Дикий Порт (Райские птицы) - Ольга Онойко

Проклятый Макферсон получил приглашение от семитерранской студии. И принял его. И словом не обмолвился Лилен.

«Он собирался, — примиряюще говорил отец, пока она кипятилась. — Как раз сейчас».

…Лилен дулась до сих пор. Нукты чуяли её настроение и метались вокруг иссиня-чёрным шипастым вихрем, рычали и свистели, пытались дознаться, отчего маленькая мягкокожая женщина так зла. Не следует ли доставить ей удовольствие, кого-то убив?

Папа с Майком пришли к полному взаимопониманию.

— Я работал в чистой цифре, — рассказывал Майк, пока камера в его руках оглядывала окрестности. — Лет в шестнадцать. Это очень увлекательное занятие для подростков. Конечно, есть интересные работы, Бо Лонг, к примеру, уже тридцать лет не выходит за рамки чистой цифры, но для этого нужно иметь определённый склад характера. И определённую эстетику. Я понял, что для меня это тупиковый путь…

Дитрих что-то спросил, солидно и благожелательно. Лилен не разобрала слов, занятая довольно кровожадной безмолвной беседой с альфа-самцом прайда Ладгерды.

— Конечно, полностью живое кино давно в прошлом, — ответил юношеский тенорок Майка. — Но оно должно выступать как цель. Которую невозможно и не нужно достигать. Плодотворен только синтез. А можно подняться как-нибудь над ветками, чтобы взять радиус по максимуму?

И потом он рассказывал, как снимали в прошлом — не трёхмерное пространство на несколько метров вокруг, а один плоский прямоугольник, и даже редакция угла была невозможна, не говоря уже о замене объектов внутри кадра. Приходилось переснимать, делать множество дублей, но это было высокое искусство со своей спецификой. А ограничения, которые накладывает техника, только стимулируют воображение. Дитрих слушал с интересом, уточнял.

«Мы хотим, чтобы ты смогла реализовать себя», — сказала мама.

Лилен всегда полагала, что самореализация человека — это его личное дело. Теперь она чувствовала себя отвратительной эгоисткой: чтобы избежать проблем и не ставить родителей в зависимость от своих желаний, она должна была бросить так замечательно начавшуюся карьеру и провести остаток жизни соцпсихом.

«Решай», — сказали они.

— Понимаете, — соловьём разливался Майк, — в любом случае приходишь к необходимости создания персонажа. Сначала делаешь внешность. Потом понимаешь, что у него есть характер. И в итоге получаешь ту же символ-модель, только неживую. Нарисованную. Сколько символ-моделей ты можешь создать, не повторяясь? Природа куда изобретательнее тебя… с пейзажами так же. Можно сделать ярче, чётче, но разве придумаешь новое небо? На Альцесте или на спутниках Сатурна, но прототип обязательно найдётся…

Лилен фыркнула. Вспомнилось, как один незамутнённый сокурсник рассказывал про ночное небо Альцесты. Вытаращив глаза: «Там полнеба звёзды, а другие полнеба — х**!»

Впрочем, если уж так хочется увидеть Галактику извне, можно отправиться к Магеллановым облакам.

Лилен прыгнула на спину альфы, вцепилась в гребень и попросила поднять её на секвойид — тот, огромный, с высохшей веткой у самой вершины. Майк внизу благоговейно ахнул, провожая её двумя взглядами — собственным и запечатлевающего сенсора.

Порыв ветра едва не столкнул Лилен с ветки. Альфа, обвив хвостом истончившийся ствол, поддержал её лапой. Отсюда, с высоты, открывалась панорама залива — мыс Копья, полоса пляжей, коттеджный посёлок, лес.

«Вся красота мира» — отдалённое, искажённое эхо страха. Раса ррит давно и безнадёжно выпала из разряда опасностей космоса. Ареалу человечества грозят другие опасности.

Древняяя Земля. Homeworld, колыбель цивилизации, драгоценное Сердце Ареала.

Седьмая Терра, Урал. Могущественнейшая колония.

…Лилен всегда гордилась тем, что её родители — не обычные люди, что они одарённые, незаменимые, мастера по работе с биологическим оружием, и пусть, как кажется, питомник находится в сущей глуши, но их работа имеет значение для всего человечества.

Она впервые сожалела об этом.

«Ты можешь ехать с Майком, — сказал папа. — Работать на Уралфильме. Тогда мы с мамой будем предпринимать шаги в том же направлении, к Терре-7, будем заодно с Игорем. Но тогда может случиться, что Земли больше никто из нас не увидит. Никто не знает, сколько продлится противостояние и чем оно кончится… Ты можешь расстаться с Майком и попытать счастья как актриса на Земле. Это сложнее и тяжелей, но после «Кошек» у тебя есть что предъявить. И тогда, соответственно, мы займём нейтральную позицию. Я, конечно, не предам Игоря, но своим делом он будет заниматься один».

В голове не укладывалось, что от неё, соплюхи, может что-то зависеть. Тут, на любимом насесте над полуостровом, Лилен казалось, что всё это не всерьёз. Ну не может так быть. Южный материк Земли-2, глушь и тишь, море и солнце… тоже мне, большая политика.

Папа помахал ей снизу рукой — «спускайся».

«А вы сами как хотели?» — спросила тогда Лилен, глядя пасмурно.

Дитрих вздохнул.

«Мы пока только думали, — ответил он. — Я ничего не имею против уральцев, Игорь — мой друг, местер Ценкович лично сделал много добра твоей маме. Но это другая культура. Другой образ мысли. Древней Земле противостоит не ещё одна Земля, а нечто совершенно иное… Нам трудно принять решение».

Другая культура.

Альфа учуял соображения Лилен и не понял их.

Та усмехнулась.

Майк сделает ей имя и славу. Майк носится с ней как с писаной торбой. Никто больше так не будет. И без квёлого этого эльфа куковать Лили Марлен на ролях бесчисленных блондинок… Она не из тех, кто безраздельно предан искусству и согласен корпеть на рутинной работе. Она хочет блеска.

«Но тебе не предлагали индикарты. Приглашение стать семитерранином получил только Майк. Чтобы отправиться с ним, тебе придётся выйти за него».

Лили Марлен нахмурилась. О том, насколько сложно получить вид на жительство у семитерран, она слышала, но как-то забыла.

«А может… дядя Игорь поможет?» — с надеждой спросила она.

«Может, — бесстрастно кивнул отец. — Если за это возьмётся Игорь, индикарта у тебя стопроцентно будет. Но ты представляешь, что почувствует Майк, если ты выкинешь такое коленце? Захочет ли он с тобой работать тогда?»

— Какой смысл рисовать символ-модель? — вдохновенно спрашивал Макферсон. Над ним вниз головой висел нукта и сосредоточенно разглядывал сенсор камеры, портя Майку запись. Любопытствующие драконы повылезли все, лес кишмя кишел ими — когтистые лапы, шипастые хвосты, лезвия на плечах, челюстях, голове, острые гребни — полный боекомплект живого оружия…

Майк не боялся. Дитрих видел это и проникался к нему симпатией.