Идущие сквозь миры - Владимир Лещенко

Я невольно залюбовался ею, — несмотря на все пережитое, она в полной мере сохранила молодость и немалую привлекательность, а ее изящные движения сделали бы честь самой искусной танцовщице. Она вполне могла бы сыграть воительницу в каком-нибудь сериале фэнтези, снимаемых в любой из четырех известных культур, где их вообще снимали. Впрочем, неудивительно — ведь она и была ею.

Интересно, зачем ко мне пожаловала четвертый вице-командор базы?

(Их всего четыре. Первый ведает кораблями, второй — торговыми операциями, третий — снабжением, и четвертый, в данном случае моя гостья, — личным составом.)

Ответ на мой вопрос я получил почти сразу.

— Послезавтра отправляемся на охоту, — сообщила мне Мидара после обмена приветствиями.

— То есть как?! — возмутился я. — Только вчера из рейса пришел, и на тебе!

— Мое дело приказать, твое дело подчиниться, — парировала она. — Мясо на исходе, а кроме вас больше некому. Две трети команд в разгоне, а снимать людей с переоборудования кораблей я не стану, да и Тхотончи не позволит. Или прикажешь девчонок из веселого дома послать бизонов гонять?

— Так что, больше и некого, кроме них? — ядовито осведомился я.

— Почему же нет, есть. Только вот плавания у них были потяжелее твоего. У Савмака из пяти два корабля сожгли, едва людей снять успел, а Ятэр-Ятэр месяц во льдах простоял.

— Ятэр? — Я был удивлен до глубины души. — Как это он ухитрился?

— Зайди к нему и спроси. Да заодно и посочувствуй: вернулся больной и уже не встает почти. Правую руку так обморозил, что, похоже, придется по локоть отнять.

— И ты молчала? — Я даже вскочил. Ятэр там лежит больной, в одиночестве, а я тут предаюсь глубокомысленному переливанию из пустого в порожнее!

— Так что собирайся, а чтоб тебя утешить, скажу, что на этот раз я тоже поеду…

«М-да, вот тебе и срочная работа! Накликал на свою голову, оленина тебе не нравилась!» — с раздражением подумал я, когда дверь за четвертым вице-командором захлопнулась.

Мелькнула мысль пойти пожаловаться командору базы, но я быстро отбросил ее.

Почтенный Тхотончи совершенно не вникает в текущие дела, давным-давно свалив все на помощников. Он, разумеется, будет всецело на стороне Мидары да еще и возмутится: как это такой исправный служака, как я, устроил склоку из-за пустяка?

Но главное, надо сейчас же навестить Ятэра.

Накинув плащ, я быстро вышел из дома и зашагал по берегу, переступая через бурые плети тины и сухие раковины.

— Мое почтение, капитан!

Меня окликнул бредущий навстречу по каким-то своим делам мой старый знакомый и почти земляк Александр Антонов.

Он начинал свою службу матросом у меня, а ныне состоял в абордажной команде на «Грифоне» — приписанном к нашей базе корабле-охотнике, проще говоря — на капере.

(Справедливости ради уточню, что у хэоликийцев имелись свои представления о порядочности и свой кодекс чести, осуждавший обычное пиратство, поэтому в задачу наших охотников входила исключительно ловля (так сказать, «на живца») пиратов а также работорговцев.)

Александр Антонов или, как он называет сам себя, Сашок — личность довольно примечательная, и, несмотря на то что происходит почти из одного мира со мной, он кажется мне одним из самых непонятных и малоприятных людей. И это при том, что я за все эти годы видал-перевидал самых разных субъектов, вплоть до кроманьонцев.

Представьте себе громадную тушу — два с лишним метра росту, с бычьими мускулами, кистями рук с лопату величиной, бритой головой и лицом сонного дебила. Оденьте ее в потертый малиновый пиджак поверх драной тельняшки, с неизменной золотой цепью на шее, не намного уступающей по толщине якорной, и дополните массивными безвкусными перстнями на пальцах толщиной с сосиску.

Два слова, которые от него можно чаще всего услышать, это «пожрать» и «телка».

Даже у себя на родине я с такими вот типами не сталкивался (от бандитов я вообще старался держаться подальше).

Попал Антонов к нам по несчастному стечению обстоятельств. Историю его я знаю хорошо — он очень любит ее рассказывать, жалуясь на судьбу. Тем более часть ее произошла на моих глазах.

«Бригада», к которой он принадлежал (а в его мире бандюки набрали силу даже побольше, чем в моем), собирала дань чуть ли не с половины Новороссийска.

Внезапно в поле их зрения попала какая-то странная компания торговцев оружием.

Компания эта действительно показалась бы странной кому угодно — два китайца или вьетнамца, девушка, говорящая по-русски с архаическими оборотами, благообразный джентльмен, напоминающий почтенного ученого, при котором она состояла секретаршей, и великан почти двухметрового роста, с густой белокурой шевелюрой. Установить даже приблизительно, откуда они явились, не удалось — паспорта какой-то островной карибской республики никого не могли обмануть. Вели они себя крайне странно, не знали многих самых элементарных вещей и, наконец, интересовались не чем-нибудь, а легкими противокорабельными ракетами.

Особенно же поразило наблюдавших за ними то, что возглавлявший их человек как ни в чем не бывало спросил у агента, нельзя ли купить безоткатные орудия. Они были сняты с вооружения уже лет тридцать, о чем он, как выяснилось, даже понятия не имел (все равно как кто-нибудь озаботился закупкой катапульт или арбалетов).

Бандиты же, не вдаваясь в такие тонкости и не удивляясь, просто решили, не мудрствуя лукаво, что перед ними какие-то «лохи» с деньгами, которых можно с выгодой и без опаски потрясти.

И как-то утром без малого десяток уголовничков с бесшумными пистолетами ворвались в снимаемую гостями квартиру.

Первыми выстрелами они сразили одного из китайцев, которого бандиты почему-то приняли за телохранителя. Профессорского вида джентльмен (он же Луи Боваль, вест-индийский пират семнадцатого века) попытался выхватить пистолет, но после первых же выстрелов немедленно бросил оружие и поднял руки.

Зато рослый блондин — он же Ингольф Сигурдсон, — заревев, как десяток медведей разом, бросился на бандитов и, дважды раненный, успел, прежде чем был сбит с ног, голыми руками искалечить троих, а одного — в прошлом капитана морской пехоты — отправил на тот свет, свернув ему шею, как цыпленку.

Разъяренные преступники тут же, на глазах у захваченных в плен, изнасиловали девушку. К своему счастью, Антонова в их числе не было, потому что после удара кулаком в висок он валялся без сознания.

Кстати, когда я впервые услышал обо всей этой истории, то больше всего удивился тому, что он вообще остался жив: как-то, будучи в подпитии, чтобы позабавить нас, Ингольф одним движением сбил с ног лошадь.