Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

182

У ночи смысл неизъяснимый,Улыбка вечности у ней.У облак – солнц цветные гримы,И есть во мраке звон лучей.

И весть иная, золотаяУ слова черненького есть.И в нем, как жителей Китая,Мечей таинственных не счесть.

Тогда, как свиток, как папирусЛюбая скручена строка.И слышу я, как пламень выросНа клумбе радужной зрачка.

И мрак не мрак, а пламень слабый,В нем солнц зародыши кишат.И у стиха она должна быть,Но только скрытая душа.

183

В какой-то песне, в чьей-то басне,В часовне звездоглавой чад.Тысячелетия не гаснетЛуны пудовая свеча.

Знать, был не в малом деле грешенЕе поставивший купец.Не ты ль, господь, в снегу черешенПришел раскаянье пропеть?

Ступай, ступай, в грехах великий,Пред человеком ниц пади.За кровь младенцев и за крикиСтучи по старческой груди.

Узнай, как смертью святость пахнет,Узнай, что грех лишь только жизнь.Узнай, что веры в черепах нет,Узнай себя и отвяжись.

184

Скребут, ладонью важно гладятУставших муз на влажном лбу.В ночах крупитчатых тетрадейМешочки плоские скребут.

А вы кладете их на плечиРемнями свищущих машин,Чтоб скреб мышей увековечитьИль чтоб собрать за них гроши.

И не легко дают гроши вам,Хоть пробой золота горятНа меди книг, и то фальшиво,Эпиграфы чужих цитат.

Но не ругайтесь, ради беса,Уйдут в прошедшее года,Угаснет бешеная месса,Умолкнут книги навсегда.

185

Что печален, что рассеян,В блеске дня твоя Психея,Или вяжешь ты стихи,Иль во власти ты стихий?

И ни то, и ни другое.Нынче в странном я покое.Как пустыня, я молчу.Тишины я тку парчу.

Так пред бурей нива дремлет,Так рассеянно грустна.Снятся ей иные земли,Спится сон иного сна.

186

Снова я машу крылами.Знаю, те крылья – сума.Звезд световые рекламыСводят поэта с ума.

Ветер опять, как товарищ,Хлопнул ладонью в окно.Эх, моя радость, не сваришьНынче с тобой и зерно.

С ветром уйду я бродяжить,К осени в гости уйду.Струны из глоток лебяжьихТянет там месяц в пруду.

Всё до последней монетыТополь-старик отвалил.Было б лишь снежно раздетоПухлое тело земли.

187

Века трещит, века поетНочей и дней кинематограф.Галерка звезд в ладоши бьетОт нескончаемых восторгов.

Полоски аленькие зорьМежду квадратиками фильмы.У боженьки сегодня корь,И стекла кумачом обвили мы.

В петлю червонную луныИудой синим лезет вечер…Ах, эти губы неземные,Заката губы, человечьи…

188

Затерялась в тончайших ущельях,В бездну черных веков сорвалась.Дуги-брови сжимаю и челюстьКулаками взбесившихся глаз.

Мозг как конь заблудился… Не чуетНа турецком седле седока.Как попону, закат он целует,До палатки пустой доскакал.

Нет, не вспомнить… Синей и бездомнейКоченеет холодная мгла.День расплавил свой колокол в домнеТам за домом, где ты умерла.

Старый тополь в снегу там гогочет.То к метели, начнется война,Иль качнется в бушующей ночиЗолотой колыбелью луна.

И ты снова малюткой янтарнойЗарыдаешь о дивном былом,О грядущем своем лучезарном,Что быльем голубым заросло.

Строй же песню в пустыне потери.Для творца ведь ничто – матерьял.О, другие бы о стену череп!Я ж, как будто нашел, – потерял.

189

Рубил я поэму большую,Куски золотые летели.Возлюбил я, как звезды бушуют,Собирал их для строк, ожерелий…

И ушел я с горячей добычейВ тишину неоконченных песен.Там на пухлые шейки страничекЯ строф ожерелья повесил.

День играл ожерельями теми.Я забросил скелет ее хрупкий.Оттого, что смола не в поэме,А в щепках, летящих при рубке.

190

Как в мол гранитный океан,Ты бьешь в меня, о, вечность, гневом.За то, что недра дальних странВзрываю бешеным напевом.

Китами скуки о гранитТы трешься, океан бездонный.В ушах бой вечностей звенит…Что для стихий – стихов кордоны?

Как паутину, разорвутИ смоют в бездну эти строки.Но их, как горькую траву, –На берег океан глубокий.

191

Эх, кутить у ночей б научиться!В рюмках звезд огонь бурлит.Зари золотою горчицейВымазан у неба лик.

За смехом пойдем к арлекину,Подставим глаза, как чаны.Облак слепой опрокинулФарфоровый столик луны.

В ночах, в синем звезд настоеМы выльем, забудем, сгорим…Что самое в мире святое? –Глумиться над самым святым.

192

Я вижу клятвенный обряд.Созвездья тайные горят,Лучисто скрещивают сталь,Щекочут мертвенную даль.

Неслышно шепчутся они.Оружье с ног до головы.Миры, за чьи глаза турнир,Красою чьей клянетесь вы?

О, берегитесь вы певца!В ночах подслушивает вас.Он знает всё, чей луч бряцалИ в сердце чьем тот луч угас.

193

Колеса тишины… Их бегВсю ночь на фабрике вселенной.Вот счастье. Телом вдохновенноИграет зверя человек.

Кто ты, звезда, чья нить клубится,Как червь, в лиловом мясе дня?Воркующая голубицаИль золотая шестерня?

Слетают зори, как ремни,С планет, визжащих от соитий…Откуда вы, куда летите,Куда вы мчитесь, ночи, дни?..

194

Как дождик, стукнуло семнадцатьПо вазам бедер под фатой.Хочу фарфору их признаться,Как ночи вечер золотой.

В лиловый час, когда планетыНагими бродят надо мной,Хочу, прижалась чтоб ко мне тыСмолисто-смуглою женой.

Чтоб эти лилии монашекВ объятьи крикнули моем,Чтобы в лесу блаженства нашемКусались сумерки огнем.

195

На Волге, на Днепре, на ДвинахЗеленый бог восстал.Зубами молний гвозди вынулИз мокрого креста.

И там во мне, в мудреных жилахВоскрес какой-то бог.Всю ночь перо ему служило,О белый пол листаСтучалось черным лбом…

Но вас, в чьих пальцах колья свечекС кусками трупными ХристаВ таком затишьи голубом, –Я не пущу в тишайший вечер,В тишайший храм, где бог – мечта.

196

Земля опять зовет на ложе,Губами осени зовет.Зароюсь в астры, вылью тоже,Как солнце вечера, свой мед.

Ах, тяжела, как плод, и хмура,Хоть растянулась ты, вода.Не плещет струй мускулатураВ плечах атласного пруда.

Листва, листва лишь золотая,Поэтов капитал кругом…Так балерина, увядая,Руками пляшет и лицом.

197