Голубая кровь - Мелисса Круз

Мими заметила, что Шайлер ван Ален двинулась за ней, оглянувшись с дурацким выражением лица, как будто стеснялась действий своей бабушки. Еще бы ей не стесняться!

— Па, это кто такая? — поинтересовалась Мими, заметив, что отец нервничает.

— Корделия ван Ален, — тяжело отозвался Чарльз и ничего более не добавил.

Как будто сказанное само по себе все объясняло.

— Надеть на похороны белое — это надо ж! — фыркнула Мими, презрительно скривившись.

— Черное — это цвет ночи, — пробормотал Чарльз. — Белое — вот истинный цвет смерти.

Он бросил на свой черный костюм взгляд, исполненный тревоги.

— Чего-чего? Па, о чем ты?

Но Чарльз лишь покачал головой, погрузившись в свои мысли.

Мими заметила, что Джек помчался за Шайлер и эта парочка принялась о чем-то оживленно перешептываться. Мими понятия не имела, что эта Шайлер о себе воображает, и ей было наплевать, даже если окажется, что та, в конце концов, представляет-таки интерес для Комитета. Но ей не нравилось, как Джек смотрит на Шайлер. Он никогда ни на кого так не смотрел — кроме нее самой, Мими.

И Мими желала и впредь оставаться единственной.

ГЛАВА 10

Блисс поняла, что не может этого вытерпеть. Заупокойная служба продолжалась, но она решила, что ей необходимо уйти. У нее просто сдали нервы. До сих пор ей пришлось присутствовать лишь на одних похоронах — после кончины двоюродной бабушки, но там никто особо не печалился. Блисс готова была поклясться, что слыхала, как родители во время прощальной церемонии переговаривались: «Пора уже». И в ответ: «Да, давно уже пора». Бабушка Гертруда дожила до ста десяти лет и прославилась после того, как о ней сняли сюжет для программы «Сегодня», и когда Блисс навещала ее на ранчо за день до кончины, старая перечница была бодрой, как всегда.

— Пора мне уходить, милочка, — сказала она тогда Блисс. — Я это знаю. Но мы с тобой еще встретимся.

Эгги, по крайней мере, не хоронили в открытом гробу, но Блисс по-прежнему начинало подташнивать, стоило лишь подумать о лежащем в нем мертвом теле, всего в каких-то нескольких футах от нее. Вскоре после прихода Блисс удалось-таки выбраться оттуда, где она сидела с мачехой — та все равно была очень занята: пыталась обменяться приветствиями со всеми прочими присутствующими мамашами учеников.

Блисс украдкой пробралась к выходу. По дороге она перехватила взгляд Мими. Подруга выразительно приподняла бровь, и Блисс прошептала одними губами: «Уборная», чувствуя себя как-то по-глупому из-за того, что пришлось так сделать.

«Да что она повадилась за мной следить?» — возмутилась в глубине души Блисс по пути к выходу. Цепляется хуже мачехи! Это раздражало. Блисс осторожно выскользнула через заднюю дверь — и тут же налетела на другого желающего удрать незаметно.

Дилан был в облегающем черном костюме, белой рубашке и узком черном галстуке и выглядел примерно как музыкант из группы «Строукс». Он улыбнулся девушке.

— Куда-то торопишься?

— Э-э… да нет, просто жарко там, — запинаясь, пробормотала Блисс.

Дилан кивнул, раздумывая над ее словами. Они, по сути, не разговаривали с вечера пятницы, с той беседы в переулке между двумя ночными клубами. Блисс намеревалась отыскать Дилана, просто чтобы извиниться за то, что проигнорировала его вчера. Вообще-то на самом деле ей особо не за что было извиняться. В конце концов, не то чтобы они с Диланом были друзьями, просто проговорили вечер. Ничего особенного.

Только на самом деле разговор был очень даже особенный. В тот вечер Дилан рассказал ей про свою семью и про то, как ненавидел школу-интернат в Коннектикуте. А Блисс рассказала ему про Хьюстон и как она ездила в школу на дедушкином «кадиллаке» с открытым верхом и все над ней посмеивались. Конечно, эта машина была совсем как лодка, с крыльями-стабилизаторами. А еще Блисс призналась, что чувствует себя в Дачезне не в своей тарелке и что ей вообще не нравится Мими.

Редкостным облегчением было пооткровенничать с ним, впрочем, Блисс пожалела об этом, едва дойдя до дома, она боялась, что Дилан как-нибудь изыщет способ поделится с Мими ее секретами, хотя Блисс и знала, что это невозможно. Мими принадлежала к сливкам местного общества. Дилан же обретался за пределами круга избранных, вместе со всякими неудачниками. Этим двоим просто негде было встретиться. Если бы Дилан попробовал приблизиться к Мими, она бы его убила взглядом прежде, чем он успел бы открыть рот.

— Может, смоемся? — поинтересовался Дилан, выжидательно вздернув брови.

Смыться с похорон. А не плохая идея! Всем ученикам полагалось присутствовать на заупокойной службе — таково было строгое распоряжение. Блисс вообще в жизни прогуляла один-единственный урок — физкультуру, как-то раз, когда они с друзьями решили пойти в кино посмотреть новый ужастик. Клевый был день: фильм оказался еще хуже, чем можно было подумать, и они потихоньку вернулись в школу, их так и не засекли.

На самом деле в Дачезне разрешалось прогулять уроки дважды в семестр: это было частью так называемой гибкой программы обучения. Школа понимала, что иногда стресс оказывается слишком велик и что ученикам время от времени необходимо прогуливать. Просто поразительно: школьные правила умудрились включить в себя даже мятеж, аккуратно увязав его с общей жесткостью и логичностью.

Но, насколько было известно Блисс, прогуливать похороны не разрешалось никому. Это сочтут уже серьезным нарушением. Особенно с учетом того, что ее, Блисс, считают одной из лучших подруг Эгги, поскольку они тусовались в одной компании.

— Пойдем, — решительно сказал Дилан и взял ее за руку.

Блисс двинулась за ним, но тут из дверей часовни появился еще кто-то.

— Куда это ты собралась? — поинтересовалась у сестры Джордан Ллевеллин, буравя Блисс взглядом большущих глаз.

— А ты вообще кто? — спросил Дилан.

— Отвали по-хорошему, — предупреждающе произнесла Блисс.

— Не ходи. Это опасно, — сказала Джордан, в упор взглянув на Дилана.

— Пойдем. Она просто дурит, — откликнулась Блисс, хмуро взглянув на сестру.

Та, во всем белом, выглядела так, словно собралась к первому причастию.

— Я маме расскажу! — пригрозила Джордан.

— Да рассказывай кому хочешь! — огрызнулась в ответ Блисс.

Дилан ухмыльнулся, и Блисс, не говоря более ни слова, последовала за ним через черный ход, вниз по лестнице, на первый этаж.

Из выходящей на заднюю лестницу комнаты с копировальным аппаратом выглянула одна из школьных техничек.

— Вы что это тут делаете? — подбоченившись, поинтересовалась она.