Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Действовал я молниеносно, медлить нельзя. Мигом отправил «МГ-34», тот на станке был, в хранилище. У меня там около тонны свободно, всегда держу для неожиданных трофеев. Атаковали мы вовремя, одна сторона горизонта светлела, сейчас на вторую линию окопов пойдём, а мне трофеи нужно собрать. Это мои личные, законные. Для меня так точно. С пулемётом прибрал две коробки с лентами и ящик с патронами под ногами. С тел обоих немцев, ремень с «Парабеллумом» в кобуре первого, пистолет я сразу привёл к бою и сунул за ремень, со второго карабин, подсумки, мелочёвку из карманов обоих, наручные часы, четыре гранаты-колотушки. Ранцев не было, видимо оставили в блиндаже. Теперь это уже не мои трофеи. Документы забрал, потом сдам. Секунд сорок всё заняло, и двинул дальше. Винтовку свою не бросил, сдать потом придётся, но пока держал в левой руке, ремня у той не было, а в другой руке пистолет. Тот почти сразу пригодился, я добежал до основной линии окопов и рассмотрев тени, благо тут очередные ракеты пустили, увидел, как два немца душат нашего брата-штрафника. Застрелил обоих, постаравшись так, чтобы своих не зацепить, потом ещё трёх немцев застрелил, и всё только наших видел. Убитых много. После этого пистолет за ремень и вскинув винтовку к плечу, начал прицельно стрелять. Немцы, не выдержав нашего удара убегали по полю, вот и стреляли в спины, не я один палил. Четыре выстрела, четыре поражения цели, а пока перезаряжался, вставляя обойму, всех и положили, ни один не добежал. Хотя бои шли серьёзные. У тех окопов, что вели из первой линии ко второй. Немцы там пулемёты поставили и серьёзно держали оборону. А командиры орали, вперёд гнали. Со спины к нам линейные части подходили, что займут взятые нами окопы. А спас я оказывается бывшего адъютанта Петровского. Вот же ирония Судьбы. Если выживет, один немец ему успел штык под ребро сунуть. В госпиталь отправят. А пока атакуем. Перелившись через край окопа, я вскочил на ноги и с матом рванул дальше. Падал четыре раза, все четыре у тел подстреленных мной немцев. Собирал трофеи. У одного «МП-40», прибрал с подсумками запасных магазинов, бой в окопах такое дело, с винтовкой там туго, на первой линии пистолет помог, тут пистолет-пулемёт будет. Документы тоже забрал, для отчётности. Пули так и свистели, немцы из второй линии обстреливали нас. Сам я тоже вёл прицельный огонь из глубокой воронки. Тут нас пятеро, включая командира взвода. Жив, чем удивил меня. Видел, как мои пули сбивали каски, после поражения в голову.

Тут наши прорвались по окопам на вторую линию, и немцы сильно озаботились отправкой туда подкреплений, так что взводный приказал и мы, покинув воронку, рванули вперёд, то тут то там поднимались другие парни из укрытий. Из нашей двоих пришлось взводному пинками поднимать. Я две гранаты бросил в окоп, где видел каски, и упал, пережидая взрывы, после чего вскочив, с пистолетом в руке спрыгнув в окоп, сразу застрелил здорового немца в нашем советском овчинном полушубке, видать с командира какого снял. Мне полушубок понравился, в голову стрелял. Тот «МП» был вооружён. Потом стрелял по немцам вокруг, выпустив весь магазин, да их тут и было восемь, пять моих, троих другие штрафники пристрели или закололи, и пока те прыгали в окоп, или сползали, я быстро вытряхнул немца из моего полушубка, вроде не испачкал, и сделав вид что занял стековую ячейку, тут ниша в стенке окопа, прибрал и «ПП», и белый полушубок. Хотя зря его белым называют, жёлтый скорее. Сменив винтовку на пистолет-пулемёт, я рванул дальше и стал у парней пробивной силой, просто заливая окопы свинцом. Сначала гранаты летели, переждав разрывы я высовывал из-за угла ствол автомата, давал очередь на пол магазина и дальше бежали парни, работая штыками, так и зачищали окопы. Некоторые стреляли по немцам, те покидая окопы бежали к себе в тыл, вот и из винтовок били по ним. Некоторые торопились, мазали, вот и матерились. Когда меня ранили я и не заметил, по левой руке что-то потекло. Парни сказали. Скинул телогрейку, гады, попортили, и поверх гимнастёрки перевязали. Да царапина, мясо чуть подрало.

Я успел прибрать два «ППШ», и одну «СВТ», с боезапасом, причём это всё с немцев снято, у наших такого оружия не было. Винтари да ручные пулемёты. Последних мало. Из трофеев всё, свидетелей много. Тут линейные части начали занимать вторую линию окопов, между первой и второй сапёры по полю ползали, мины снимали. Так это мы по минному полю всё же бежали?! Пусть в основном тут противотанковые, но и противопехотные были. Значит не показалось, подорвались парни. Дальше мы не пошли, свежая стрелковая дивизия атаковала, у немцев тут тылы, развивалось наступление, а потом и танки по проложенным коридорам пошли. Слабая тут оборона была. Танки, полученные по ленд-лизу, «Матильды», я их ещё не видел, поэтому рассматривал во все глаза. Пушечки у них какие-то слабые, вряд ли больше пятидесяти миллиметров. Присев на станину противотанковой пушки, сюда все наших собирали, все трофеи я уже убрал, в руке винтовка, которую выдали, дальше у нас забрали оружие, тщательно обыскали, и повели в тыл. Документы убитых немцев, шестнадцать ровным числом, это те что собрать смог, сдал командиру роты, он уцелел, в отличии от нашего взводного.

Раненых в медсанбат дивизии, что в прорыв уходили. Мне рану заштопали, три шва, обработали, перевязали и отпустили. Конвой снаружи ждал. Так что двинули в тыл. А там, у той же рощи, собралась комиссия. А рассматривали дела искупивших кровью. К моему удивлению, в этот список попал и я. У меня любое ранение и считается искуплена вина. Причём, всё довольно торжественно было, каждому вручали справку об искуплении вины, направление на службу и… звёздочку для пилотки. Знаков различия у нас штрафников не было. Отойдя, справку в нагрудный карман гимнастёрки, это мой единственный документ, звёздочку вставил в пилотку, после этого изучил предписание явится в штаб Юго-Западного. Ага, я на это второй раз не попадусь, вон в штрафбат попал, так что выкинув предписание, направился к танкистам. Тут в прорыве участвовала танковая бригада и штаб её и тылы ещё были тут. Однако меня послали, это гвардейская часть, элитная, штрафников те не берут. Из четырёх дивизий, что участвовали в прорыве, я думаю это локальные бои, а не крупные наступательные операции, две были обычными стрелковыми. Вот и успел к штабу одной из дивизий, это была Двадцать Третья стрелковая. Осмотрев справку, дежурный направил меня по инстанциям и уже через сорок минут я имел новенькое красноармейское удостоверение, к счастью у штабных был запас, и направление в Двести Двадцать Пятый стрелковый полк, что уже был в наступлении, нужно нагонять. Тут четыре дивизии в прорыв шли, две с танковой бригадой вперёд, и по одной уходили на правый и левый фланг. Наша дивизия как раз разворачивалась на правый создавая мини-кольцо немецким войскам, что там ещё находились. Задача не дать уйти, блокировать и пленить. Ну или уничтожить. Я в штабе разузнал задачи нашей дивизии. Я же говорю, это не наступление, выравниваем линию обороны. А так меня не опознали, тут все в загоне, всё второпях, не удивительно. И хорошо, что не опознали.

Я тут не один из штрафников, целый взвод собрался, хотя от нашего штрафбата едва две сотни уцелело, половина ранена. Вооружили как смогли, я карабин «Мосина» ухватил и подсумки с ремнём получил, и один из командиров повёл вперёд, в один из полков, будут пополнять штаты прямо вовремя наступления. Любопытная методика. Ладно хоть не пешком, рассадили весь взвод на десяток грузовиков, с патронами, гранатами и питанием. В общем, нашему полку боепитание. Дорогу уже проложили, окопы засыпали, чтобы проходила техника, тут целый сапёрный батальон работал и вскоре выехав на утканную ещё немцами дорогу, обгоняя разные подразделения дивизии, мы нагоняли наш полк, шум боя впереди звучал всё громче. На перекрёстке, регулировщик заставил повернуть влево, эта дорога, что ныряла в хвойный лес, уходила вглубь оккупированных территорий. Надеюсь там дальше ещё регулировщики есть. Так повернули и покатили дальше. Я на замыкающей машине сидел, кузов крытый, но полог распахнут, на ящиках со снарядами для «сорокапяток», устроился. Один в кузове был, специально подошёл к ней, видя, что больше нет желающих. И видел из кузова, что за нами повернула конная батарея «трёхдюймовок». Мы метров триста проехали по лесу, как наш «Захар» начал стрелять глушителем, дёргаться, пока не заглох, так что водила свернул на обочину, и покинув кабину начал ковыряться в кузове, пока я прогуливался вокруг машины, охранял его и груз, да отлить отошёл. Перед выездом нас покормили с полевой кухни, так что я был сыт, ковырялся веточкой в зубах. Мимо батарея прошла и обоз, потом тишина, только стрельба вблизи и вдали, да орудийная канонада. Наконец водила нашёл засор, прочистил, и мы покатили дальше, нужно нагнать нашу колонну, та давно ушла вперёд. Мы ещё полкилометра проехали, глубокий овраг пересекли, как машина юзом встала, отчего я проснулся. А уснуть умудрился. Точнее немного задремать на ящиках. В кабине мест не было, там мешки с перевязочным материалом, и лекарства в хрупких банках, да и не особо хотелось, в кузове проще.