Мой герой - Кара Колтер

— У Аль-Капоне были фотографии обнаженных девушек в камере, — сказал он с невозмутимым лицом.

Легкий румянец появился у нее на щеках. Ему это нравилось. Кто в наше время еще краснеет?

— Ты не можешь знать этого, — уверенно сказала она.

— Просто предположение.

— Я думаю, с нас наготы достаточно на сегодня.

У нее было выражение лица строгой учительницы. Он был ошарашен тем, что на этот раз покраснел сам. Он быстро отвернулся и открыл дверь.

— Пешком или на машине? — спросил он.

— Пешком, он не приучен к машине.

Она остановилась у своей машины на минуту и достала оттуда огромную дамскую сумку. Ее машина была именно такой, какой он себе представлял: маленький красный «жук». Свидетельства пребывания собаки и ошметки салфеток были разбросаны по всему заднему сиденью. После наблюдения за ее борьбой со щенком Салливан понял, что собака не приручена. Он взял у нее поводок:

— Позволь мне.

Он отметил ее удовлетворенную улыбку. Самое забавное, что он на самом деле испытывал какое-то чувство оптимизма. День был чудесен. Ему нравилось прогуливаться с ней, их плечи рядом, почти касаются друг друга, нравилось, как ее конский хвост развевается на ветру, ее запах, такой же свежий и жизнерадостный, как и сам день.

— Думаю, нам стоит дать собаке имя, — сказала она. — Хотя бы на день.

Салливан бросил на нее настороженный взгляд. Она ведь пыталась разбить всю его защиту. Дать собаке имя — значит начать привязываться к щенку. Он видел, что она именно такая девушка — дай ей палец, и она захочет всю руку!

— Ему не нужно имя для часовой прогулки в парке.

— Что-нибудь простое, типа Дружок.

— Нет.

— Это практично. Как мы будем обращаться к собаке, после того как кинем палку? «Лови, черная собака с большими лапами»?

— Ладно, — уступил он. — Оно.

— Мы не назовем пса «оно».

— Тогда Пес.

— Это не очень интересно, — заспорила она.

— Это интереснее, чем «оно».

За это он заработал легкий удар в плечо. Один из самых простых жестов и одновременно такой странно интимный, игривый, приглашение перейти от знакомства к чему-то большему. Он переложил поводок в другую руку и слегка толкнул ее плечо своим кулаком. В ответ его наградили смешком, звонким, как ручеек.

Других собак на собачьей площадке не было, что, наверное, было к лучшему, если учитывать, что Пес был очень плохо воспитан. Она расстроилась из-за того, что Пес не подружится ни с кем. Салливан даже не был уверен, что собаки с кем-то дружат. Он мог бы сказать что-нибудь про ее мир, раскрашенный в оттенки розового. Но предпочел этого не делать. Он может быть хорошим парнем в течение часа.

Сара тщательно обыскала сумку и вытащила оттуда ярко-розовую фрисби. Он мог бы запротестовать насчет цвета, но зачем? Это всего лишь на час. Он взял предложенную ею фрисби, помахал перед носом Пса и кинул ее. Пес посмотрел вслед фрисби и ушел пописать на куст.

— Нет друзей, и он даже не знает, как играть, — грустно сказала она.

На мгновение Салливану захотелось сказать, что по меркам человеческой жизни такое случается очень часто. Но он снова сдержался. Вместо этого он пошел за фрисби и кинул ее в сторону Сары. Она подпрыгнула и не поймала ее. Но когда она прыгнула, он мельком заметил ее милый животик. В следующий раз он заставит ее прыгнуть за фрисби еще выше. Она ни ловить, ни кидать не умеет. Но играть с ней было весело. Она бегала за фрисби, прыгала, кидалась за ней на землю, делая дикие выпады в его сторону. Ее желание жить было просто заразительным!

— Тебе кто-нибудь говорил, что фонарный столб и то лучший атлет, чем ты? — серьезно спросил он.

— Разными словами, но, боюсь, мне это уже говорили не раз.

Что-то в ее словах, несмотря на шутливый тон, кольнуло Салливана. Возможно, когда-то ее убедили, что она не соответствует каким-то стандартам. Не было причины волноваться или пытаться изменить это. Он лишь пообещал себе быть хорошим парнем в течение часа. Он принес фрисби и передал ей.

— Нет, не кидай ее. Пока не кидай.

Он обошел ее, встал сзади и прижался к ней, обхватив ее упругий животик одной рукой. Другой рукой он взял ее руку. Она окаменела, удивившись его близости, прикосновениям.

— Расслабься, — сказал он ей.

Она глубоко вздохнула, попыталась сделать, как он посоветовал, но все ее тело гудело от напряжения. Как и его. Он не был уверен, чего именно ожидал, но ее близость давала ощущение переполняющей сладости. Сара была соблазнительно женственной. Она казалась маленькой и хрупкой, а он большим и сильным.

«Прекрати», — предупредил он себя.

Он не пойдет на поводу инстинктов.

— Сконцентрируйся, — сказал Салливан. Сара подумала, что он имел в виду ее, но он сказал это себе.

Он направил ее руку своей.

— Видишь? — мягко сказал он, близко к ее уху. — Рывок делается запястьем. Закрути руку к животу, вот так, потом выпусти ее. Прямо в этот момент отпускай.

Она проворонила этот момент, почти на секунду. Салливан принес фрисби обратно. Он размышлял над своими ощущениями. Физический контакт с ней показал ему, насколько он одинок в этом мире. Помимо периодических объятий сестры и племянников, когда он последний раз дотрагивался до кого-нибудь? Имелась конкретная причина, по которой он этого не делал. Как только опустишь этот барьер, обратно его поднять очень сложно. Сложно будет игнорировать желание нежности, близости и общения. Правильно было бы немного отойти и наставлять Сару на расстоянии. Но он пошел и снова повторил это упражнение. Он позволил себе истинное удовольствие человека, делающего что-то один раз. Он начал различать ее запахи: один исходящий от ее волос, другой от кожи, оба легкие и ароматные.

Салливан позволил себе наслаждаться прикосновением к ней. Он видел, как маленькие пучки каштановых волос выскальзывали из ее хвоста и танцевали на тонкой шее. Обнимать ее казалось таким неправильным, но так хорошо он не чувствовал себя никогда.

Ему нравилось нечаянно потереться усами о нежную мочку ее уха, а потом наблюдать, как она забавно запарывает бросок. Ему нравилось, что нервное напряжение ее тела сменилось на более мягкое и податливое состояние. После примерно дюжины попыток у Сары, наконец, получился более-менее приличный бросок фрисби. Розовый диск рассекал воздух идеальной аркой. Но они не заметили этого. Она облокотилась о него и вздохнула, наконец-то полностью расслабившись. Салливан принял ее вес легко, положил подбородок ей на голову и вдыхал аромат ее волос. Он сложил руки на ее животе, и они просто стояли, осознавая все, но при этом чувствуя себя очень комфортно.