся ладонями от ограждения.

– Они запоют по-другому, когда мы повернем обратно к Либертии за драгоценностями.

– Вам виднее.

– Что ты хочешь сказать? – Джеми вздернул брови. – Может, не только Стими и Каннингам непрочь устроить шум?

– Я скажу то, что думаю, капитан.

– Так говори, и покончим с этим.

Чернокожий посмотрел ему прямо в глаза:

– Зря мы ввязались в это дело.

Джеми несколько мгновений спокойно выдерживал его взгляд, потом откинул голову и разразился хохотом.

– Ты что, снова приносил в жертву петухов и вслушивался в их предсмертный писк? Или гадал по линиям их крови на палубе? Поэтому ты решил, что нам лучше не гоняться за французишкой?

Когда Кина ничего не ответил, Джеми понял, что зашел слишком далеко. Чернокожий воспринимал свою языческую религию так же серьезно, как Джеми свое неверие. И Джеми никогда не насмехался над его верой. Но какого черта, ему уже надоело уговаривать эту банду кровожадных пиратов, что это была неплохая мысль – погнаться за де Порто. Может быть, в глубине души он сам начал в этом сомневаться.

– Тысяча чертей! – Джеми снова ударил кулаком по ограждению. – Конечно, я принял не одну кружку, но, если память мне не изменяет, это ты больше всех волновался о том, что может француз сделать с девушкой.

Кина промолчал, и Джеми невольно хмыкнул.

– Отлично. По мне, так можешь вообще заклеить себе рот. Это не мое дело. – Он сделал несколько шагов по верхней палубе. – Пойду вниз, вздремну.

Почти у трапа Джеми остановился, услышав негромко произнесенное Киной предостережение:

– На вашем месте, капитан, я бы почаще оглядывался.

Джеми согласно кивнул и, минуя ступеньки, спрыгнул на главную палубу. Перешагнув через нескольких храпевших на палубе матросов, Джеми добрался до люка. Предостережение Кины звучало в его ушах.

Значит, Стими и Каннингам не только выражали недовольство преследованием де Порто, но и что-то замышляли. Его это нисколько не удивило. Это была гнусная парочка, и он давно выгнал бы их с корабля, если бы мог. Ладно, пусть орут, пока им не надоест. У них двоих вместе мозгов меньше, чем у блохи. Ничего они ему не сделают. Он не кто-нибудь, а капитан Маккейд, и он был в переделках посерьезнее недовольства двух недоумков.

Но когда Джеми спустился на палубу, он уже не чувствовал себя таким неуязвимым. За трое суток ему удалось поспать только несколько часов. Когда его подпоили. Джеми тряхнул головой. Да уж, раз Энни Корнуэлл решилась на такое, значит, у нее был характер. Эта девица ему по душе… если у него есть душа, быстро напомнил он себе.

Нет, эта девица овладела вовсе не его душой. Джеми фыркнул, проходя по коридору. С тех пор как он впервые ее увидел, он ощущал боль внизу живота. Это само по себе было необычно, потому что у нее была не та внешность, от которой у мужчин текут слюни.

Ну, как бы то ни было, он избавится от этого, как только привезет де Порто на Либертию, потому что обладание Энни Корнуэлл было тем условием сделки, которое он намеревался выполнить… которое он выполнит с удовольствием.

Когда Джеми взялся за ручку двери своей каюты, его внимание привлек какой-то звук. Он оглянулся и поморщился от отвращения.

– Что ты там делаешь, парень, черт побери? – Нос уловил вонь, которую лишь отчасти маскировали запахи смолы и застоявшейся воды в трюме. – Какого дьявола, у тебя не хватило ума вывернуть желудок за борт?

– Я… я… – Парень попытался выпрямиться, но это только вызвало новые позывы рвоты.

– Отправляйся в свой гамак. – Джеми открыл дверь каюты, потом обернулся к нему: – И когда твой желудок успокоится, приди и прибери все это. – Он захлопнул дверь и прошел к койке, распихивая ногами разбросанные по полу одежду и карты. На койке тоже было навалено его имущество, которое он сбросил движением руки. Не снимая сапог, Джеми улегся. Через несколько минут он уже негромко похрапывал, и ему снились крепкое женское тело и глаза цвета подогретого виски.

Энни закрыла глаза, стараясь дышать глубже, но тошнота все еще впивалась когтями в желудок, вынуждая корчиться и задыхаться. Как ей могло стать настолько плохо, как только корабль вышел в море? Она бывала на борту других судов. Они с Израэлем часто выходили в море на шлюпке, и ее внутренности никогда не стремились вывернуться наружу. И когда они плыли на Либертию… Несмотря на то что тогда она была гораздо моложе, Энни не помнила, чтобы чувствовала себя так плохо, как сейчас.

Может, это от мысли, что она находится на борту пиратского судна? Или потому, что она так отвратительно грязна.

Энни глянула на рубашку и бриджи. Замызганные – вот что можно было о них сказать. Но ведь она решила, что грязь и мужская одежда должны были сохранить ее тайну.

Конечно же, ей надо было остаться неузнанной. Надо же было такому случиться, чтобы ее стошнило в проходе перед каютой капитана Маккейда.

Но нет худа без добра. Он ее не узнал. Нет, он увидел то, что ему хотелось видеть. Тощего парнишку, страдающего от морской болезни. Энни улыбнулась, несмотря на слабость. Но очередная волна тошноты заставила ее сморщиться и вызвала холодный пот. Прислонившись к занозистой перегородке, слишком слабая, чтобы добраться до гамака, Энни стала сомневаться, разумно ли было пробираться на пиратский корабль. На Либертии этот план казался идеальным. Она не доверяла пирату, следовательно, надо было за ним присматривать. И еще была проблема драгоценностей, которые она ему обещала. Драгоценностей у нее не было. И как, интересно, собиралась она за ним присматривать, если не могла оторвать глаз от проваливающейся палубы?