Танец с саблями - Никита Филатов

– Говорите…

– Мы – очень бедный народ. Гордый, но бедный… Каждая копейка на счету. Вы понимаете?

– Понимаю. Кто-то давно сказал, что для любой войны необходимы три вещи: деньги… деньги… и ещё раз деньги.

Посланник вежливо улыбнулся:

– Интересная мысль… Так вот! Конечно, каждый жертвует в меру сил – плюс чем-то братья по вере помогают, соседи. Из этого и образуется нечто вроде резервного фонда. Понимаете?

– Понимаю! – больше всего Генерала нервировала профессорская манера собеседника переспрашивать в конце каждой фразы. – Дальше?

– Нашлись негодяи… Выродки! Они украли у своего народа его достояние.

– Все достояние украли? – живо поинтересовался старик. С практической точки зрения ответ на вопрос мог означать многое. – Или только часть?

Посланник сделал вид, что не слышит иронии:

– Более двух миллионов долларов… Это серьезная сумма.

– Да, пожалуй! Тем более для гордой, но бедной республики – которая, к тому же, воюет?

– Послушайте, если вас смущает, что деньги пойдут на нужды сопротивления… не беспокойтесь! Это, если можно так выразиться, личные сбережения тех самых частных лиц, о которых я уже упоминал в начале беседы.

Ситуация постепенно прояснялась.

– Значит, об этих деньгах широкие массы вашей революционной общественности не знают?

– Видите ли… У людей, облеченных властью, несущих на себе тяжелое бремя ответственности – у них же должны быть какие-то материальные гарантии на случай непредвиденного поворота событий? – Посланник явно искал понимания.

– Вопросы морали меня уже давно не интересуют. Давайте подробности!

Со слов сидящего напротив человека, одно из сочувствующих исламских государств передало на нужды священной войны с неверными некоторую сумму в валюте. Из этой суммы сразу же значительная часть – два миллиона двести тысяч долларов США купюрами нового образца, попала… в личный фонд некоего лица. Посланник не называл его, но судя по всему деньги присвоил сам мятежный президент.

Это, в сущности, было неважно. Куда важнее, что по пути от высокогорного села, где базировался штаб сепаратистов, до пункта, откуда «президентская доля» должна была отправиться на его личный счет в один из европейских банков, валюта исчезла. Обстоятельства пропажи указывали на то, что чемоданчик с деньгами украли именно те, кому он был вверен – ближайшие из ближайших, доверенные из довереннейших… Родственники! Те же обстоятельства не позволяли заинтересованным лицам вести поиск в открытую, своими силами.

– Понятно. То-то меня сумма смутила! Стали бы вы, думаю, за два «лимона» баксов пленных выпускать… На переговорах бы раз в десять больше потребовали, верно ведь?

– Ну, одно дело – общественные деньги… А личное – оно всегда дороже! И вам прямая выгода.

Оба на поверку, оказались нормальными, здоровыми циниками, и облегченно отсмеявшись вернулись к делу:

– Но ведь возможности российских спецслужб в контролируемых вами районах весьма ограничены? Как именно вы представляете себе наше взаимодействие?

– Господа… Может быть – кофе? Или чай? – подал голос хозяин, о существовании которого собеседники как-то даже забыли.

Генерал оценил его деликатность – убедившись, что беседа перетекла в конструктивное русло, прибалтийский разведчик ещё раз таким образом поинтересовался, не мешает ли он своим присутствием. Все-таки, вымирающее поколение «рыцарей плаща и кинжала» уходит в прошлое – с неписанным кодексом чести и наивными правилами честной игры… Это сейчас в шпионы лезут все, кто ни попадя – журналисты, артисты, домохозяйки. Откуда же взяться культуре получения секретной информации в век, когда все измеряется в долларах, фунтах и даже неконвертируемых израильских шекелях?

– Нет, спасибо… Оставайся с нами!

– Да, разумеется. Мы очень признательны. – Посланник кивнул и после некоторой сценической паузы продолжил:

– Есть все основания полагать, что похищенное уже находится далеко за пределами нашей… нашей сферы влияния. Более того! Не исключено, что вскоре деньги окажутся там, откуда их уже невозможно будет вернуть законным владельцам.

– Под законным владельцем, я думаю, подразумеваются отнюдь не широкие народные массы?

– Я имею в виду тех… – парировал собеседник, – тех сугубо частных, но очень влиятельных лиц, которые обладают достаточными полномочиями для скорого возвращения домой десятков несчастных пацанов, находящихся в плену.

– Логично, – кивнул Генерал. – Но в случае…

Неожиданно что-то громыхнуло – раскатисто и неопасно: звук был приглушен то ли расстоянием, то ли толстыми стенами.

– Гроза?

– Нет, – хозяин согнал с лица улыбку и сверился с циферблатом старинных напольных часов. – Спектакль начинается. У нас изумительная балетная труппа… Не видели?

– Как-то не довелось! – сокрушенно покачал головой Посланник. Там, в зале, оркестр исполнял что-то красивое и торжественное, но восточное великолепие музыки достигало слуха собравшихся в кабинете лишь в виде тревожного рокота ударных инструментов.

– Вот так всегда: работа, работа, работа… – по-стариковски вздохнул Генерал. – А жизнь проходит мимо.

– Уже прошла, – уточнил хозяин.

Считается, что профессия накладывает отпечаток на характер человека, на его восприятие окружающего мира. Сказать так о кадровых сотрудниках спецслужб – значит не сказать ничего… Для этой категории людей просто рано или поздно перестает существовать что-либо вне их профессиональных интересов.

Любой собеседник оценивается лишь как источник возможной опасности или потенциальный обьект для вербовки. Дуплистые, изумительной красоты деревья в старинном парке начинают привлекать внимание в первую очередь в качестве тайников при бесконтактной передаче информации… и даже нехитрый рассказ ребенка, вернувшегося из школы, они воспринимают в одном ряду с сообщениями агентуры и доверенных лиц.

Ущербность сотрудников специальных служб как раз и заключается в том, что они этой ущербности не замечают. Так, хозяин и Генерал были не просто коллегами – но друзьями, друзьями молодости из тех, о которых говорят, что «старый друг лучше новых двух»… И с точки зрения их понятий о дружбе не было ничего странного и ненормального в том, что разведенные судьбой по разные стороны государственных границ они стали хладнокровными и беспощадными противниками в области профессиональной.

Посланник тоже подготовился к встрече и кое-что знал о взаимоотношениях сидящих сейчас напротив собеседников. Например, контрразведка сепаратистов располагала вполне достоверными сведениями о недавней акции, проведенной людьми Генерала: Москва тогда инспирировала жестокую и грязную кампанию по дискредитации местного, проамерикански настроенного министра обороны. В результате вопрос о вступлении стратегически важной для восточного соседа республики в НАТО отложился на неопределенное время… В ответ прибалты, руководимые сегодняшним гостеприимным хозяином, устроили автокатастрофу резиденту российской Службы внешней разведки и передали в Совет Европы деликатнейшие материалы о поставках сербам в обход санкций тяжелого вооружения бывшей Советской Армии.

Впрочем, как гласит ещё одна русская поговорка: «дружба дружбой, а табачек врозь!» Поэтому не удивительно, что именно – и только! – при таких взаимоотношениях партнеров Посланник мог чувствовать себя в относительной безопасности. И рассчитывать на успех возложенной на него деликатной миссии…

– Что значит – проходит? – всплеснул руками Посланник. – Что значит – прошла? Вах-х… У нас на Кавказе говорят, что вслед за молодостью приходит зрелость. А старость… Для настоящих мужчин всегда все впереди и никогда не поздно – жить!

Фраза получилась несколько театральной и здорово смахивала на тост. Но, в общем-то, вполне соответствовала представлению северян о манерах, присущих детям солнечных гор.

– Ладно, спасибо, – улыбнулся Генерал. – Если я…

Окончание его реплики потонуло в каскаде ритмически организованных звуков – то ли оркестр постарался на совесть, то ли просто где-то по коридору приоткрылась какая-то из многочисленных дверей и одной преградой для музыки стало меньше.

– Что это за балет такой громкий? – поинтересовался Посланник.

– «Гаянэ»… знаете? Практически на вашем, кстати, народном материале! – щегольнул эрудицией хозяин.

– Это там знаменитый ещё «Танец с саблями»? – по большому счету, Генерал плевать хотел на искусство, театры и разные там вернисажи, но согласно неписанным правилам советскому контрразведчику полагалось систематически повышать свой культурный уровень. Это даже в служебных характеристиках отражали…

– Может быть, продолжим?

Времени оставалось немного, тем более, что уровень шума за стеной неожиданно вернулся в разумные пределы.