СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

Но Природа — вненациональна, она принадлежит всей планете, и потому всему мировому макрокосму принадлежит русский национальный характер. Он естественно сливается с миром, но умеет при этом сохранить и свою самобытность. Эта его особенность хорошо иллюстрируется русскими народными сказками, самые яркие герои которых — Иван-царевич, Финист Ясный Сокол, Елена Прекрасная и Василиса Премудрая, оставаясь русскими людьми, живут и действуют на пространствах всего мира, не завоёвывая его, а просто в него входя…

Эта сказочно представленная связь имеет волнующую аналогию и в реальной истории: так, дочери Ярослава Мудрого не в сказке, а в яви отправлялись «в тридесятые царства» XI века — Анна во Францию к королю Генриху, Елизавета в Скандинавию к королю норвежскому и шведскому Гаральду, Настасья — к венгерскому королю Андрею.

Вот так же и русский Иван, сын Ивана да Марьи, шёл за тридевять земель, органически вбирая их в пределы Русской Вселенной. Он шёл в новые земли не как завоеватель, а как выразитель общей русской воли — в силу широты характера. И это было именно движение нации… На Западе первыми за моря устремлялись хищники, авантюристы без роду и племени. У нас тоже не обходилось без жадной дряни в передовых отрядах, но подлинные пределы Русской Вселенной расширяли преимущественно люди с государственной жилкой, первопроходцы. Они отнюдь не были ангелами, но они не были и дьяволами во плоти. Человеки, они умели находить — пусть и не все, и не всегда сразу — общий язык и с другими человеками, вовлекая их в круг русского дела.

В то же время другая важнейшая причина — историческое окружение русских славян воспитывало в русских славянах понимание необходимости объединения для противостояния враждебным силам. И эта причина формировала в национальном характере уже нечто противоположное чувству вселенского единения. Эта причина формировала насторожённость и недоверие по отношению к иноплеменному — слишком уж часто это иноплеменное грозило уничтожить сам русский национальный характер.

Но русские научились различать иноплеменное, стремящееся к уничтожению русского национального характера и способное его уничтожить, и иноплеменное, которое может стать другом для русского духа, войти в Русскую Вселенную, оставаясь иноплеменным, — как Казань, Астрахань, позднее — Крым, Хива, Бухара, Хорезм…

Первородная основа русского национального характера лежит в органическом единении с Миром. Нажитая — и не от хорошей жизни — часть русского национального характера смотрит на внешний мир с опаской. Может быть, этим и объясняется раздвоение натуры части русских бояр в предпетровское время. По-своему любящие Русь, они были враждебны нововведениям. А им противостоял не менее русский душой Пётр, широко идущий в Европу и впервые, если вдуматься, в мировой истории организовавший широкую утечку умов оттуда в Россию.

В скобках замечу, что нынешние разрушители Русской Вселенной допустили обратный процесс — утечку наших умов по всему миру.

И ещё одна особенность Русской Вселенной, о которой нельзя здесь не сказать… В Русской Вселенной, как нигде в ином месте общественного Мироздания, была сильна тяга к Добру у лучшей части имущих слоев общества. Итальянские карбонарии, например, боролись против австрийцев за национальное итальянское государство, но по своим общественным воззрениям нередко ничем не отличались от тех, против кого боролись, и были так же далеки от идей социализма, как и венские имперские чиновники.

В России всегда было иначе. Ни одно революционное движение в мире не имело в своих рядах так много представителей вполне имущественно благополучных семей, как это было в России. Не говоря уже о декабристах, в рядах «Земли и воли», например, был наследник огромного богатства Дмитрий Лизогуб, который все свои миллионы передал на дело борьбы за народную волю и социальную справедливость.

Лизогуб был повешен в Одессе в возрасте 28 лет. А мог бы спокойно жить на каком-нибудь личном острове в тёплых морях.

Пример Лизогуба лишь наиболее впечатляющ, но далеко не единичен. И уже вскоре на смену народовольцам должны были прийти их более последовательные преемники. И тоже в немалой своей части — из среды имущих классов. Так, в год казни Лизогуба сыну действительного статского советника (штатский генерал) Ильи Николаевича Ульянова — Владимиру исполнилось восемь лет. Дочери придворного генерала Домонтовича — Шурочке Домонтович, будущей сподвижнице Ленина и Сталина Александре Коллонтай, исполнилось шесть.

Их время было впереди, но — и не так уж далеко.

Такая особенность России получила интересное преломление в эпиграмме, принадлежащей перу московского генерал-губернатора Ростопчина (того самого, которому приписывают московский пожар при Наполеоне). В его родословной, к слову, тоже числится — по справке Разрядного архива — «выехавший к великому князю Василию Иоанновичу из крымских татар Борис Фёдорович по прозванию Ростопча».

Граф Ростопчин с сарказмом вельможи писал:

В Европе сапожник, чтоб барином стать,Бунтует — понятное дело.У нас революцию делает знать.В сапожники, что ль, захотела?

Позиция Ростопчина объяснялась просто: он был графом, то есть — «хозяином жизни» по «праву» рождения, мог прожить всю жизнь безбедно, не ударив палец о палец, и иной жизни не желал — если не для себя, то для своего класса во всяком случае. Поэтому Ростопчин искренне не мог взять в толк, как это можно не просто добровольно отказаться от «прирожденных» привилегий, но отдавать саму жизнь за дело уничтожения этих привилегий.

В «сапожники», то есть в число тех, кто получает право на жизнь лишь в том случае, если каждый день зарабатывает это право своим трудом, ростопчины идти не желали. Максимум, что они могли, — это в светских салонах «с чувством» декламировать Гёте:

Лишь тот достоин жизни и свободы,Кто каждый день идёт за них на бой…

Сказано красиво, но была ли у российской (как, впрочем, и у любой другой) «белой сволочи» потребность и необходимость каждый день идти за жизнь на бой? Нет, конечно! У неё не было внутренней потребности идти на бой за что-либо вообще. Однако не одни же ростопчины составляли Россию. Поэтому лучшая часть российских «верхов», озарённых солнцем удачи для избранных, и рвущаяся к солнцу счастья для всех наиболее деятельная часть российских «низов» шли навстречу друг другу и не могли не соединиться.

А это обеспечивало Русской Вселенной яркую и впечатляющую будущность в том случае, если создававшие её век за веком принципы Добра восторжествуют в Русской Вселенной безоговорочно и всепобеждающе.

Что могло дать такой Вселенной устойчивую перспективу?

Безусловно, лишь утверждение Добра в качестве основополагающего принципа российской государственности.

А что могло обеспечить такое положение Добра в России?

Безусловно, лишь социалистический строй.

Поэтому будущее соединение Русского Добра и русского социализма было тоже естественным и неизбежным.

Осенью 1917 года это и произошло.

ГЛАВА 6

Филиппе Брунеллески, требник Анны Ярославны и Великая Октябрьская социалистическая революция

ПРЕЖДЕ чем начать разговор о наиболее ярком и впечатляющем периоде жизни Русской Вселенной — советском периоде, оглянемся ещё раз назад в даль веков.

Вряд ли кто-то будет сегодня спорить о том, нужны ли Добру, претендующему на ведущую роль в обществе, кулаки. Добро должно быть с кулаками! Однако уже ко временам Ивана Калиты Россия отстала от Европы на два-три века. И уже поэтому Русское Добро не могло стать тогда ведущей силой ни России, ни мира.

Но почему так произошло? Почему так разительно отличались, если их сравнивать, Европа и Россия XIV, XV, XVI, XVII веков? В чём крылась причина этого различия?

Мы уже говорили об этом, но вспомним ещё раз и сравним…

Великий итальянец Филиппо Брунеллески (1377–1446) родился за три года до Куликовской битвы и умер за тридцать четыре года до того, как Русь окончательно прекратила выплачивать дань монголо-татарским ханам. Брунеллески прожил не самую безоблачную жизнь, но серьёзных препятствий на пути развития его таланта не было, в отличие от его не менее талантливых — потенциально — сверстников в Русской земле.

В двадцать четыре года Брунеллески создал рельефы для дверей флорентийского баптистерия. Это одна из вершин раннего итальянского Ренессанса. Но это же и настоящая античная классика, прочитанная человеком, которому показался бы не чужим и XX век. Имеется в виду, конечно, век Ленина, Сталина и Махатмы Ганди, век Резерфорда и Курчатова, Чехова и Бернарда Шоу, Прокофьева и Свиридова, Гагарина и Ларисы Латыниной, а не век Ротшильдов, Рокфеллеров, Аль Капоне, Майкла Джексона, Шварценеггера, Рейгана, Жириновского, Горбачёва, Ельцина и прочих ельциноидов.