Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене - Деклан Доннеллан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот что странно: обсуждая знакомых или персонажей, мы часто спрашиваем, почему человек выбрал кого-то или что-то. И с легкостью забываем, что сами мы в подобных жизненных кризисах свято верим, что выбора у нас не было. Мартин Лютер сказал: «Я не могу иначе», и начал процесс Реформации. Конечно же, он мог поступить как угодно иначе, и судьба его сложилась бы совершенно по-другому. Например, он мог бы, приложив несоизмеримо меньше усилий, продолжать оставаться никому не известным монахом. Но ему казалось, что он иначе не может. Он считал, что у него нет выбора. Он видел Католическую церковь, которую нужно изменить. Коррумпированная церковь лишила его возможности выбирать, как поступить. Конечно, решение далось ему мучительно, но в конце концов он почувствовал и увидел, что «I ch kann nicht anders» (нем. «Я не могу иначе»).
С другой стороны, одна из основных причин, почему мы идем в театр на классическую пьесу, заключается в том, что нам хочется увидеть, как герои делают выбор, который изменит их жизнь. Что происходит в сцене у балкона? Джульетта делает удивительный выбор – восстать против собственной семьи и выйти замуж за Ромео. И этот выбор нас трогает. Но как чувствует себя человек, делающий этот выбор? Что в этот момент переживает Джульетта? Конечно, когда ставки невысоки, выбор не ограничен ничем: «Вам какой кофе? Черный, с молоком, эспрессо, капучино?» Можно выбрать, а выбрав, легко передумать. Но, чтобы решиться сделать судьбоносный выбор, Джульетта, как Лютер, должна почувствовать, что на самом деле выбора у нее нет. Выйти замуж за Ромео или остаться в отчем доме и выйти замуж за Париса? Замужество с Парисом – неужели это возможный вариант? С точки зрения Кормилицы – да. С точки зрения Джульетты – нет. По крайней мере, после сцены у балкона – уже нет. Джульетта совершает выбор, считая, что у нее есть только один возможный вариант того, как поступить.
Всегда и во всем сомневающемуся человеку сделать выбор, безусловно, тяжело. Как кошке в пословице, о которой говорит леди Макбет («…и хочется и колется») или Гамлету с его «быть или не быть». Покуда Гамлету кажется, что выбор у него есть, он не выберет ничего. Лишь в последнем акте Гамлет сделает выбор и убьет Клавдия. Но сам Гамлет наверняка считает, что другого выбора у него в итоге просто не оказалось.
«Нужно» неразрывно связано с деланием. Перед тем как закончить с желанием/нуждой, давайте поразмышляем о делании, то есть о действии.
«Хочу» имеет тенденцию занижать ставки до тех пор, пока нам не становится максимально удобно играть заданную ситуацию, и играем мы в таком случае максимально фальшиво.
7. Действие и противодействие
Человеческие существа – это животные, которые все воспринимают на свой счет. Предположим, студент видит в библиотеке девушку, читающую «Анну Каренину». Если она ему не интересна, его внимание автоматически перекочует на другую мишень. Но чем больше студент заинтересован девушкой, тем меньше он видит ее, читающую Толстого, и тем больше видит ее, активно игнорирующую его, сидящего за соседним столом. В реальности девушка, скорее всего, и не подозревает, что у нее изменилось действие. Алекс покашливает, проходит мимо нее, почти задевая. Девушка продолжает его игнорировать. Алекс хочет изменить действие девушки по отношению к нему.
Девушка, вполне возможно, даже не подозревает о его существовании. Но он расценивает ее безразличие как нечто крайне активное и хочет это безразличие любой ценой изменить.
Противодействие следует за действием, ибо противодействие – последствие действия. Как определил Ньютон, «действию всегда есть равное и противоположное противодействие». Любое наше действие – это противодействие тому, что произошло ранее.
Мы уже убедились, что мишень никогда не бывает пассивна; мишень всегда активна. Все наши действия на самом деле являются противодействиями действиям мишени, произошедшим ранее.
Неужели это означает, что мы никогда ничего не начинаем сначала? Именно так. И этот принцип особенно полезен актерам. Когда кажется, что я начинаю какое-то действие, это я на самом деле просто на что-то реагирую. Внутри меня не начинается ни одно действие, все, что я делаю, это противодействие чему-то, что произошло ранее. И когда я играю роль, это «что-то, что произошло ранее» невероятно важно.
Актер не может играть в вакууме
Ирина может почувствовать зажим в самом начале сцены: «Ромео! О, зачем же ты Ромео?» У нее есть очевидная мишень, вероятнее всего, это воображаемый Ромео. Но почему она обращает свои первые слова именно к нему? Чтобы подразнить его? Чтобы соблазнить его? Чтобы уничтожить его? Чтобы изменить его? Ирина может выбирать из большого набора интересных действий, и все они зависят от мишени. Но сама идея выбора действия в этом случае – это упрощение того, что мы испытываем в реальной жизни. Ирине гораздо выгоднее играть противодействие, это всегда выигрышнее.
Сначала Ирине нужно увидеть, что уже делает этот воображаемый Ромео. Именно из-за того, что уже делает Ромео, Джульетта совершает свои поступки. Джульетта видит Ромео, осуществляющего действие, и пытается изменить его действие. Может, воображаемый Ромео дразнит ее, хвастается своим отцом, объясняет ей, что Монтекки никогда не женится на Капулетти, говорит, что гордится именем Ромео Монтекки, просто не замечает ее или сводит их любовь к рядовой интрижке? Что за действие совершает Ромео, которое Джульетте нужно изменить? Что именно может делать Ромео, что заставило бы Джульетту сказать: «Ромео! О, зачем же ты Ромео?».
Текст и противодействие
Например, «То, что зовем мы розой, и под другим названьем сохраняло б свой сладкий запах». Это явно не советы садоводам-любителям, произносимые в пустоту. Да, мы знаем, что мишень – Ромео. Но какой конкретно Ромео? Ромео, сын Монтекки? Даже это недостаточно конкретно, чтобы помочь Ирине. Ирине нужно увидеть, какое конкретно действие совершает мишень. Ирине нужно увидеть, что именно уже делает Ромео, чему могла бы противодействовать Джульетта. В этот момент Ирине полезнее увидеть Ромео, который яростно защищает свое происхождение, тогда Джульетте будет чему противодействовать: «То, что зовем мы розой, и под другим названьем сохраняло б свой сладкий запах», – чтобы он перестал кичиться своим родовым именем.
«Ведь это не рука,
