Я спасу тебя, малыш! - Ольга Лю

Ольга Лю

Я спасу тебя, малыш!

В нашей семье многие были донорами. Но самым выдающимся все-таки по праву считается мой отец, Владимир Никитович. И дело тут не в количестве сданной крови, хотя он делал это более пятидесяти раз. Самое главное — отец всегда старался помочь людям.

Простой деревенский парень, работающий от рассвета до заката. Как и все в то суровое послевоенное время. Шутка ли, родиться в 1946 году, когда кругом разруха, голод и безденежье. Зато люди какие были добрые. В деревне всегда говорили: «Чужой беды не бывает». И правда, во время пожара отстаивали любой сарай или домишко как свой собственный. Похороны или свадьба, в армию ли провожать так вместе, всем коллективом. Огромные столы ставили посреди улицы. Не было позабытых, позаброшенных. Даже неходячих притаскивали к всеобщему торжеству. Конечно, неудивительно, что люди, воспитанные в духе коллективизма, стали героями в жизни.

Однажды он мне рассказал такую трогательную историю. У них на работе у сотрудницы родился сын, но ребёночек оказался слишком слабеньким, он медленно умирал. Срочно нужна была кровь, но не подходила ни одна из предложенных. Многие работники хотели помочь, сдавали несколько дней подряд, чтобы спасти мальчика. Отец тоже сдал, и по счастливой случайности именно его кровь подошла, хотя ему мужики на работе говорили, чтоб не ходил, так как вчера вечером слишком много принял на грудь. Отец, правда, был большой любитель выпить. Только спустя годы завязал, но это другая история.

— Вовка, а вот нам интересно: почему это твоя кровь — самая хорошая, правильная? Ты что голубых кровей? Или она лучше проспиртована?

— Хватит вам, дуралеи. Что привязались? Знаете: у моей тёщи какая самогонка? Чистый спирт! Огонь! Поэтому моя кровь — самая удачная, самая правильная! А вот если серьёзно, то и сам не пойму, в чём дело.

Пока искали подходящего донора, время для спасения ребёночка было упущено. Врачи решили делать прямое переливание. Когда отец впервые увидел малыша, то аж испугался: тот был весь синий, голова полностью в зеленке, крошечный, еле дышал. Сделалось даже страшно, а вдруг не получится. Отец взял себя в руки и сказал: «Не бойся (то ли себе, то ли ребенку), я спасу тебя, малыш!» Семь раз приносили это жалкое несчастное тельце и клали рядом с отцом на соседнюю кушетку. Мальчик на глазах менялся: сначала порозовели щёчки, потом исчезли синяки. Казалось, что он своими кулачками не просто машет, а требует ещё подлить вкусной кровушки. И так постепенно опасность миновала, он был спасен. На седьмой день отец его просто не узнал. Карапуз смотрел в щелочки сквозь слезки осознанным взглядом, будто хотел запомнить в лицо своего спасителя.

Дед мальчугана, коллега по работе отца, каждый раз со слезами на глазах его благодарил. Да и как не благодарить, когда человек так помог: ведь родители уже совсем было отчаялись найти донора. Скажу сразу, что дело было не в крупном городе, а в районе. Сейчас «мальчику» лет пятьдесят. Он высокий, полный, румяный мужчина. О таких говорят: «Кровь с молоком». Никто и не поверит, что он когда-то практически умирал на кушетке рядом с моим отцом. Иногда они встречаются в магазине, аптеке, на рынке, и каждый раз вспоминают эту историю. Отец смеётся, каким тот был и какой сейчас, а «спасённый младенец» хохочет, что никто не ожидал и не верил в такой потрясающий эффект.

Отец, слава Богу, тоже жив и почти здоров. А лицо у него всю жизнь румяное. Даже гаишники, когда останавливали, всегда спрашивали, не выпил ли он перед дорогой. Им ведь и в голову не придет, что у человека просто кровь волшебная.

Много было случаев в жизни отца, когда он также спасал людей с помощью прямого вливания, но этот помнит всегда. Одно дело — взрослые люди после аварии или суицида, а другое — несчастный деточка, который ещё и жизни не видел.

Я думаю, что доноры — это тоже люди — герои. О них не так часто пишут, их подвиги малозначительны в масштабе страны, но для маленького человечка, который только-только вошел в эту жизнь, именно донор явился самым настоящим Спасителем, ангелом-хранителем. Побольше бы таких людей, способных поделиться частью себя, а именно — своей кровью.