Моя история - Эрик Кантона

По прошествии времени эта история заставила меня вновь вспомнить о моей кукле в телевизионном шоу. Большинство моих друзей говорят, что Пикассо хороший, потому что заставляет людей смеяться и не выглядит ужасным. Они, возможно, правы, хотя я считаю его чем-то экстраординарным, растягивающим доверчивость зрителя до предела. Странно видеть, какой извращенный образ человека способна создать кукла в реальной жизни. Пикассо может уйти со сцены, нецензурно ругаясь, может нарисовать красную карточку и показать ее самому себе или представлять себя членом команды, состоящей из птиц и зверей. Короче говоря, в этом шоу жесты или слова, изначально выдуманные, нереальные, становятся смешными, комичными и каким-то странным образом воспринимаются публикой как мои собственные. Так что некоторые видят во мне мою карикатуру вместо того, чтобы посмотреть, как я веду себя в настоящей жизни.

Деннис Роч, чтобы выкрутиться из этой неприятной ситуации, запутанной всеобщим непониманием, возник вновь, на сей раз с предложением от «Лидса» под мышкой.

В течение нескольких недель Говард Уилкинсон, тренер «Лидса», пытался связаться со мной. Но «Лидс Юнайтед» относится к тем клубам, которые не платят агентам за посредничество, и поэтому Роч умалчивал о нем. Узнав же из газет о том, что мой переход в «Шеффилд Уэнсдэй» не состоялся, Уилкинсон сразу же бросился к телефону: он хотел видеть меня.

История моей жизни принимала новый оборот…

Глава 6. Медовый месяц в Лидсе

Моя карьера в Англии началась в стиле водевиля, разыгранного в старомодном интерьере фешенебельного отеля. Еще когда я был в Шеффилде, до редакций газет «Сан» и «Йоркшир ивнинг ньюс» дошел слух о моем контракте с «Лидсом», хотя в то время он еще не был оформлен окончательно.

Деннис Роч и Говард Уилкинсон, тренер «Лидса», должны были прийти ко мне в номер вечером 31 января 1992 года. Мой адвокат Жан-Жак Бертран также должен был присутствовать при нашем разговоре. Менее чем за час мы обговорили самые важные вещи. Уилкинсон хотел видеть меня в своей команде. Он был убежден, что я ему необходим, так как из-за травмы отсутствовал нападающий Ли Чепмэн, и «Лидсу» нужно было срочно усиливать атаку. Тренер команды возлагал надежды в этом плане на меня. В то время «Лидс» и его главный конкурент «Манчестер Юнайтед» уверенно лидировали в гонке за чемпионский титул. Шедший третьим «Ливерпуль» уже отставал на девять очков. Было ясно, что судьба первенства будет решена в борьбе двух давних соперников с севера Англии.

Разумеется, Уилкинсон не терял времени даром и в деталях расспросил Жерара Улье и Мишеля Мези о том, как я играю. Улье, окончивший университет в Ливерпуле, был лучше, чем кто-либо другой из французских тренеров, знаком с английским футболом, и поэтому его мнение насчет того, подойду ли я «Лидсу», было особенно ценным для Уилкинсона. Понятно, что Уилкинсон должен был все тщательно взвесить, прежде чем делать ставку на меня, ведь он, естественно, знал о моем бурном прошлом и о той репутации, которая сопровождала мой переезд из Франции в Англию. И все же тренер был уверен, что страсти стадиона «Элланд Роуд» удовлетворят мои амбиции.

Я чувствовал себя как-то странно: я приехал сюда, чтобы обрести спокойствие и покой, которых был лишен во Франции, но уже начинал понимать, какие глубокие эмоции пробуждает в людях футбол в Великобритании.

Футбол здесь был, есть и будет всепоглощающей страстью. Татуировки на руках, слезы при расставании с любимым игроком — эти и другие проявления неподдельных эмоций заметны повсюду. В Манчестере тысячи отцов дали своим сыновьям имя Джордж в честь одной из величайших звезд в истории «Юнайтеда» — североирландца Джорджа Беста. То же самое и в Ливерпуле: в сумасшедшие годы Кигана — с 1971-го по 1977-й — в городе «Битлз» родились сотни маленьких Кевинов, и теперь можно сказать, что Кевин Киган стал такой же легендой Ливерпуля, как и знаменитый квартет музыкантов.

Соглашаясь на предложение Говарда Уилкинсона, я примерно представлял себе, под какое давление попаду. На следующий день мой новый тренер пригласил меня посмотреть матч «Лидса» с «Ноттс Каунти». Тот наш разговор длился чуть более часа. Разумеется, не было подписано никакого контракта, но мы нашли общий язык и поняли, что теперь нам по пути. Вопрос об испытательном сроке не поднимался— мой экзамен пройдет на поле. Возможно, даже в следующем матче с «Олдхэмом», если я почувствую, что готов, Я хочу, чтобы Говард Уилкинсон, а вместе с ним и все, кто приходит на трибуны «Элланд Роуд», знали, что «Лидс» возвратил меня к жизни. Я вернулся в футбол благодаря ему и тому теплому приему, который мне оказали в городе. Вместе мы будем готовиться к тому, чтобы стать чемпионами Англии. Пройдет лишь немного времени, и болельщики «Элланд Роуд» будут дружно скандировать: «О! А! Кантона!» — этот клич станет очень популярен в дни наших побед. В тот вечер, когда я забью свой величайший гол за «Лидс» в ворота «Челси» 11 апреля, Уилкинсон поймет, что я сотворил нечто столь зрелищное, что надолго останется а памяти британских болельщиков. И после всего этого не стоит вести разговоры о столкновениях и конфликтах, имевших место впоследствии.

В глубине души Уилкинсон прекрасно понимал, что я тоже помог вдохновить «Лидс» в самый ключевой период сезона. В матчах с «Олдхэмом» и «Челси», «Ливерпулем» и «Лутоном» мое сердце билось в такт с сердцами болельщиков. Я ничего не забыл из своей жизни в Лидсе. Не забыл и вас, поклонников, тысячами пришедших поприветствовать команду, ставшую чемпионом. Не смогу забыть ваши аплодисменты и ваше доброе отношение, поразившее меня до глубины души. Надо быть очень циничным человеком, чтобы все это забыть — забыть то великое и простое счастье, струившееся по нашим венам в то время, когда город праздновал наш чемпионский титул.

Моя жизнь показывает, что я всегда нахожусь в движении, в каком бы клубе, каком бы городе ни находился. Я часто и много страдал от своей привязанности к различным вещам. В Марселе через три месяца после травмы колена я осознал, что многие часы работы и боль, которую я преодолел, чтобы вернуть свою форму, оказались никому не нужны. Я сходил с ума. Я готов был сделать все, что угодно, чтобы вновь искупаться в огнях «Велодрома», но после тренировок знаменитый тренер проходил мимо с опущенной головой, не желая меня замечать.

Говард Уилкинсон был очень прям и откровенен со мной с первой же тренировки: он был убежден, что я смогу проявить себя в «Лидсе», но при этом дал мне понять, что не собирается торопить меня. Английские клубы, и это правда, испытывают некоторое недоверие к иностранным игрокам. Футбол здесь состоит из воздушных дуэлей, стремительных рывков и жестких единоборств, которые невозможно выдержать, не обладая едва ли не совершенными физическими кондициями. Британцы зачастую считают, что даже если у футболиста с юга Европы безупречная техника, его тело все равно не сможет выдержать напряжения северной игры. И вот здесь я вновь, оглядываясь назад, могу лишний раз сказать о том, каким правильным было мнение Мишеля Платини и Жерара Улье, которые помогли мне пересечь Ла-Манш. Они прекрасно понимали, что мое сердце и мои ноги созданы для британского футбола.

Мое первое знакомство с английским футболом состоялось 8 февраля 1992 года. Я вышел на замену во втором тайме матча с «Олдхэмом», который мы, однако, проиграли — 0:2. Потом, 29 февраля, в субботний вечер на «Элланд Роуд» великая радость пришла в семейство Кантона. «Лидс» принимал на своем поле «Лутон Таун». Говард Уилкинсон выпустил меня на поле через 20 минут после начала игры, вслед за тем, как получил травму Тони Дориго. Едва выйдя на поле, я почувствовал, что нахожусь в отличном состоянии и что забью свой первый гол в цветах «Лидса» на радость толпам болельщиков. Нет ничего более удивительного и завораживающего, чем гол, забитый на глазах тех, кто жаждет его. В тот самый момент, когда мяч влетел в сетку, тысячи поклонников за воротами вскочили, и показалось, что они вот-вот обрушатся на поле.

Такое зрелище вам может подарить только британский футбол. Словно многоголосый хор потрясает своды храма. Играешь ты хорошо или плохо, болельщики поют разные боевые песни, и вдруг, едва мяч оказывается в сетке, тысячи голосов сливаются воедино, и вверх взметаются сотни рук. Это настоящий экстаз.

Забив гол перед своими болельщиками, я был пленен. Казалось; меня приняла новая семья.

Разумеется, будут и другие эмоции, другие спектакли, но победа над «Лутоном» все же осталась ни с чем не сравнимой в моей памяти, ибо позволила испытать новые ощущения. В тот вечер Рафаэль, оставшийся с Изабель в Ниме, увидел, как его отец забивает свой первый гол в Англии.

Руководство клуба арендовало для меня дом в пригороде Лидса. Мы жили в нем довольно долго после приезда. И сам дом, и район, в котором он расположён, не были ни элитными, ни шикарными, и от этого тамошняя атмосфера становилась еще более приятной для меня. Среди наших соседей были англичане, пакистанцы, индийцы. Это прямые, дружелюбные и добрые люди. Наш маленький английский домик нравился мне куда больше, чем роскошные викторианские особняки, в которых, уверен, я бы очень быстро заскучал. Даже играя за, «Манчестер Юнайтед», я любил уезжать из отеля, в котором жил в течение недели, в свой дом. Часто мы договаривались о встрече с Рафаэлем, когда он возвращался из школы, и шли играть в футбол в парк Раундхэй, расположенный в двух шагах от нашего дома. Там нам было очень хорошо.