Средний класс и Национальная Реформация - Сергей ГОРОДНИКОВ

Подготовленная мыслителями французского Просвещения Великая французская революция 1789 года началась с призывов приступить к постепенному, эволюционному переходу к созданию условий для перестройки феодального дворянского королевского абсолютизма в направлении построения сначала именно в своей стране национального общества всеобщего равенства и социальной справедливости, как примера для других стран и континентов. И когда первые вожди французской революции объявили себя отцами нации, они предполагали, что становятся отцами такового нового, не религиозного общества с господством разумных учреждений и законов, призванных добиваться гармонии человеческих отношений через просвещение и убеждение, а не через насилие. Но жёсткое противостояние влиятельных кругов католической церкви и дворянства подобным их целям переросло в вооружённое восстание возбуждаемого к действиям парижского городского плебса против феодальной государственной власти как таковой, и эта государственная власть во Франции зашаталась, а затем рухнула.

Сторонниками видимого в уме идеального общечеловеческого национального либерализма было предложено созвать представительное Собрание, Конвент, на котором разработать соответствующую Конституцию новых человеческих отношений в стране, как Конституцию на основаниях требований разума, а не каких-либо религиозных предписаний. И такая Конституция, в которой впервые провозглашались и узаконивались либерально понимаемые свободы и права человека вообще и личная частная собственность, как неотъемлемая часть прав и свобод, была принята революционным Конвентом. Однако, вместо становления разумных человеческих отношений на основаниях новой Конституции, в стране стали набирать силу анархия, корыстные страсти и интересы быстрого личного обогащения через спекуляцию, разбой, а так же посредством разворовывания и разграбления бывшей королевской государственной собственности и собственности аристократов ради превращения этой собственности в личную частную собственность.

В первый же год революции производство повсеместно приходило в упадок, и одновременно повсеместно расцвела ничем не сдерживаемая посредническая спекулятивная коммерция, вследствие которой у узкого слоя населения шло быстрое накопление спекулятивно-коммерческих капиталов. Оказывалось, - именно у единственного способного в таких условиях обогащаться слоя населения отсутствовали общественные этика и мораль, культивировались асоциальный эгоизм и аморальность, а либеральная общечеловеческая конституция оправдывала и узаконивала их корыстное противообщественное поведение. Сам жизненный опыт доказывал, что конституционный либерализм на деле был чужд идеалу национального общества равенства и справедливости, быстро расходился с этим идеалом до его полного неприятия и отрицания, как несущего угрозу интересам новым владельцам личной частной собственности. Попытки Робеспьера и других якобинцев террором, направленным в первую очередь против ростовщиков, коммерческих спекулянтов и расхитителей бывшей государственной собственности, сохранить связь заявленных в конституции либерального гуманизма и идеала национального общества социальной справедливости, провалились. Провал политики Робеспьера собственно и подготовил окончательный политический разрыв сторонников мировоззренческого либерализма и приверженцев идеала национального общества. Такой разрыв совершился после заговора депутатов-казнокрадов, ростовщиков и спекулянтов в Конвенте республики и осуществления ими термидорианского политического переворота, целью которого стало свержение власти Робеспьера и его сторонников, их казни без суда и следствия.

Новый режим сразу показал свою сущность, - полностью отказался от общественного идеала равенства и справедливости и изменением конституции узаконил либерализм, как политическую идеологию обоснования безусловной диктатуры только выразителей интересов быстрого спекулятивного обогащения, диктатуры коммерческого космополитизма, которая позволяла через коммерцию отмывать и превращать в капитал всё, что было награблено и наворовано. В соответствии с новой конституцией исполнительная власть полностью перешла к выразителям быстрого спекулятивного и воровского обогащения, и только в законодательной ветви власти, конституционно полностью подчинённой исполнительной ветви, могли находиться избираемые населением представители общественных интересов.

За пятилетие господства этого режима, режима Директории, страна пришла в состояние хозяйственного упадка и полного идейно-политического тупика. При растущей нищете подавляющего большинства населения Франции Директория всё откровеннее и любыми средствами защищала только тех, кто обогатился и жил противообщественным спекулятивно-коммерческим интересом и безмерным потреблением удовольствий, то есть она встала на сторону лишь нескольких процентов населения страны. У рычагов её исполнительной власти сплачивались самые богатые ростовщики и спекулянты, олигархи, которые стремились к установлению олигархического управления. Они откровенно покупали голоса в представительных собраниях, с помощью денег и насилия превращали издателей газет и журналов в свою обслугу, долженствующую всячески защищать их корыстный произвол.

Падение доверия к идеологии либерализма, в которой разочаровалось подавляющее большинство государствообразующего этноса, французов, заставляло господствующие круги олигархов и бюрократов исполнительной власти укреплять учреждения административного принуждения и физического насилия, чиновного и полицейского произвола, то есть становиться на путь установления чиновно-полицейской тирании. Однако при откровенном и вызывающем цинизме власть предержащих, при вседозволенности и взяточничестве чиновников всех уровней невозможно было наладить действенную и согласованную работу данных учреждений, в которых к тому же многие служащие проявляли растущее недовольство положением дел во Франции. Особенно серьёзные противники режима Директории, как режима отчуждения от идеала национального общества, сосредотачивались в армии. Организованные воинской дисциплиной, приученные к решительным самостоятельным действиям в непрерывных войнах с внутренними и внешними врагами революции, они представляли для Директории непосредственную опасность. Но без армии, защищающей республику от насильственного восстановления феодальных порядков, а главное от феодальных собственников, намеренных отнять собственность у новых собственников, Директория никак не могла обойтись.