Сорвать банк - Эрл Гарднер

– Мы его уже знаем!

– Посмотрим еще раз, – настаивал я, – оно написано на обтрепанной бумаге очень высокого качества, с водяными знаками. Обрати внимание на размеры листка. Взгляни… Этот листок – часть фирменного бланка. Кто-то острым ножом разрезал бланк.

Берта заморгала еще быстрей. Спустя мгновение сказала:

– Начинаю, кажется, понимать, продолжай, продолжай.

– Уайтвелл, мы знаем, не в восторге от идеи женитьбы сына на Корле Бурк. Он пригласил Корлу в свою контору. Там сделал ей какое-то предложение, которое она приняла… Она согласилась выйти из игры, но при этом хотела спасти свою репутацию. Она собиралась исчезнуть при таких обстоятельствах, которые позволяли бы предполагать, что ее вынудили уехать, что она бежала от какой-то опасности.

– Тогда при чем здесь письмо?

– Письмо… оно все решает… вопрос о нашей оплате. Корла Бурк не знала никакой Хелен Фрамли. Хелен Фрамли не знала никакой Корлы Бурк. Но у Артура Уайтвелла здесь, в Лас-Вегасе, есть друзья. Эти друзья имели возможность осмотреться и найти какую-нибудь девушку, которая сыграла бы роль подсадной утки. Уайтвелл написал ей письмо как дополнительное средство в интриге, как якорь безопасности с наветренной стороны.

– Не могу уразуметь.

– Вспомни, он же отец Филиппа. Он сразу же вмешался… Он не желал смотреть, как его сын страдает… Он получит просто шок, если узнает, что любимая женщина его бросила. Но если Филипп вбил себе в голову, что девушка была похищена или находилась в опасности, а он ей не помог, вот с этим он никогда не справится. Такой нервный стресс способен полностью перечеркнуть его будущее, его карьеру. Очевидно, это и происходит. И отец достаточно проницателен, чтобы это понимать. Вспомни, он – психолог, хоть и психолог-любитель.

– Теперь я тебя понимаю, Дональд. – Берта перестала наконец хлопать глазами. – Он не мог вытащить это письмо из рукава и сказать: «Смотри, сынок, что я нашел». Он должен был спрятать письмо, и так спрятать, чтобы его смогло найти частное сыскное агентство, нанятое им.

– Все верно, Берта. Это письмо показывает, что Корла Бурк уехала по собственному желанию. А Уайтвелл Артур желает, чтоб мы нашли это письмо, и охотно нам за это заплатит. Потом он покажет его Уайтвеллу Филиппу.

– Хорошо, дружок, если он нас водит за нос, мы ему подыграем. Мы будем ходить кругами в поисках письма, вытягивать из него деньги шесть дней, а на седьмой «найдем» письмо и еще получим вознаграждение; тем самым накажем его за то, что он почел нас за простаков. Таков твой план, дружок?

– Не совсем.

– Что же еще?

– Пока что дело складывается следующим образом. Если я сейчас обвиню Уайтвелла в том, что именно он написал письмо и избавился от Корлы Бурк, я никогда не смогу доказать, виновен он или нет.

– Дональд Лэм, ты соображаешь, что говоришь? Уайтвелл А. – наш клиент. Мы не можем его ни в чем обвинять.

– Конечно нет, но если мы утаим письмо на некоторое время, то Уайтвелл А. начнет нажимать разные кнопки, чтобы позаботиться о доставке письма прямо в наши руки. И тогда он вынужден будет раскрыться настолько, что мы сможем поймать его с поличным.

– Зачем?

– Тогда мы наверняка больше узнаем обо всем этом деле.

– Нет, Дональд, – нахмурилась Берта, – ты снова теряешь голову. Ты думаешь о разбитом сердце Корлы Бурк.

– Я бы хотел добиться справедливости для нее. Она противостоит обеспеченному человеку, который, очевидно, использовал против нее шантаж.

– Какой?

– Я не знаю. Пока не знаю. Не думаю, что она польстилась на деньги. Я о другом думаю: Уайтвелл А. – человек того сорта, что способен медленно колесовать другого человека, время от времени отламывая кусочек души от тела. Он будет пытать любого, кто станет у него на пути, не исключаю, что и Уайтвелла Ф.

– Дональд, как ты можешь такое говорить? Артур – милый человек.

– Да, когда ему это выгодно, но безжалостен, когда надо добиваться своей цели.

– Разве не все мы таковы?

Я улыбнулся.

– Некоторые из нас.

– Мне кажется, это злая насмешка.

Я промолчал.

– Открой вон тот чемодан и загляни в карман на «молнии». Его письмо там, – сказала Берта.

Я достал письмо, поднес к свету. Та же бумага. Водяные знаки те же самые. Я совместил оба листка. Письмо Корлы Бурк было без верхней части фирменного бланка, его загнули и отрезали острым ножом. Вот и все.

Берта Кул воскликнула:

– Ну, чтоб мне провалиться!

Я аккуратно спрятал письмо Корлы Бурк в карман.

– Что мы собираемся делать дальше, дружок? – спросила Берта.

– Я хочу проверить Лос-Анджелес. Долго Уайтвелл собирается здесь оставаться?

– Думаю, день или два.

– Ты хочешь провести вечер в Лос-Анджелесе?

– Нет. Берта слегка устала, и ей нравится климат пустыни, дружок.

– Есть поезд в девять двадцать. Я закажу на него билет.

Глава 6

Напитки нисколько не помогли: Филипп Уайтвелл уныло демонстрировал, что его сердце разбито. Артур Уайтвелл продолжал смотреть на меня, как игрок в покер смотрит на человека, который сначала отказывается от прикупа, а потом выкладывает кучу синих фишек на стол[1]. Берта парила над нами, словно голубь мира. Ее старания добиться, чтобы все шло гладко, и выглядеть светской дамой не могли быть вечными, они так же не подходили к ее облику, как и относительно стройный силуэт. Да, Уайтвелл А. каким-то образом сумел, пусть на время, загипнотизировать ее. Берта вдруг осознала себя женщиной.

Оставалось гадать, как эта метаморфоза отразится на ее деловых качествах. Битва новой Берты Кул с прежней, алчной в делах, обещает быть грандиозной.

Что до меня, то я был равно любезен со всеми, охотно обсуждал вопросы политики и вооружения и совсем не желал беседовать о Корле Бурк.

Обед был прекрасный. Наступающий вечер теплым. Вокруг уличных фонарей, жужжа, кружили насекомые. Все двери и окна в ресторане распахнуты настежь. Жители города и даже туристы разгуливали без пиджаков.

Уайтвелл-старший на правах хозяина оплатил счет.

Филипп наклонился ко мне:

– Лэм, я вам полностью доверяю.

– Благодарю.

– Вы разыщете Корлу?

– Мы работаем на вашего отца.

– Но и он хочет, чтобы вы нашли Корлу. Правда, папа?

Уайтвелл ответил:

– Да, Филипп, если мы сумеем добиться этого, в разумных пределах тратя деньги и время.

– Но ты же понимаешь, отец, такое дело не может зависеть от денег. За исчезновением Корлы кроется что-то зловещее, ужасное…

– Ладно, ладно, Филипп, давай не будем обсуждать серьезное дело после обеда. Дадим ему спокойно перевариться.

– Но ты обещаешь мне, что мистер Лэм, то есть миссис Кул и мистер Лэм со всей возможной интенсивностью продолжат поиски?

– Вот это, Филипп, тебе придется оставить на мое усмотрение. – Артур Уайтвелл взглянул на меня. – Лэм, если вы сможете найти то письмо и если оно определенно подтвердит, что Корла уехала добровольно, я думаю, что мы с Филиппом засчитаем вам это как выполнение вашей задачи.

– Но, отец, мы не можем остановиться только на письме и бросить все как есть. Мы должны разыскать Корлу. Мы просто обязаны!

Подошла официантка со сдачей. Уайтвелл дал ей ровно десять процентов чаевых.

– Ты что-то мало ела, Берта. Все в порядке? – спросил я наивно своего шефа.

– Да. Я не чувствую себя проголодавшейся. Аппетит у меня не пропал, но я не ощущаю того волчьего, адского чувства голода, которое ощущала, когда была… тяжелей, чем сейчас.

Уайтвелл Артур обратился к сыну:

– А ты когда-нибудь бывал в игорных домах, Филипп?

– Нет, – ответил тот односложно.

Артур многозначительно посмотрел на Берту.

– Не хотите ли, миссис Кул, присоединиться к нам и сыграть по маленькой или предпочтете отправиться в отель и провести совещание со своим помощником?

– Мы отправимся в отель. – Берта уловила намек.

Было уже около восьми часов. Мы поднялись к Берте в номер. Она заперла дверь.

– Дональд, лучше отдай это письмо мне.

Я посмотрел на свои часы.

– А не считаешь ли ты, что куда лучше позволить мне завершить расследование?

– Расследование чего, Дональд?

– Письма Уайтвелла-старшего.

– Какого черта, Дональд? Что у тебя на уме? И зачем, в конце концов, ты едешь в Лос-Анджелес?

– По разным причинам. Если ты собираешься остаться здесь на какое-то время из-за климата, благоприятствующего здоровью, кому-то следовало бы навестить контору в Лос-Анджелесе.

Она сверкнула своими маленькими глазками.

– Будь ты проклят, Дональд. Тебе нет надобности дурачить вместе с ними и меня. Зачем ты отсюда уезжаешь?

– Просто одно предположение.

Она вздохнула.

– Ладно, упрямый дьяволенок, уезжай на своем чертовом поезде.

– Когда я тебя увижу в Лос-Анджелесе?

– Не знаю. Мне здесь нравится.

– Климат?

– Конечно, климат. Из-за чего бы еще мне торчать в этой дыре?

– Откуда мне знать?

– Давай-ка вали на свой поезд.