UKRAINA: От мифа к катастрофе - Андрей Ваджра

Д.Р.: Хорошо, первый элемент мифологемы под названием «украинская культура» это т.н. трипольская культура. Далее, я так понимаю, идет культура Киевской Руси?

А.В.: Да. «Свидомэ» панство с пеной у рта «доказывает», что средневековая Русь на самом деле не Русь, а «Украина-Русь» (!), как завещал «великий» пан Грушевский. Естественно, что по этой логике и культура Руси сугубо украинская. Однако на основании чего был сделан такой радикальный вывод? Неужели существуют факты, его подтверждающие?

Рассмотрим основные культурные проявления той эпохи.

Язык. Ни для кого не секрет, что где-то в конце II – начале III в. из т.н. праиндоевропейской языковой общности выделилась т.н. праславянская языковая общность, а уже из неё в IX веке отпочковался древнеславянский (церковнославянский) язык. Последний возник среди греческих славян, а затем получил свое дальнейшее развитие и оформление в языковой среде славян Моравии, Македонии и Болгарии. Именно из Болгарии древнеславянский пришел на Русь. А уже только потом, под его сильным влиянием, в X-XIII вв. формируется древнерусский язык. Так утверждает наука.

Далее начинается политика. В конце XIX – начале XX вв., на волне идеологической борьбы за признание «украйинськойи мовы» в качестве отдельного славянского языка, «свидомыми науковцямы» делаются попытки доказать, что придуманный ими украинский язык (о чём я подробно рассказал в предыдущей нашей беседе) произошел непосредственно от праславянского.

Д.Р.: И как? Им это удалось?

А.В.: Вы понимаете, здесь в силу опять-таки вступил фактор чистой, незамутнённой веры. «Свидоми» в своём узком коллективе единомышленников просто верят в то, что украинский язык произошел от праслявянского. И самозабвенно самоудовлетворяются этой верой.

Для них является принципиально важным доказать, что украинский язык очень древний и «самостийный». Ведь факт существования общего для всей Руси древнерусского языка опровергает идею «свидомых» о существовании на территории южной Руси отличного от русского, украинского языка. Наличие западнорусского, и восточнорусского наречий, в рамках единого древнерусского языка их совершенно не устраивало. Им нужен был только «нерусский» язык и ничего другого. Именно поэтому «свидоми» категорически отвергают существование в X-XIII вв. структурно единого, разговорного древнерусского языка. По их мнению, особенности лингвосистемы юга Руси, прежде всего звуковые, чётко выделяются уже в X-XIII вв. в отдельный, древний «русскоукраинский» или «украинскорусский» язык. О как!

Все эти умозрительные конструкции выглядят смешно. Мышление «свидомых», деформированное априорными пропагандистскими установками и политическими мифологемами, вообще штука весьма забавная. С ними разговаривать приходится как с маленькими детьми. По-другому просто невозможно. Иначе – крики, слезы, сопли, обиды и т.п. Хотя среди них есть и такие, которые понимают, что говорят чушь, но считают, что во имя великих национальных идей, можно пламенно, до остервенения, до приступов диареи и чушь нести, лишь бы утвердить свою правоту. Как писал когда-то вождь малорусских украинофилов Драгоманов о популяции первых «украйинцив» Галиции, в Галичині до лінивства мізку прилучаються ще явні хвороби, котрі виносять люди зі шкіл попівської й адвокатської, через котрі, звичайно переходять освічені галичани. Ці хвороби: поверхова балаканина й партійність, при котрій людина й сама зна, що говорить нісенітницю, та вдовольняється тим, що так, мовляв, треба для справи, котру ми тепер боронимо. [63]

А с другой стороны, ну как можно без улыбки слушать мудреные рассуждения «свидомых фахивцив» об особенностях звучания языка, которого никто не слышал? Ну, скажите на милость, откуда они могут знать звуковые особенности живого, разговорного языка запада или востока Древней Руси? Об это можно лишь строить догадки и слагать мифы. И не более того. Тем более, что историческим фактом является то, что русские южной Руси прекрасно понимали русских восточной или северной, и наоборот.

Делать какие-то выводы можно лишь на основании письменных источников, но тут-то «свидомые» как раз вынуждены признать, что в XI-XIII вв. на территории всей Руси существовал один общий письменно-литературный язык, называемый древнерусским. И создан он был на основе слияния местного разговорного с пришлым старославянским (церковнославянским) языком.

Д.Р.: Странно. Отрицается существование общего разговорного языка, но признается общий письменный язык. Какая-то несуразица.

А.В.: Конечно, несуразица. Но дело в том, что отрицать наличие общего для всей Руси письменного древнерусского языка просто невозможно. Ведь другого, альтернативного ему, тогда не существовало, и это доказывается дошедшими до нас письменными памятниками средневековой Руси. Они написаны только на древнерусском языке (с незначительным региональными отличиями). И от этого никуда не деться. А вот фантазировать о разговорном «древнеукраинском» языке, которого из нас никто не слышал и не услышит, можно. Тут открывается огромное пространство для мифотворчества.

Д.Р.: Честно говоря, лингвистические конструкции «свидомых украинцев» выглядят крайне запутанно, надуманно и очень мутно.

А.В.: Как и вся их идеология в целом. Ведь доказывать им приходится совершенно недоказуемые вещи. Отсюда и вся эта изощрённость.

Д.Р.: А может древнерусский язык всё-таки как-то близок к современному украинскому?

А.В.: Это легко проверяется. Берём, к примеру, «Слово о полку Ігоревім» XII века. Читаем: съ зараніа до вечера, съ вечера до свъта летять стрълы каленыя; гримлютъ сабли о шеломы; трещать коша харалужныя, въ полъ незнаемъ среди земли Половецкыи. Чръна земля под копыты, костьми была посъяна, а кровію польяна; тугою взыдоша по Руской земли... Бишася день, бишася другый: третьяго дни къ полуднію падоша стязи Игоревы ... Ту кроваваго вина недоста; ту пиръ докончаша храбріи Русичи; сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли приклонилось. Уже бо, братіе, невеселая година всътала.... [64]

Или, к примеру, возьмём летопись-автобиографию Владимира Мономаха «Поучения Мономаха своим детям» (приблизительно 1066 – 1117 гг.). Читаем: Уклонися отъ зла, сотвори добро, взыщи мира и пожени, и живи в въкы въка. И єще мало – и не будетъ гръшника; взыщешь мъста своєго, и не обрящеть. Кротции же наслъдять землю, насладяться на множьствъ мира. [65] О, Владычице Богородице! Отьими от убогаго серца моєго гордость и буєстъ, да не възношюся суєтою мира сего; в пустошнъмь семь житьи научися, върный человъче, быта благочестию дълатель. Смертни єсмы, днесь живы, а заутра в гробъ; се все, что ны вдалъ, не наше, но твоє, поручилъ ны єси на мало дний. [66]

И где тут хоть малейший намёк на «украйинську мову»? В этом тексте можно увидеть лишь присутствие, в той или иной мере, орфографии и морфологии церковнославянского. Но именно под его влиянием, как я уже говорил, сформировался древнерусский, ставший своеобразным прототипом современного русского литературного языка.

Как писал в 1920-ом году граф Александр Волконский: нам нет надобности останавливаться на характеристике нашей древней литературы. Нам важно лишь отметить, что памятники её писаны на русском языке. Все мы, учившиеся в русских школах, читали их в их подлинном тексте, и читали, поверьте, без словаря, ибо и словарей таких не имеется. На странице встретится три-четыре архаических слова или название предмета, вышедшего из употребления, – тогда требуется толкование; но это русский, древнерусский язык, стоящий на полпути между нашим современным и церковнославянским. Когда украинофилы утверждают, что «Поучение» Мономаха есть «образец украинской литературы», это не более как неприличная выходка, рассчитанная на неосведомленность иностранной публики. [67]

Таким образом, сам собой напрашивается вывод, что все заявления «свидомых» идеологов украинства о том, что на юге древней Руси с центром в Киеве населением использовался древний украинский язык («украинскорусский») являются откровенной ложью. Средневековая Русь говорила и писала на едином древнерусском языке, имевшем, однако, в западных, восточных и северных регионах государства некоторые отличительные особенности, что, впрочем, присуще любому живому языку. Ну, ещё на территории Русского государства использовался церковью в литургиях, обрядах, проповедях и т.п. старославянский (церковнославянский) язык. И всё.

Но «свидоми» украинофилы, как запрограммированные на самоуничтожение терминаторы, соорудив в своей теории миф о древнем «украинскорусском» языке, они в фанатическом угаре набросились на русский, вырывая из него с мясом то, что им понравилось, а затем за несколько лет сотворили из его «ошметков» и польско-немецких заимствований «ридну мову». Рецепт подобного «креатива» крайне прост. Необходимо взять какое ни будь региональное наречие, а лучше поднаречие, выудить из него в качестве будущей основы все отличающие его от литературного языка черты, заимствовать как можно больше слов из какого ни будь иностранного языка, параллельно выдумав новые, тщательно это смешать, а затем зафиксировать данный микс в системное целое при помощи нового алфавита. Оп-ля! Вот вам и «ридна мова»!