Ничьи Земли (СИ) - Таня Рысевич

— … И тогда Русый Горностай вошёл в Круг Отрицания, — звонко кричала темноволосая девчушка лет пятнадцати, которая пересказывала эту историю уже раз в шестой, — а Белая Росомаха и говорит ему: ты, говорит, хорошо вошёл, правильно!

— Ооо… — уважительно протянули зрители и в очередной раз воззрились на Корона, который очень старался поесть, но в таких условиях получалось плохо.

— Да брешешь! — выкрикнул из толпы какой-то парень.

— Я?! — девушка явно была уязвлена таким предположением. — Вот, смотри! — она подошла к Кругу Отрицания, на мгновение прикрыла глаза, вошла внутрь, повернулась к зрителя и произнесла, спокойно и чётко. — Когда Русый Горностай вошёл в Круг Отрицания, Белая Россомаха сказала ему: “Ты оставил свою суету снаружи, как и положено”.

— Ууу! — одобрительно загудела толпа.

— Видишь? — сказала темноволосая девушка, выходя из Круга. — А ты говоришь — брешу!

Искра бросила взгляд на Белую Росомаху, которая сидела неподалёку на резном кресле, ожидая увидеть неудовольствие от такого обхождения со святыней. Но ведунья лишь снисходительно улыбалась, глядя на молодёжь.

— И за всё время, что Чёрный Волк и Русый Горностай стояли в Круге, Белая Росомаха их ни разу не стукнула! — Рыжий Белка был одним из самых популярных рассказчиков, как ближайший очевидец.

Этот факт всех особенно поразил. Каждый раз после его оглашения, толпа разражалась молчанием, куда более красноречивым, чем все возможные возгласы. Авторитет Корона взлетел до небес.

После обеда Корон, всё ещё донельзя смущённый всеобщим вниманием и Чёрный Волк, ещё более хмурый, чем раньше, снова вошли в Круг Отрицания. Две женщины, тоже весьма почтенного возраста, но явно моложе Белой Росомахи замкнули проход четырьмя верёвочками. Толпа, собравшаяся вокруг, подуспокоилась, но никто не ушёл. Все окружили Круг Отрицания (по-прежнему держась на почтительном расстоянии от забора) и приготовились наблюдать. Для путников оставили достаточно места, чтобы им тоже было видно.

Белая Росомаха, вновь занявшая своё место в круге, поклонилась обоим спорщикам, как все называли Корона и вождя и достала какой-то мешочек.

Спорщики поклонились ведунье в ответ и сели друг напротив друга, скрестив ноги.

Белая Росомаха с трудом опустилась на колени, вытряхнула из мешочка какие-то мелкие предметы и начала раскладывать их на земле.

— Это костяшки для игры в шестнадцать зверей, — вдруг тихо пояснил Арн, когда Искра уже подумала, что ей придётся умирать от любопытства. — Есть три одинаковых набора костяшек с изображениями шестнадцати животных. Как Первые Четверо, только Главные Шестнадцать. Один набор — центральный, его перемешивают и раскладывают вниз изображениями посредине, чтобы играющие не знали, где какой зверь прячется. А два других раздаются игрокам вроде как в качестве подсказок.

— А в чём смысл игры?

— Каждый игрок объединяет шестнадцать зверей в пары. Твоя задача угадать все пары противника.

— Звучит скучновато, — призналась Искра. — С каждой угаданной парой число вариантов сильно уменьшается.

— Да, наверное, было бы скучновато, если бы не надо было помимо пары угадать признак, по которому этих зверей объединили в пару.

— Ооо… — протянула Искра, — теперь звучит как что-то невозможное. Как же Корон с этим справится?

— Как он недавно сказал, есть только один способ узнать, — улыбнулся эльф.

Чёрный Волк сидел, выпрямив спину, медленно покачиваясь из стороны в сторону, на его лице было то самое спокойное сосредоточение, которое так нравилось (и вместе с тем не нравилось) Искре. На его фоне явно нервничающий Корон, маленький, костлявый, с торчащими ушами выглядел не только несолидно, но и попросту смешно.

Чёрный Волк, — сказала Белая Росомаха, — ты хозяин, тебе и искать первому.

Искра подумала, что ведунья точно так же могла бы сказать “ты гость” и отдать первый ход Корону, но, видимо, у неё были свои причины выбрать так.

Плавным, но уверенным движением Чёрный Волк перевернул две костяшки.

— Ёж и Мышь! — громко объявил он, в толпе зашелестели, передавая его слова. Пару мгновений подумав, вождь степенно произнёс. — Ночью шуршит зверь: Мышь в доме, Ёж в лесу.

— Неверна твоя пара, Чёрный Волк, — ответил Корон, возвращая костяшки в исходное положение и переворачивая две другие. — Рысь и Кот, — огласил он, после чего замялся и ляпнул, — у них зрачки вертикальные.

На фоне торжественности речи Чёрного Волка прозвучало это довольно нелепо, но никто не рассмеялся, и слова Корона утекли в толпу таким же шелестом, каким передавались слова вождя.

— Верна твоя пара Русый Горностай, да не то я выбрал, объединяя их, — ответил вождь, закрывая Рысь и Кота и переворачивая новые костяшки. Корон отложил в своём наборе костяшек Рысь и Кота, чтобы не забыть. — Горностай и Белка, — провозгласил Чёрный Волк, — Сестра Горностая — Куница съест детей Белки, не задумавшись.

— Неверна твоя пара, вождь….

Игра продолжалась и становилась всё неторопливее. Игроки подолгу вглядывались в лица друг друга, будто пытались прочесть мысли. А ведь практически так оно и есть, вдруг поняла Искра. Ведь смысл этой игры в том, чтобы доказать, что ты понимаешь своего противника лучше, чем он тебя.

Корон отгадал, что Рысь и Кот втягивают когти при ходьбе, что детёныши Кабана и Барсука полосаты и что Орёл — хозяин в небе так же, как Волк — в Лесу.

Чёрный Волк узнал, что Мышь ест сброшенные Лосем рога, что Орёл и Рысь обладают острым зрением и что у Лисы и Горностая кончик хвоста другого цвета, чем тело. Было заметно, что Чёрного Волка сбивают слишком простые признаки, предложенные Короном. Он знал про зверей больше и привык думать о них сложнее.

Стало видно, что Корон и Чёрный Волк придерживаются разных тактик. Найдя верную пару, Корон бился до тех пор, пока не угадывал признак. Так, он потратил целых четыре хода на то, чтобы узнать, что Белка и Заяц весной линяют от головы к хвосту. “Целых?!” — одёрнула себя Искра, — “Всего четыре! Я бы такое за всю жизнь бы не угадала!”. Удача вознаградила Корона и следующим же ходом он отгадал, что Сова и Ёж охотятся ночью. “Ежи?” — подумала Искра, — “охотятся?”.

Чёрный Волк же, больше внимания уделявший поиску пар, а не признаков, неожиданно отстал от Корона аж на две полностью отгаданные пары. И, с трудом отгадав, что и Ёж и Волк — серые, заметался между парами Сова — Кот и Медведь — Кабан.

— Он боится, — внезапно прошептал Маиран.

Воин весь подался вперёд, на его лице застыло выражение, так хорошо знакомое Искре по общению с Ренаром — жадность при виде чужого страха.

— С чего ты взял? — переспросил Ренар.

— А? — Маиран помотал головой и уставился на страшника, видимо, не совсем осознав вопрос.

— С чего ты взял,