Коршун и горлица (Орел и голубка) - Джейн Фэйзер

— Я не ношу обуви, — сказала Сарита, раз от нее потребовали объяснения, — и не понимаю, какое вам до этого дело. Абул рассмеялся:

— Какая глупость — вот так портить такое совершенство. Утром, в ванне, мы начнем над ними трудиться.

Сарита одернула ноги.

— Утром я покину это место.

Абул ничего не ответил. Вместо этого он двинул палец от ее коленки к тому укромному местечку, где бедра переходили в ягодицы. Сарита слишком поздно поняла, что защищая ноги, обнажила все остальное.

— У меня такое чувство, что тебе понравится небольшая битва с партнером, — сказал Абул, — должно быть, это очень возбудит тебя.

Сарита уставилась на него. Неужели это так? С Сандро у них никогда не было времени на любовные игры: в акте, запрещенном самом по себе, было и так достаточно опасности. Но слова Абула отозвались в ней толчком, от которого по членам растеклась теплота.

— Ну, — холодно продолжал он, — скоро мы узнаем, так это или не так. Возможно, не сегодня.

— Прошу вас, — сказала она, — пожалуйста, не надо больше. Позвольте мне пойти в башню.

Вместо ответа он сунул палец в раковину ее пупка и поднес свой рот к ее рту.

Поцелуй его был исполнен неги, кончик его языка прошелся по губам Сариты, как бы пробуя на вкус каждый уголок ее рта. Она обнаружила, что затаила дыхание, так как ощущение его поцелуя было приятнейшим. Рот ее открылся, языки их соединились, а затем его — отпрянул, заставив ее попытаться снова поймать его и засосать глубоко внутрь.

Оторвавшись от ее рта, Абул приложил губы к местечку на ее шее, где ощущалось биение пульса.

Сарита чувствовала себя так, как будто парит где-то в небесах, мысли ее спутались, и душа как бы отлетела, глядя со стороны на ее белое тело, распростертое на белых простынях возле смуглого, мускулистого мужчины. Она почувствовала, как под его руками раздвигаются ее бедра, но в следующее мгновение разум вернулся к ней. Перед ее внутренним взором возник Сандро, лежащий на земле после смертельной схватки… и она поборола те ощущения, которые возникли в ней; поборола их в зародыше. Она сжалась» как пружина, руки напряглись, кулаки сжались, глаза закрылись. По щеке поползла соленая слеза.

Абул знал, что, если продолжит, то выиграет, но знал также, что это будет нерадостная победа. Он не мог смотреть на ее слезы и на то, как отчаянно борется она со своим телом. Он сел.

— Хорошо, милая. Больше не будем.

Он вытер с ее щек слезы, чувствуя, как ее напряжение сменяется дрожью. Она подняла веки.

— Вот видишь, я сдержал свое обещание, — сказал он, не сумев скрыть своего разочарования, — и очень зол на себя за то, что сделал это, и еще более сердился бы на себя, если бы не сделал. Но в конце концов, Сарита, ты поддашься мне, и получишь огромное удовольствие.

Сарита чувствовала себя совершенно опустошенной, поэтому не имела сил на то, чтобы опротестовать это утверждение; более того, она едва поняла, что сегодняшние события будут иметь продолжение. Она попыталась сесть.

— Я хочу вернуться в свою постель, мне необходимо поспать.

— Ты и будешь спать, но сейчас уже слишком поздно, чтобы идти обратно в башню, — он накрыл ее покрывалом, — хоть я и очень зол, но хочу лежать возле тебя, так что потерплю до конца ночи.

Она взглянула на него удивленная:

— Вы страдаете?

Абул усмехнулся:

— А ты как думаешь? Конечно, да. Я мог бы; отослать тебя обратно в башню и вызвать какую-нибудь другую женщину, но настолько расстроен, что хочу провести ночь рядом с тобой. Постарайся не касаться меня. — Он потушил лампу и лег.

Сарита неподвижно лежала, всматриваясь в темноту. Она делила кровать с матерью, но с муж-. чиной — никогда, никогда такая огромная, теплая глыба не лежала вот так рядом с ней. Ее тело болело и она тоже сознавала, что внутри нее существует пустота, которую необходимо заполнить. Но если даже ее тело откликнулось на резкий обрыв болью, то что же происходило сейчас с Абулом?

;

Жертва, которую он принес, странным образом подействовала на нее. Она успокоила, смягчила ее ум, и, вздохнув, она повернулась на бок и заснула.

Глава 5

Абул проснулся еще до первых петухов и какой-то момент был удивлен присутствием в своей постели другого человека. Иногда Айка проводила с ним всю ночь, но это была привилегия, редко простиравшаяся на какую-либо другую женщину.

Он сонно повернулся на подушке, нос его защекотали рыжие волосы. К нему вернулась память о прошедшей ночи. Абул приподнялся на локте, чтобы получше рассмотреть лицо женщины, спящей рядом.

Было немного странно, что такое хрупкое, почти бестелесное создание причинило ему столько горя. Но чего же другого можно было ожидать, глядя на этот рот, даже во сне сохранивший решительное выражение, и на подбородок, хотя и не квадратный, но достаточно твердый. Он сморщил нос и едва удержался от того, чтобы не поцеловать ее. Сарита отвернулась от него, выставив округлое плечо.

Он осторожно снял с нее покрывало и теперь с мечтательным видом любовался тем, что предстало перед его взором. Ее колени были слегка согнуты, а изгиб ягодиц заставлял в восторге затаить дыхание. Абул понял, «что на этот раз должен что-нибудь с собой сделать, если не хочет провести день в ужасных мучениях.

Он коснулся ее плеча.

— Проснись, Сарита.

Когда она не ответила, он шлепнул ее по ягодицам.

— Проснись, Утренняя звезда. Пора тебе перейти в собственную постель.

Она перевернулась на спину, от удивления широко открыв глаза, хотя было ясно, что она все еще наполовину спит. Потом ее взгляд сфокусировался на его лице и на нее нахлынули воспоминания.

— Вставай, — приказал он, поднимаясь с постели, — один из стражников проводит тебя обратно в башню.

Сарита села; настойчивость была чем-то для нее новым.

Прошлой ночью она буквально молила его о том, чтобы он разрешил ей вернуться в башню, а он настаивал на том, чтобы она осталась, так почему же теперь он едва ли не вышвыривает ее из комнаты? Он поднял платье, и ее глаза против воли уткнулись в его тело. Она покраснела и схватила платье, пока она лихорадочно боролась с застежками, пальцы ее дрожали.

— Готова? — она кивнула, подойдя к двери. — Надень шлепанцы, — напомнил он ей, — мы в Альгамбре не ходим босиком.

Сарита на кокой-то миг ощутила внутреннюю потребность к неповиновению, но овладела собой и сунула ноги в шлепанцы. Она не собиралась оставаться в Альгамбре дольше, чем до вечера, поэтому не видела смысла в провоцировании стычек.

Абул открыл дверь и что-то быстро сказал по-арабски мужчинам, стоящим с наружной стороны двери. Один из них немедленно ушел, вероятно, по какому-то поручению, а другой приказал ей жестом следовать за собой. Она взглянула на Абула, который будучи обнаженным, невозмутимо стоял в дверях. Она чувствовала необходимость в каком-то прощании, в чем-то, что объяснило бы и как-то компенсировало бы то, что ее вот так вышвыривают из его покоев, но он резко повернулся и ушел в глубь комнаты.