Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год - Вокруг Света

«Честны... гостеприимны...» — все верно. «Склонны к мечтательности...» — пожалуй, и это есть. Но назови их «кроткими» и «молчаливыми» — они сильно удивятся.

Это люди, у которых слово не расходится с делом.

Ю. Королев Торсхавн — Москва

Корзина из осенней ветлы

Впервые я увидела Иоанну Рудаускене на ежегодной национальной ярмарке в Шяуляе.

В тот день, солнечный и чистый, открытая эстрада городского парка была отдана народным мастерам — резчикам по дереву, плетельщикам, гончарам, ткачам, шлифовщикам янтаря, вышивальщицам.

...Стучат молотки, вонзаются в деревянные бруски долота, летят стружки, блестят ножи, мелькают прутья ветлы. Лица мастеров сосредоточенны, на некоторых застывший миг напряжения — вот-вот человек вдохнет жизнь в деревяшку, кусок проволоки или полоску кожи.

Такие состязания умельцев, заканчивающиеся избранием Мастера мастеров, проводит в разных городах Литвы Общество народного искусства. Это общество, пока единственное в нашей стране, и в республике оно популярно. Создавая его несколько лет назад, труппа энтузиастов поставила задачу возродить забытые промыслы и ремесла.

Иоанна Рудаускене свою корзину плела на глазах у сотен людей. Прутья ветлы цвета спелого льняного поля послушно сгибались в ее загрубевших, но ловких пальцах. Ряд за рядом она соединяла лозу со стояками, но странно... будто сама лоза вела руки мастерицы к задуманной ею форме. Корзины Рудаускене пользовались особым успехом на празднике: в благородстве их линий угадывалась многовековая традиция; вроде и похожи на все корзины мира и в то же время нет, иные, особые. От них исходила напевность литовской мелодии, казалось, ты видишь элементы фольклорного хоровода... Возьмешь такую корзину в руки, и выпускать уже не хочется. Легка, удобна, прочна. А золотистые стебли, из которых она соткана, словно отдают тебе накопленное растением солнечное тепло.

На улицах старинного города была осень — пахло спелыми яблоками. Крупные краснобокие плоды падали на цементные тротуары, и я слышала их стук. Вот такая улочка и привела меня на северную окраину Шяуляя.

Здесь в старом островерхом домике с позеленевшей черепичной крышей живет Рудаускене. Поднимаюсь по крутой чистой лестнице под своды крыши и сразу попадаю в комнату-мастерскую, где среди аккуратно связанных пучков стеблей, деревянных форм и готовых корзин работает мастерица.

В одной из книг писателя Олега Куваева есть такие строки: «...В дальних глухих поселках живут люди с неприметным, но сильным светом в душе. Ты замечаешь его, если смотришь на человека благожелательно, и ум твой не отягчен суетой. Конечно, они есть и в больших городах. Но там ты просто не видишь их, их свет теряется в многолюдстве». Мне вспомнились эти слова в домике Рудаускене.

Мастерица была невелика ростом, сухотела. Серые глаза ее смотрели пристально и лукаво, как бы спрашивая, действительно ли мне интересно ее рукоделье.

— Я мало умею по-русски,— предупредила она,— боюсь, скоро не сумею рассказать.

Пальцы мастерицы спокойно переплетают лозу с лозой. Когда стебель кончается, она выбирает из ближайшего пучка следующий, закрепляет его, и мерный шелест гибких прутьев сопровождает ее рассказ...

...Ветла — какое ясное слово!

Ветла пахнет терпкими полевыми травами и свежим озерным ветром. В ней живет смутное, волнующее, почти забытое ощущение детства. Старая кряжистая ветла росла у самого крыльца родительского дома, и каждое лето листья ее будто шептались над крышей. Когда поднимался ветер, крона ветлы серебрилась, длинные ее ветки мягко кланялись земле...

Это воспоминания детства Иоанны.

В литовских деревнях всегда плели корзины из лозы ветлы. В корзинах хранили белье, овощи, яйца. Собирали картошку, яблоки, ягоды, грибы. С корзинами ездили за покупками на базар, на ярмарку.

В деревне, где родилась Иоанна, корзины плели только мужчины. Неподалеку, в Куршенай-Даугеляй, Иоанна часто гостила у родственников. Здесь она и увидела, как плетет Стасис Кибартас, как бережно он обращался с ветками ветлы... Он дарил людям свои изделия, и они радовались. Забравшись на чердак, чтобы никто не видел, Иоанна пробовала плести, повторяя движения пальцев мастера. Кибартас скоро заметил интерес Иоанны и стал учить ее маленьким секретам мастерства.

Иоанна с самого начала стала вносить в ремесло свое видение окружающих ее предметов: со старинных литовских горшков с тяжелым дном она перенесла в корзины круглые широкие днища, что-то брала от подсолнухов, что-то от полевых цветов...

Переселившись в Шяуляй, Иоанна показала свои изделия художникам комбината «Дайле». Ее приветили и помогли. Теперь Рудаускене тихо говорит:

— Я умею сделать, как хотят художники.

...Каждой осенью Иоанна садится в автобус и отправляется в свои места, туда, где ветлы серебряной дымкой окутывают редкие хутора. Она ходит по опавшей листве, по берегам рек, вдоль дорог. Острым ножом срезает однолетние и двухлетние побеги — длинные, тугие, подобные тонкому натянутому шнуру. Мастерица ищет ветки, у которых на срезе сердцевина маленькая, еле различимая, а поверхность, если снять кору, чистая и глянцевая. Если же у ветки на срезе большая сердцевина, да еще с коричнево-красным оттенком,— такой прут не годится, он ломкий.

А дома она выпаривает стебли и, сняв в них кору, отбирает те, что посильнее, для каркасов и ручек. Остальные идут на подготовку лозы — расщепленные на половинки и четвертушки стебли. Лоза у Рудаускене получается ровная, гибкая, гладкая... Иоанна не любит ее подкрашивать. Лучший цвет — цвет, данный природой. Но для выставочных и декоративных работ непременно выдерживает лозу в содовом растворе. Тогда материал для плетения приобретает светло-коричневую окраску.

— Начинала я когда-то со стебля и ножа,— продолжает знакомить меня со своим делом мастерица,— а теперь вот сколько напридумала себе помощников.— При этом она тепло оглядывает всевозможные инструменты, которые лежат рядом, на полу.

Поглядев на часы, Иоанна зовет меня пить кофе, приглашает в кухню. Пока она хлопочет у плиты, я осматриваюсь. Здесь много плетеных вещей: круглые стульчики, абажуры, рама зеркала, вазы для цветов и фруктов, корзины для покупок... Вот уж когда не оправдывается поговорка, что сапожник всегда без сапог.

— Я не верю, что уже хорошо все умею, но хочу, чтобы люди радовались моей работе,— говорит Рудаускене и наливает в чашки кофе, ставит на стол ароматные цеппелины.

— Через полчаса у меня кружок в школе,— заметила мастерица, присаживаясь к столу.— Приходите еще завтра, если желаете...

Я вспомнила, что в городском отделении Общества народного искусства, когда мне рассказывали о Иоанне Рудаускене, упоминали, что художница — лауреат премии Министерства культуры Литовской ССР, что в 1979 году состоялась ее персональная выставка, на которой было представлено более двухсот работ мастерицы, и что у нее много учеников.

Назавтра Иоанна встретила меня принаряженная. Белый свитер, шелковая блузка, ярко-желтый бант — все говорило о ее особом настроении. И это передалось мне. В мастерской уже все было готово к работе. Сегодня мастерица начинала новую корзину.

Пристроив на коленях — донышком вверх — деревянную форму, сложенную из пяти частей, мастерица берет три коротких толстых прута. Подрезает их кусачками по длине донышка формы и связывает в двух местах тонкими эластичными лентами лозы. Раздвинув прутья, она вставляет, а точнее, вплетает несколько поперечных стояков тоже из лозы, привязывает их к продольным прутьям. Изготовив каркас и прикрепив гвоздиками ко дну формы, мастерица простой вязью оплетает его. Донышко будущей корзины готово. Теперь надо строить борт корзины. Для этого Иоанна выбирает прутья подлиннее и потоньше, закрепляет их возле каждого стояка и сгибает вниз у края формы. Потом начинает оплетать нижнюю часть корзины «веревочкой», а через пять рядов переходит на простое плетение.

В работе с лозой, как и в любом другом рукоделии, свои приемы и названия вязки: простая, ажурная, веревочкой, косой, елочкой и так далее.

Заделка борта корзины всегда считалась самой кропотливой и нелегкой работой. Сначала мастерица кладет по краю два ряда веревочкой, потом концы прутьев отгибает на внешнюю сторону и, соединив их по три, заплетает ровную прочную косу. Когда коса легла вдоль борта, настало время для ручки. Но прежде мастерица осторожно по частям вынимает форму — она больше не нужна. Иоанна выбирает из пучка самый толстый стебель — главный держащий прут. Сгибает его дугой, прикидывает высоту. Теперь надо заострить концы, воткнуть их в борт и, слегка приподняв корзину, проверить — занимает ли дно корзины горизонтальное положение. С помощью шила мастерица прочно закрепляет держащий прут с двух сторон борта. Потом берет четыре прутика потоньше, обматывает ими, как жгутом, главный прут. Концы жгута прочно привязывает к основаниям ручки.