Лживый язык - Эндрю Уилсон

— Даже если несколько капель крови и упали бы в яйца, что с того? — Крейс положил в рот ложку аморфной смеси и причмокнул. — Яичница была бы еще вкуснее, если б в нее попала частичка вас. — Тон у него был кокетливый, но неприятный. Я подумал, что сейчас самое время спросить его про ключ.

Я сел рядом с Крейсом, чуть придвинулся к нему на стуле. Моя близость вызвала у старика странную реакцию. У него на щеках проступил слабый румянец, в глазах появился озорной блеск.

— Гордон?

— Да?

— По-моему, утром кто-то опустил письмо в почтовый ящик. Наверняка, это какой-то мусор — рекламный листок или что-то подобное, но, думаю, все же мне следует проверить. В конце концов, когда вы последний раз заглядывали в почтовый ящик?

Крейс положил нож с вилкой и задумался.

— Пожалуй, несколько недель назад. Ну да, когда вынимал ваше последнее письмо. С тех пор ни разу. А зачем? Как вы сами сказали, вряд ли там будет что-нибудь важное.

— Да, но если регулярно не вынимать почту, то скоро письма начнут вываливаться из пасти дракона прямо на улицу.

— Ну и что? — Крейс вновь взялся за нож с вилкой. — Какая разница? Зато это послужит уроком назойливым негодяям. Пусть знают, что мы даже не читаем тот вздор, что они суют нам в дверь.

Я решил повторить попытку, изменив тактику. Глубоко вдохнул.

— Боюсь, я должен кое в чем вам признаться.

Крейс перестал есть и посмотрел на меня. Я облизнул губы, судорожно сглотнул.

— Я знаю, вы велели мне никому не давать этот адрес… — Лицо Крейса при этих словах исказилось от гнева, из его приоткрывшегося рта выпали несколько недоеденных кусочков пищи. — Но, понимаете, мне пришлось написать своей девушке. Элайзе. Она в Лондоне. Незадолго до моего отъезда сюда мы с ней расстались, даже не объяснились толком. Она стала встречаться с одним из наших лекторов, а мне она до сих пор не безразлична. Перед отъездом я столько гадостей ей наговорил, потом сам пожалел. Поэтому я должен был написать ей и рассказать о своих чувствах. Есть такие вещи, о которых даже по телефону не скажешь — только в письмах.

— Ну да, понимаю. — Черты Крейса разгладились.

В конце концов, я говорил правду. Во всяком случае, чувства мои были искренни.

— Я знаю, что нарушил ваши правила, но я прошу только одно: позвольте мне достать и прочитать письмо.

— Надеюсь, вы не сообщили ей мое имя?

— Конечно. То есть, конечно, не сообщил. И не только ей. Вообще никому. Я просто сказал, что живу по этому адресу, пытаюсь писать роман и смотрю за домом, хозяин которого путешествует за границей.

Крейс прищурился, глядя на меня так, будто пытался проникнуть в мою душу.

— Что ж, ладно, — произнес он. — Но только на этот раз. — Он помолчал, доедая завтрак. — А что произошло между вами? Между вами и…

— Элайзой.

— Да, между вами и Элайзой.

Казалось, Крейс проявляет неподдельный интерес к моей судьбе, поэтому я рассказал ему немного об Элайзе, о том, как мы познакомились, как сильно она мне нравилась. Когда я закончил свой рассказ, Крейс встал со стула и велел ждать в кухне, пока он сходит за ключом. По звуку его шагов я пытался понять, куда он направился, чтобы определить местонахождение ключа, который мог мне еще не раз понадобиться. Насколько я мог судить, Крейс прошел через портего и свернул в коридор, который вел в его спальню и кабинет. Я вспомнил, что видел какие-то ключи в его письменном столе, где также хранилась прядь волос.

— Вот, пожалуйста, — сказал Крейс, возвращаясь в кухню и протягивая правую ладонь, на которой лежал ключ, совсем крошечный, будто от кукольного домика. — Ключ ко всем тайнам — только очень маленьким.

Он хохотнул над своей плоской шуткой, и я, чтобы не испортить ему настроение, рассмеялся вместе с ним.

— Что ж, давайте спустимся, посмотрим, что там, в ящике, да?

Крейс отвернулся от меня и направился к двери. Я понял, что должен придумать что-то еще.

— Гордон? Гордон, подождите, пожалуйста. Я должен еще кое-что вам сказать.

— Да, слушаю.

— Это очень деликатное дело.

Я притворился взволнованным и смущенным. Потупился, словно напроказивший мальчишка.

— Адам… да в чем дело-то? — Тихий голос Крейса исполнился нежности. — Ну-ка, давайте присядем.

Мы вновь сели за кухонный стол. Я заметил, что Крейс положил ключ рядом со своей пустой тарелкой, на край стола.

— Мне ужасно неловко. Это оч-чень лич-личное, — произнес я, нарочно запинаясь. — Даже не знаю, чем вы можете помочь. Но я больше не могу держать это в себе.

Крейс пристально смотрел на меня, буквально прожигал взглядом. Я видел, что он заинтригован.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Пожалуйста, не стесняйтесь, говорите все, как есть.

Я глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

— Сколько я себя помню, я всегда был расположен… испытывал симпатию к… к… парням.

Крейс округлил глаза, чаще задышал и склонился ко мне.

— В школе меня постоянно тянуло к ребятам, которые были чуть старше меня. Говорят, это вполне естественно, но в моем случае это было более сильное чувство. Некое влечение. Я никогда ничего не делал… вы понимаете, что я имею в виду… но это чувство всегда преследовало меня как тень.

— Понимаю.

— Помнится, однажды в пятом классе во время обеда я сидел один в школе и читал, и вдруг входит один из мальчишек, из тех, кто мне нравился. Словами не передать, что я тогда почувствовал. Он был сложен, как регбист. С важным видом вошел в класс и сел на парту передо мной. Потом, даже не глянув на меня, улегся на соседнюю парту и вытянулся во весь рост.

Крейс судорожно сглотнул и влажным языком облизнул губы. Опустил веки, будто погружаясь в транс. Я продолжал свой рассказ.

— Он поднял руки над головой, а потом ладонью провел по рубашке, обнажая живот. Я едва сдерживался. Так и хотелось протянуть руку и погладить его, но я стеснялся. Его лицо было обращено к доске, так что я не мог заглянуть ему в глаза. А может, он вообще не заметил, что я рядом, или считал меня полным ничтожеством, на которое не стоит обращать внимания. Я протянул руку и…

Будто бы показывая, как это было, я вытянул руку на столе. Ключ лежал все на том же месте — возле пустой тарелки, на краю стола. Глядя на Крейса, я схватил его левую руку.

— …и дотронулся до него.

Крейс вздрогнул, выходя из сомнамбулического состояния. Его рука подпрыгнула на столе, сбросив мою ладонь. Будто от неожиданности я специально резко дернул рукой и как бы случайно смахнул ключ со стола, так что тот упал на пол у моей ноги. Я мгновенно наступил на него. Я был уверен, что Крейс ничего не заметил, поскольку видел он плохо.

— Господи, какой я неловкий, — сказал я с досадой. — Простите. Уверен, ключ где-то здесь. Только бы в щель не провалился.

Крейс молчал.

— Даже не верится, что я рассказал вам всю эту чушь. — Я делал вид, будто ищу на полу ключ. — Простите, что нагрузил вас своими проблемами.

Крейс повернулся и посмотрел на меня. Я почувствовал, что краснею.

— Не извиняйтесь. Вам непременно нужно было облегчить свою душу, так сказать. Забудьте про ключ — потом поищите. Лучше расскажите, чем дело кончилось.

— Ну… — Я прочистил горло. — К сожалению, мы редко получаем то, что хотим, верно? Только я коснулся его, как в класс влетел еще один парень. Думаю, он понял, что у меня на уме, но промолчал. Между нами так ничего и не было — возможность не представилась. После школы он поступил в университет, с тех пор я его не видел. Но недели не проходит, чтоб я не думал о нем. Забавно, да?

— И как это отразилось на ваших отношениях с девушкой, позвольте спросить?

— Элайза всегда подозревала, что я неравнодушен к мужчинам. Я сказал, что ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня. Она проявила понимание, поддержала меня. Даже предложила, чтобы я попробовал. Заверила меня, что не будет возражать. Конечно, теперь, оглядываясь назад, мне ясно, почему она так сказала: чтобы ее меньше мучила совесть за то, что у нее есть свои собственные секреты.

— Да, понимаю. — Крейс участливо кивнул. — Ну, а теперь какие чувства вы испытываете?

— Я в замешательстве, — признался я. — Сам не знаю, чего хочу. И Элайза мне по-прежнему не безразлична.

— Не возражаете, если я дам вам один совет? — спросил Крейс, прокашлявшись.

— Нет, конечно. Прошу вас. Я буду очень благодарен. Кажется, я совсем запутался.

— Разумеется, подробности мне не известны, — проговорил Крейс, интонационно выделив последние три слова. — Но на вашем месте я бы окончательно порвал с вашей девушкой, сказав ей всю правду: что вы не уверены в своих предпочтениях и вам нужно время для того, чтобы разобраться в себе. В вашем возрасте не следует подавлять собственные порывы. Нужно все попробовать.

— Но мне страшно. Как-то неправильно все это. Непристойно… Вы ведь понимаете, о чем я?