Охотник (СИ) - Матвей Курилкин

Глядя по сторонам, юноша забыл смотреть под ноги. Свою ошибку он понял, только когда внезапно земля ушла из под ног, а вокруг была вода — много воды, и было непонятно, где верх, а где низ. Он почувствовал рывок, и в следующий момент смог дышать. Еще через несколько секунд он достаточно оправился, чтобы понимать, что происходит вокруг — оказалось, что он висит, удерживаемый за шиворот Идой, вода, которая ручейками стекает с одежды, падает в круглую дыру в земле, заполненную водой,

— Вот об этом я и говорила. — Спокойно посетовала женщина, не обращая внимания на то, что держит на вытянутой руке парня, который весит не меньше, чем она сама, да еще вместе с тяжелым рюкзаком. — Нужно быть очень внимательным, и внимательно смотреть по сторонам. Вот затянуло бы тебя внутрь старой канализации, и все. А был ли мальчик? Вот теперь и ходи мокрый до вечера. Ничего, испытания закаляют мужчину. Сегодня тепло, так что не простынешь. — Она, наконец, поставила юношу на землю.

— Можно было и предупредить! — тихонько проворчал парень.

— Можно, конечно. Только тогда воспитательный эффект был бы в разы меньше. А теперь, надеюсь, ты все-таки не будешь глазеть по сторонам, разинув рот, а будешь просто внимательно следить за окружающей обстановкой.

— Да эту лужу невозможно было заметить! Она же под травой была скрыта! — возмутился Аксель.

— Трава, пока ты туда не провалился, всего лишь укрывала дыру склоненными стеблями. В то время, как остальная стояла прямо — ветра-то нет. И что значит «невозможно заметить»? Я-то заметила! А за пререкания ты будешь наказан — на стоянке я отвешу тебе щелбан, понял?

Юноша с опаской посмотрел на казавшуюся такой хрупкой женщину. Если она с легкостью держала не страдающего от дистрофии Акселя на вытянутой руке, то какой же будет щелбан?

— А как ты меня так легко вытащила? — не сдержал он любопытства.

— На привале расскажу, сейчас мы, вообще-то в поиске. Пойдем уже, а то мы тут с тобой не шесть дней, а все шестьдесят проведем!

Некоторое время Аксель действительно очень внимательно смотрел под ноги и по сторонам, но постепенно внимание снова рассеялось. К тому же очень донимал холод и неприятно липнущая к телу одежда. Жителям Пенгверна не привыкать ходить в промокшей одежде, к тому же погода и в самом деле стояла относительно теплая, но ни о каком комфорте, конечно, речи не шло. Чтобы как-то отвлечься от неприятных ощущений, парень решился снова задать вопрос:

— А как мы будем искать одержимых? — шепотом поинтересовался он.

— Я все ждала, когда же ты не выдержишь, — меланхолично ответила Ида. — Молодец, долго продержался. Вот скажи мне, почему ты сейчас свернул в сторону?

Аксель с удивлением обнаружил, что несколько шагов назад он действительно чуть изменил направление движения, обходя кажущийся абсолютно безопасным кусок старой мостовой, выглядывающий из-под растительности. В некоторой растерянности он посмотрел на наставницу. Та хмыкнула.

— Значит, все-таки начали работать инстинкты. Это достойно вознаграждения. Сейчас мы обойдем это место, и встанем на привал. И так уж и быть, щелбан отменяется. Ты переоденешься в сухое белье, и мы немного перекусим.

— А чем это место так опасно? Если честно, я не думаю, что это какие-то инстинкты. Мне эти камни опасными не показались, я вообще про них не думал.

— Да неважно, что там тебе показалось. Главное, что ты не стал вступать в очередную опасность. Эти, как ты говоришь, камни, таковыми на самом деле не являются. Это колония слизней — они так маскируются, и ловят неосторожных зверьков — крыс там, или белок. У них запах для грызунов привлекательный. Да даже насекомыми не брезгуют. Человек для них — слишком крупная добыча, но нервы бы они тебе здорово попортили. И я бы добавила пару подзатыльников. Давай-ка прими чуть вправо — там будет удобно. Видишь, там раньше был какой-то домик, и от фундамента еще что-то осталось.

Охотница помогла юноше снять рюкзак и велела переодеваться.

— По поводу твоего первого вопроса — мы их уже ищем. Напомни-ка мне, что ты чувствовал при общении с той одержимой девчонкой?

— Ну, просто неприятно было. И немного страшно. И еще мурашки по спине.

— Ну, а сейчас ты это чувствуешь?

— Нет.

— Значит, одержимых поблизости нет. Со временем ты поймешь, на каком расстоянии ты можешь чувствовать одержимого, может быть, даже начнешь чувствовать их недавнее присутствие. Я вот чувствую. И возможности свои знаю. Если ты не заметил, мы не прямо идем, а зигзагами — я таким образом стараюсь осмотреть всю территорию. Но ты не расслабляйся — все могут ошибаться, и охотники не исключение. Так что ты тоже к своим ощущениям прислушивайся. К тому же, повторяю, здесь и других опасностей хватает.

— Вот как раз хотел уточнить — ну, понятно, разбойники, слизни всякие. Но, я совсем другое слышал — про гарь, дым и сажу из-под земли, что не видно ничего в двух шагах, и заблудиться можно запросто. А тут вон травка зеленеет, мухи летают… Слизни вон птиц ловят…

— Ну так Пепелище — оно большое, — пожала плечами Ида. — В центре все, как ты и описал, там даже измененных тварей почти нет — им там тоже некомфортно, да и ловить некого. И дыма и пепла достаточно — да ты и сам почувствуешь, когда от стены удалимся. Или если ветер изменится. И еще там очень сухо. Там никогда не бывает дождя, представляешь? Как в пустыне. Ученые мужи даже объяснение какое-то придумали, что-то про восходящие потоки воздуха, я не слишком интересовалась. В любом случае, в самое-то пекло я не собираюсь, краем обойдем. Получится немного дольше, зато проще. А ты что, уже заскучал? Приключений хочется?

Аксель, хоть и был еще очень молод, предпочел бы обойтись без них. И ни о какой скуке даже речи не было. Он даже рассмеялся от такого предположения, немного нервно, и пояснил:

— Просто удивился. Меня в детстве Пепелищем пугали, и я как-то по-другому его представлял.

— Да ерунда большинство из этих страшилок. Но основания под собой любые россказни имеют, и Пепелище — не исключение. Так что не щелкай клювом, ученик.

После короткого отдыха Аксель снова натянул отсыревшие доспехи — сухое исподнее мгновенно снова пропиталось сыростью — и они продолжили поход. Так прошло несколько часов: монотонное неторопливое движение по покинутым, заросшим улицам, время от времени скрашиваемое короткими комментариями гра Монссон — чаще всего они касались самого Акселя. Он покорно пытался следовать советам наставницы «Ступай тише», «Не дыши так громко!» «Куда прешь, олух, не видишь, эта стена вот-вот развалится?!». Чем эта стена отличается от той, мимо которой они прошли минуту назад Аксель, кстати, так и не понял, выглядели они совершенно одинаково. От однообразия пейзажа юноша впал в некое подобие медитативного состояния. Он не заострял внимания на конкретных деталях, однако каким-то образом замечал выбивающиеся из привычных детали пейзажа. Он уже потерял счет времени, когда Ида вдруг остановилась, и тихим голосом приказала замереть. Он уже не впервые за день слышал такой приказ, но в этот раз интонация у женщины чем-то отличалась, так что сонная одурь мгновенно слетела с парня.