Магия на крови - Николай Басов

– Ничего, уже скоро во всем разберемся, – сказал подъехавший Ибраил.

Он, как это вошло, похоже, у него в привычку, спокойно читал мысли Трола и даже не считал, что это бестактно.

Раньше других деревенских их почувствовали, конечно, собаки. Они подняли такой лай, что Крохан, по-прежнему держащийся рядом, поморщился. Он даже взглянул на Ибраила, раздумывая, не попросить ли мага, чтобы он что-нибудь сделал, но промолчал. Они приехали сюда как друзья, это была не военная вылазка, заставить собак замолчать было бы неправильно.

Но люди, которые тут жили, все поняли по-своему. Где-то хлопнула дверь, еще в одном доме быстро погасили свет лучины, кто-то задвинул скрипучую дверь сараюшки со скотиной. Деревня насторожилась. И конечно, никто им не встретился на улицах. Поэтому до гостиницы, если это была гостиница, они доехали беспрепятственно.

На центральной площади, показавшейся теперь не такой уж и маленькой, тоже было тихо. Даже собаки, кажется, отошли на безопасное расстояние, хотя брехать, теперь уже заунывно, без прежнего азарта, не переставали. Трол спешился, но Ибраил, Крохан и Роват успели сделать это еще быстрее. Крохан кивнул Самвелу, тот подхватил за узду его коня, Зара и братья приняли остальных лошадей и остались в седлах. Трол пошел в гостиницу.

Мелькнуло в низеньком, каком-то на редкость мутном окне чье-то лицо. Дверь тем не менее была открыта. Она была слегка перекошена и задевала землю… «Неужто тут все полы земляные», – спросил себя Трол и вошел.

Пол гостиницы, по крайней мере ее главного зала, был густо засыпан какой-то плотной травой, игравшей роль ковра. Вдоль стен были уставлены длинные столы с такими же длинными лавками. За ними сидел лишь один молоденький паренек, рыжеватый, веснушчатый, словно в неудачной боевой раскраске. Рядом с ним сидела какая-то девушка в длинном сером платье, с простыми стеклянными бусами на груди. Глаза у обоих были темно-синие, глубокие, настороженные.

Трол учтиво, по-деревенски поклонился обоим и сел за стол у другой стены, чтобы не смущать. Около него, подумав, уселись Крохан и Роват. Чуть более импульсивный, чем воины, Ибраил пошел в дальний конец зала, где определенно находилась кухня. Но звать хозяина ему не пришлось, тот сам вдруг выплыл, с явным напряжением на лице, вытирая руки о какую-то тряпицу не первой свежести.

– Чего изволят господа из далеких земель?

– Это Лугань? – спросил Ибраил вместо приветствия.

– Так называется наша деревня, господин, – отозвался содержатель гостиницы. – Но вы, наверное, ошиблись – все господа обычно отправляются прямо в замок, который называется Дотимер…

– Мы не ошиблись, – ответил Ибраил. – Мы ищем Лугань. Найдется у тебя ночлег для… восьми человек и дюжины лошадей?

– Конечно, господ-да, – заикаясь от волнения, проговорил хозяин. Потом он набрался смелости. – Чем угодно будет заплатить?

Ибраил протянул две золотые монеты из сумок, которые остались на лошадях. Глаза хозяина гостиницы округлились. Он даже свою тряпку уронил. И тут же согнулся в поклоне, почти поясном.

– Конечно, господа… Как вам будет угодно. Сейчас я прикажу подать лучшего вина, пока будут готовить ужин. Места есть во флигеле, а две комнаты, самые лучшие, я сейчас освобожу… Я сам живу там, но теперь, когда вижу такое благородство…

– Хозяин, – отозвался Роват, – благородство мы оставим в покое, а вот места для сна, уход за лошадьми и кое-что еще мы попросим у тебя незамедлительно.

Размещение лошадей, приказы по приготовлению ужина, еще какая-то мелкая кутерьма заняли добрые полчаса, во время которых Трол сидел и поглядывал в окошко. Оно, кстати, оказалось затянуто выскобленным воловьим желудком или какой-то другой похожей по цвету и запаху кожей и почти не пропускало света. Поэтому Трол не мог отчетливо видеть, что творится снаружи, но это его и не волновало.

Он вообще был как-то неестественно спокоен. А вот Ибраил, убедившись, что ужин скоро будет, подошел к юноше, который смотрел на путников во все глаза, и спросил, стараясь, чтобы его голос звучал очень спокойно:

– Юноша, не знаешь ли ты легенду о местной женщине, которая лет пятнадцать назад продала узкоглазому воину своего сына?

– Я знаю, добрый господин, – тут же отозвалась девушка и поправила бусы. – Это история про Невету, что жила тут у реки.

– Она жива? – Живет теперь чуть выше, в горах, господин, – отозвалась словоохотливая девица. – Очень переживает по поводу сыночка… Из него-то, сказывают, сделали какое-то чучело, а потом он и вовсе сгинул где-то на востоке.

– Какое чучело? – не понял Ибраил.

– Ну, он же был не очень-то в своем уме, господин, и ни на что больше не годился. Так что вот, сделали из него что-то полуживое, что двигалось только по приказу того мага, что был с востока…

– Стой, – не выдержал Ибраил. – Не так быстро и, главное, не так… неправильно. Просто отвечай мне, девушка, нельзя ли позвать сюда эту Невету, которая продала мальчика, которого тут прозвали, кажется, Трол?

– Конечно, – вежливо ответил юноша, поднимаясь, – если господину будет угодно, я сбегаю. Это недалеко… И еще не поздно, так что я сбегаю за ней.

– Приведи ее сюда, добрый юноша, со всей учтивостью, – попросил его Ибраил. – А ты, девушка…

– Она пойдет со мной, – твердо ответил юноша.

Он взглянул еще раз в сторону располагавшейся за столом компании, к которой теперь присоединилась Зара, братья Бали и Батар. Самвел и возница Салфик, по-видимому, решили проверить, как обходились с лошадьми. Ибраил кивнул.

Потом Самвел и возница тоже уселись за стол, и как раз подоспела первая подача из кухни. Это оказались обыкновенные галушки, с большим количеством теста, в каком-то очень темном, пахнущем горными травами соусе. Путникам, последний месяц не евшим ничего путного, галушки показались чем-то сродни кроссовой благодати, особенно Ровату и Крохану, которые принялись за еду чуть не с рычанием, а потому даже Тролу осталось маловато. Блюдо решили повторить, но им вынесли что-то смахивающее на лапшу с мелко растертым козьим сыром и чесноком, а потом уху, сваренную с добавлением какого-то темного, жилистого, но очень приятного на вкус мяса…

Дверь раскрылась совершенно неожиданно, даже Ибраил вздрогнул от того, что пропустил это движение. И в гостиницу вошел давешний юноша, он почти насильно тащил за собой какую-то женщину в темном плаще с глубоко надвинутым на голову капюшоном. Юноша верещал:

– Я же говорю тебе, господа приехали из неведомых земель, спрашивают тебя, чтобы… – Он умолк, осознав, что теперь его слышат все, даже неизвестные путники.

Трол встал. Женщина откинула капюшон, прибрала волосы со лба, подняла голову. Ее глаза были стального серого цвета, очень большие. Собственно, только глаза на этом лице и остались. А вот губы, щеки, нос и даже подбородок как-то истончились, сделались морщинистыми, но не от прожитых лет, а от беды и, может быть, слез.