Родовая книга (Звенящие кедры России - 6) - Владимир Мегре

- И прадед, я заметил, после этих слов еще сильнее воссиял.

- Да, в глубокой старости подобное не многим слышать доводилось. Ведь в будущее прадед приглашенье получил из уст ребенка - Будущего воплощенье. - А что, они друг друга очень сильно любили?

- Наш сын, Владимир, прадедушку просил остаться жить, когда уже он жить не мог. И жил прадедушка, не в силах отказать ребёнку.

- Но как подобное возможно?

- Очень просто. И просто не всегда. Из бессознательного состояния, небытия врачи ведь тоже возвращают человека. Но и не врач, а близкий человек может позвать, растормошить от бессознательного состояния или обморока, и останется человек живым. Прадедушкина воля и любовь позволили по просьбе внука жизнь его продлить. Прадедушка - потомок тех жрецов, которые великие свершения в веках творили. Он даже небывалый взрыв своею волей, своим взглядом остановил однажды и ослеп.

- Как взглядом? Разве можно взглядом взрыв остановить.

- Можно, если человек будет смотреть осмысленно, с уверенностью в силе человеческой, непоколебимой воле. И знал прадедушка, где будет то несчастье, и пришел туда. Он опоздал слегка со своим предвиденьем, и первый взрыв произошёл. А он стоял пред смертоносным и взглядом усмирял уже взметнувшиеся в пространство проявленья темных сил. Один лишь взрыв произошёл, и то неполной силы, и еще два других могли случиться. Но если бы прадедушка хотя бы раз один мигнул... Владимир, взрыва он не допустил. Только ослеп.

- Но почему тебя так беспокоят способности сына, которые он получит от деда?

- Считала я, ему достаточно моих, твоих. Учила, как скрывать излишнее, что может людям необычным показаться. Хотела, чтобы в мир ушел жить сын наш и смог не отличаться внешне от людей других. Творить ведь можно многое, среди других не выделяясь. Но слишком необычное произошло. Кто теперь сын наш, в чем предназначение его - тебе и мне осмысливать необходимо. И я Создателя просила, чтоб силы ему дал, хотя б немножечко ещё простым ребёнком оставаться.

- Ты вот теперь переживаешь, Анастасия. А я думаю, во многом здесь твоя вина, твоего воспитания. Ты много о душе говоришь, о предназначении человека. Научила ребёнка книгу необычную читать о сотворении. У него и сформировалось своё образное видение мироустройства. Зачем ребенку в таком возрасте о Душе знать, о Боге? Он, представляешь, меня папой называет, а при этом ещё говорит, что у него отец есть. Я понял, он Бога своим Отцом называет. Но всё это сложновато даже мне понять, а ты так ребенка загрузила. Это твоё воспитание виновато, Анастасия.

- Владимир, помнишь я ответила прадедушке, что не могу приказывать ничьей душе. И сын наш слышал мой ответ. И все же силы, высшие чем я, ему позволили иначе поступить. Но ты не беспокойся. Я смогу понять произошедшее, хотя, возможно, и меня сын по-другому может теперь воспринимать. Он нас с тобою вместе взятых вскоре сильнее будет.

- Ну и хорошо. Каждое поколение и должно быть сильнее и умнее предыдущего.

- Да. Ты прав, конечно же, Владимир, но в этом есть и печаль, когда сильнее и осознаннее кто-то поколенья своего.

- Что? Не понял, о какой печали ты говоришь, Анастасия?

Она не ответила, опустила голову и выражение её лица сделалось печальным. Она редко бывает грустной или печальной. Но в этот раз... Я понял... Понял великую трагедию прекрасной отшельницы сибирской тайги Анастасии. Она одинока. Невероятно одинока. Её мировоззрение, знания, способности существенно отличают её от других людей. И чем они сильнее, тем более трагично одиночество. Она живёт в другом измерении осознанности. Пусть это измерение прекрасно, но она в нём одна. Она, конечно, могла бы спуститься к людям, стать как все. Но не сделала этого. Почему? Да потому, что для этого ей нужно было бы предать себя, свои принципы, а может быть, и предать Бога. И тогда Анастасия решилась на невероятное. Она позвала других в это прекрасное измерение. И кто-то смог ее понять. И я, кажется, начинаю её понимать и чувствовать. Шесть лет прошло, а только-только начинаю понимать. А она терпеливо ждет, всё спокойно объясняя, не злится. Выносливая, непоколебимая в своей надежде. Так же, как она, наверное, был одинок Иисус Христос. Конечно, были у него ученики и постоянно приходили люди его слушать. Но кто мог другом быть? Другом, понимающим с полуслова, помогающим в трудную минуту. Не было рядом ни одной родной души. Ни одной.

Бог! Каким его представляет большинство людей? Непостижимой, аморфной, бесчувственной сущностью. Все только: "Дай!" да "Рассуди!". Но если Бог наш Отец, если им создан весь мир, окружающий нас, то, естественно, основным желанием Родителя может быть только осмысленная жизнь Его детей, понимание ими сути мироздания и совместное творчество со Своими детьми. Но о какой осмысленности можно говорить, если мы топчем всё, что создано вокруг нас Богом, топчем Его мысли, а при этом поклоняемся на разные лады кому-то, но только не Ему. А Ему и не нужны поклонения, Он ждёт сотрудничества. Но мы... Мы даже такую простую истину не можем никак понять: если ты - сын Бога, способен понимать Отца, возьми земли всего один гектар и сделай рай на нём, Отца порадуй. Но нет! Всё человечество, как одуревшее, стремится, но к чему? Кто постоянно делает сумасшедших из нас? И каково Ему, Отцу, взирать на вакханалию земную? Взирать и ждать, когда осмысленность придёт к Его сынам и дочерям земным. Взирать и солнцем освещать всю Землю, чтобы могли дышать Его дети. Как разобраться в сути бытия? Как осознать, что происходит с нами на самом деле? Массовый психоз? Или воздействие умышленное каких-то сил? Каких? Когда мы освободимся? Кто они?

Уснувшая цивилизация

Этот разговор произошёл на второй день.

Мы с Анастасией сидели на уже давно полюбившемся мне месте, на берегу озера, и молчали. Время близилось к вечеру, но ещё не наступила вечерняя прохлада. Едва ощутимый ветерок, постоянно меняя направление, овевал тела и, как будто специально, приносил для наслаждения разнообразные ароматы тайги.

Анастасия с едва заметной улыбкой смотрела на водную гладь озера. Она как будто ждала от меня тех вопросов, на которые мне хотелось получить ответы. Только сформулировать эти вопросы коротко и конкретно не получалось. Казалось, сформулированное в уме не отражало того главного, о чём хотелось узнать. Потому и начал я издалека:

- Понимаешь, Анастасия, вот пишу я книги, в которых много слов, тобою сказанных, не все твои слова мне сразу понятны, но больше всего даже не слова, а реакция на них становится непонятной.

До встречи с тобой я был предпринимателем. Работал, денег, как и все, хотел побольше иметь. Мог себе позволить и выпить, и в компании весёлой разгуляться, но никто на меня и на работников моей фирмы не набрасывался с критикой так, как сейчас пресса обрушилась.

Как-то странно получается, тогда не обвиняли меня в зарабатывании денег, а как книжки вышли, какие-то субъекты стали печатать статьи и говорить, что я меркантильный предприниматель, чуть ли не шарлатан, мракобес. Да ладно, если б только меня, они же ещё и читателей оскорбляют: их мракобесами, сектантами называют. А про тебя вообще невесть что несут. То доказывают, будто не существует тебя вовсе, то утверждают, будто ты главная язычница.

Странное вообще дело получается: здесь, в Сибири, живут разные малые народности, разные у них культуры, вероисповедания, шаманы ещё сохранились, про них ничего плохого не говорят, наоборот, сохранять, говорят, культуру этих народностей надо. Ты одна, ну ещё дедушка и прадедушка твои, сын теперь, живёте тут. Себе ничего не просите, а слова, которые произносите, бурю эмоций вызывают. Одни люди радуются словам, тобою сказанным, восхищаются, действовать начинают, другие с какой-то прямо яростной злобой на тебя набрасываются, почему так? ..

- А сам, Владимир, ты не мог бы ответить на этот вопрос?

- Сам?

- Да, сам.

- Мне в голову мысли очень странные приходят. Складывается впечатление, будто существуют среди человеческого сообщества люди или силы какие-то неведомые, которым очень хочется, чтобы люди страдали. Этим силам нужны войны, наркомания, проституция, болезни. И чтобы все эти негативные явления усиливались. Иначе как объяснить? На книжки об убийствах, на журналы с полуобнажёнными женщинами они не набрасываются, а книжки о природе, о душе им не нравятся. С тобой тем более непонятно. Ты вот призываешь поместья райские строить для счастливых семей, и очень многие люди тебя поддерживают. Не просто на словах поддерживают. Люди действовать начинают. Я сам видел людей, которые уже взяли землю и обихаживают её, как ты говорила, строят своё родовое поместье. Среди них 'есть и молодые и пожилые, и бедные и богатые, а кому-то уж больно не нравится такое, И всё время они в прессе пытаются исказить сказанное тобою. Ну, в общем, врут попросту. Понять не могу, почему слова человека, живущего в тайге и никому вроде бы не мешающего, так действенны.