Игра Джералда - Стивен Кинг

Боль была просто кошмарная, но Джесси не обращала внимания на боль. Она остановилась, когда поняла, что мышцы уже выдали предельный максимум того, на что способны, а наручники не сдвинулись ни на дюйм. Все надежды на быстрый благополучный исход пошли прахом.

А ты уверена, что тянула в полную силу? Или ты просто боишься, что будет больно?

– Да, – ответила Джесси, не открывая глаз. – В самую полную силу. Честное слово.

Но другой голос не исчезал. Причем Джесси воспринимала его не на слух, а скорее как зрительный образ – как вопросительный знак на картинках комиксов.

На запястьях – в тех местах, где в кожу врезались наручники, – остались глубокие белые следы. Джесси уже перестала тянуть, но руки все равно саднило. Она подняла руки вверх и схватилась за перекладину в изголовье кровати.

– Опаньки, – проговорила она с дрожью в голосе. – А вот это уже совсем хреново.

Она же тянула в полную силу… или все-таки не до конца?

Не важно,  – подумала Джесси, глядя на блики, пляшущие на потолке. – Это не важно, и я объясню почему: даже если я смогу потянуть сильнее, ты помнишь, что было с запястьем Мэдди, когда его прищемили дверцей машины? Так вот, у меня будет то же самое, только с двумя руками: кости сломаются, ректальные связки порвутся, как резиновый жгут, а радио-локте-чего-то-там вообще разлетятся на кусочки, как глиняные птички в тире. Я и так здесь лежу прикованная к кровати и мучаюсь от жажды. Не хватало мне только еще и с искалеченными руками. Они еще и распухнут вдобавок ко всем прочим радостям. Вот что я думаю: хотя Джералд и не успел мне вставить, но он все-таки поимел меня напоследок. Как следует поимел, просто раком поставил.

Ладно, какие будут предложения?

Никаких, –  всхлипнула примерная женушка, которая, судя по голосу, была на грани нервного срыва.

Джесси ждала, что голос Рут тоже выскажет свое мнение, но он, как ни странно, молчал. Похоже, Рут тоже ушла на обеденный перерыв и плескалась сейчас где-то там… с остальными гагарами. Иными словами, Рут бросила Джесси на произвол судьбы. Мол, разбирайся сама.

Хорошо, ладно, каждый сам за себя,  – подумала Джесси. – Что мы теперь будем делать с наручниками, когда убедились, что просто вытащить руки у нас не получится? Что тут  вообще можно сделать?

Две пары наручников, по два браслета в каждой,  – неуверенно начал молоденький голос, которому Джесси пока не придумала имя. – Ты пыталась вытащить руки из пары браслетов, и у тебя ничего не вышло… А как насчет двух других? Которые пристегнуты к столбикам в изголовье? О них ты подумала?

Джесси запрокинула голову, откинулась на подушку и выгнула шею, чтобы посмотреть на спинку кровати. В таком положении она видела все вверх ногами, но это нисколько ее не смущало. Кровать была меньше, чем «королевский размерчик», но все же чуть больше обычной двуспальной. У нее вроде бы тоже было какое-то смешное название – типа «размер придворного шута» или «старшей фрейлины», – но Джесси давно заметила, что с годами все сложнее и сложнее быть в курсе всякой такой ерунды. Она не знала, что это: развитие хорошего вкуса или признаки приближающейся старости. Но как бы там ни было, эта кровать идеально подходила для секса, но была чуть-чуть тесноватой для того, чтобы нормально спать вдвоем.

Впрочем, ей с Джералдом это не причиняло никаких неудобств: на протяжении последних пяти лет они спали в разных комнатах – и здесь, в летнем домике, и дома, в Портленде. Она сама так решила, потому что устала от постоянного храпа мужа, который с годами становился все громче. В тех редких случаях, когда они приезжали сюда на выходные с друзьями, им приходилось спать вместе, и это было ужасно неудобно. А вообще-то эта кровать была у них только для секса. Но если честно, то не храп был главной причиной того, что они с Джералдом спали раздельно. Это была просто дипломатичная отговорка, а настоящей причиной был запах. Запах пота Джералда. Сначала он просто не нравился Джесси, а потом стал вообще противен. Даже если Джералд перед сном принимал душ, уже через пару часов вокруг него распространялся кислый запах шотландского виски.

До этого года все развивалось по одному сценарию: вялый и безразличный секс, за ним – период сладкой дремоты (который нравился Джесси гораздо больше, чем первая часть), после чего Джералд шел в душ и уходил к себе в комнату. Но с марта все изменилось. После забав с шелковыми шарфами и наручниками – с наручниками в особенности – Джералд выматывался до состояния выжатого лимона, чего никогда не случалось после обычного секса в старой доброй позе стыдливого миссионера, и частенько засыпал рядом с ней. Джесси не возражала, потому что в такие дни они весь вечер забавлялись в постели и от Джералда пахло просто потом, а не несло перегаром. Вдобавок он почти не храпел.

Но все эти занятия – все эти утренники с шарфами и наручниками – проходили в их доме в Портленде,  – подумала Джесси. – Мы провели здесь почти весь июль и начало августа, но в тех редких случаях, когда мы занимались любовью, это был старый добрый супружеский секс, незамысловатый, как пюре с тушенкой: Тарзан сверху, Джейн снизу. До сегодняшнего дня мы ни разу не забавлялись здесь с наручниками. Интересно, почему?

Быть может, все дело в слишком высоких окнах необычной формы, к которым не подходили обычные занавески. Они так и не собрались поставить тонированные стекла, хотя Джералд каждый год бубнил, что обязательно сделает это к… ээ…

Прямо к сегодняшнему дню,  – закончила примерная женушка, и Джесси мысленно поблагодарила ее за тактичность. – И ты права: все дело в окнах. Вряд ли бы Джералд был рад, если бы в самый неподходящий момент к вам заехал Фред Лэглэн или, скажем, Джэйми Брукс пригласить его на партию в гольф, и увидел бы, как Джералд экспериментирует с миссис Берлингейм, прикованной наручниками к кровати. Представляешь, какие пошли бы слухи? Фред и Джэйми в принципе неплохие парни, и тем не менее…

Парочка старых хрычей, на мой взгляд,  – мрачно вклинилась Рут.

…они самые обыкновенные люди, а эта история слишком занятная и пикантная, чтобы хранить ее в тайне. И еще одно, Джесси…

Джесси не дала ей закончить. Ей совсем не хотелось слышать приятный и милый, но безнадежно ханжеский голос примерной женушки.

Возможно, Джералд никогда не просил ее поиграть в их игру здесь, в летнем домике, потому что боялся чего-нибудь непредвиденного, словно мнительный игрок, который боится, что в самый ответственный момент у кого-нибудь на руках будет джокер, который побьет его туза. Какой такой джокер? Ну мало ли,  – подумала она. – Давай скажем так: наверное, какая-то часть Джералда и вправду считала женщину системой жизнеобеспечения для влагалища… но была и другая часть, которую я назвала бы «лучшей частью Джералда». И вот она-то как раз и боялась, что что-нибудь выйдет из-под контроля. И, как выяснилось, не зря.