Король воров - Максим Дубровин

Ричард приободрился, даже боль в висках отступила. Он наскоро привел себя в порядок возле умывальника, переоделся и разобрал походную сумку. Наряд молочницы и тряпье мусорщика он выложил, а форму констебля после недолгих колебаний решил оставить. Из комода он вынул еще два туго свернутых комплекта одежды и сложил сумку. Прихватив напоследок теплый дафлкот с капюшоном, Ричард вышел из дома.

Лил дождь. Где-то вдалеке, над Лондоном, гремел гром, время от времени темноту ночи пронзали молнии. Сэмюэл Крабб стоял у калитки, спокойный и неподвижный, как изваяние. Неподалеку, укрытый низкими ветвями липы, поджидал большой четырехколесный кеб, запряженный парой лошадей. На козлах сидел кучер и, казалось, спал.

— Куда поедем? — спросил Крабб, как будто речь шла всего лишь о том, где бы скоротать ночь двум скучающим джентльменам.

— В Ист-Энд.

— Вы уверены?

— Если у вас есть другие предложения, я с удовольствием их выслушаю, — холодно ответил мастер Пустельга.

Громила вполне серьезно покачал головой, словно не заметил сарказма, и больше вопросов не задавал. Он открыл дверцу экипажа, пропуская спутника вперед. Эта повозка была гораздо просторнее того кеба, в котором сыщик путешествовал с утра, и в ней легко поместилось бы три нормальных человека. Но когда рядом с Пустельгой сел огромный Крабб, внутри сразу стало тесно. Вдобавок ко всему обнаружилось, что дверь со стороны сыщика заколочена, видимо для того, чтобы пассажиру не пришло в голову выпрыгнуть на полном ходу. Он почувствовал себя арестантом. Впрочем, передняя стенка имела окно, через которое можно было следить за дорогой и давать указания извозчику.

Путь предстоял дальний, и стоило попытаться выспаться, но Пустельгу захватил азарт охоты. Ему уже самому не терпелось найти мышь, подержать ее в руках, ощутить пульсацию жизни в ее металлическом теле.

Но была и более важная задача — заставить поверить спутника, что сегодняшняя находка — это результат не чудесного наития, а серьезнейшей аналитической работы.

Стараясь сделать это незаметно, он сунул руки в карманы пальто, нащупал шкатулку и сокола и всмотрелся в фигуру похитителя. Тот лежал все в той же позе, уверенный в собственной безопасности и не подозревающий, что по его следу идет лучшая ищейка Лондона. Голова и лицо человека были прикрыты странной шапочкой-маской с прорезями для глаз, как будто он опасался быть узнанным голубями и летучими мышами, расположившимися вокруг. Рядом с ним мастер Пустельга разглядел висящий на соседней балке пояс с десятком маленьких чехольчиков, из которых торчали рукоятки ножей. Похититель был не простым вором, это сыщик уже понял. Но кто он? Крабб, кажется, утверждал, что знает всех умельцев в этой области. Ну что же…

— Мистер Крабб, расскажите мне о людях, способных провернуть это дело.

— Что именно вы хотите знать?

— Любая информация может оказаться полезной. Вы говорили, таких мастеров не много?

Гигант покачал головой.

— Я бы сказал, что с задачей такого уровня справиться практически невозможно. Место, где хранился предмет, охранялось лучше, чем Букингемский дворец. И это не фигура речи, мастер Пустельга, резиденция моего патрона охраняется действительно лучше.

— Тем сильнее это сужает круг подозреваемых, не так ли?

— Несомненно. И если бы у меня было время, я сам справился бы с поисками. Но мой хозяин настаивает на незамедлительном возвращении мыши. И ваша помощь именно в этом будет оценена по достоинству.

— Итак, кто, по-вашему, мог совершить невозможное?

— Я знаю только двоих таких специалистов.

— Кто же они?

— Первый — Джимми Сквозняк. Вор экстра-класса, профессионал-одиночка. Много лет обучался искусству йоги у индийских мастеров. Гибкий и быстрый, как змея, способен пролезть между спицами каретного колеса на полном ходу. Невероятно силен и вынослив, несмотря на преклонный возраст и скромную комплекцию. Нужно признать, кража такого масштаба ему была бы по силам, но я не верю, что он решится грабить… моего шефа. Он человек старой закалки, и не представляю, какой барыш ему нужно было посулить, чтобы заставить отказаться от принципов. К тому же он прекрасно осознает смертельный риск этого предприятия.

Пустельга не видел лица человека в гамаке и не мог судить о его возрасте. Но комплекцию похитителя он не назвал бы скромной. Впрочем, рядом с Краббом любой человек выглядит карликом. Нужны были уточняющие вопросы.

— Он носит оружие?

— Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает. Во всяком случае, отбирать предмет у вора не понадобится. Этим займусь я.

— Я не волнуюсь, — ощетинился мастер Пустельга. — Мне нужен точный психологический портрет похитителя.

— Он мастер скрытного проникновения и обычно в оружии не нуждается. Но использовать в качестве оружия подручные средства Сквозняк умеет виртуозно.

— Ясно. Кто второй?

— Вторая. Это женщина, Гуттаперчевая Пэт. Бывшая циркачка — жонглерка и акробатка. Чертовски ловкая и везучая воровка. Отчаянная до безрассудства, способна на любую авантюру и не боится ничего на свете. Она успела перейти дорогу многим по обе стороны закона. И Скотланд-Ярд, и кое-кто из воровского мира охотятся за ней уже много лет. Но она не работает на заказ, насколько мне известно. Крадет только то, что считает нужным.

Человек на крыше определенно не был женщиной. Но Пустельга на всякий случай уточнил:

— А оружие?

— Да. Носит револьвер, который охотно пускает в дело. Если вас интересует мое мнение — она абсолютно безумна.

— Понятно. Еще кого-нибудь подозреваете?

— Нет.

Дело принимало сложный оборот. Мастеру Пустельге уже доводилось работать с клиентами, которые настаивали на своем обязательном участии в поимке похитителя. И всякий раз им оказывался кто-то из ближнего окружения, кого сыщик сразу «вычислял», перебирая знакомых жертвы и незаметно подталкивая ее к «правильному» ответу. Но на этот раз подозреваемые кончились раньше, чем он опознал преступника.

— Вы уверены? Любые предположения, даже самые невероятные, пригодятся.

Крабб, впервые с момента их знакомства, позволил себе кривую улыбку.

— Во всем, что касается преступного мира Лондона, можете считать меня экспертом. Я уверен, что больше никто из живых специалистов не мог этого сделать.

— Из живых?

— Да, я имел в виду — из ныне здравствующих.

Мастер Пустельга промолчал, глядя в темноту за окошком кареты. На улице шелестел настоящий октябрьский дождь — унылый и бесконечный. Именно для таких вечеров предки придумали камин, бренди и трубку.