Ветер полуночи - Джон Блэкбэрн

«Мой мальчик, я же не сказал, что вы убили ее, — вспомнил он голос Поуда. — Я говорю только, что вы могли сделать это. Теперь нам известно, что у вас был повод и возможность, но никто, включая вас самих, не знает, что вы делали и где находились в тот вечер… И если предположить, что ваша жена была убита (а я все более и более начинаю верить, что дело обстояло именно так), кто еще желал ее смерти?»

Поуд помолчал в ожидании ответа, который так и не последовал.

«Есть еще один подозреваемый, — продолжал он. — Аллан Уэйн по двум причинам мог убрать ее с дороги. Во-первых, ваша Мэри могла возражать против увольнения и пригрозила устроить скандал. Во-вторых, узнав, что бумаги Вицлеба исчезли, она вполне могла сложить два и два, а это по меньшей мере означало бы, что обстановка для Уэйна становилась весьма неудобной. Да, у мистера Уэйна были весьма веские причины раз и навсегда отделаться от Мэри, и это не составило для него труда. Он мог знать расписание движения грузовых автомашин и убедить Мэри поехать в Лондон ночным поездом… ну хотя бы предложив поехать вместе. А там один едва заметный толчок и…»

Нет, Билл не мог согласиться с Поудом. При всем желании он не представлял себе Джамбо в роли, которую ему приписывал Поуд. Уэйн мог предать фирму, жену, мог бросить Мэри, потребуй этого Рут, но убить… У него не хватило бы Духа.

Собственно говоря, чего добивается Поуд и кто те таинственные хозяева, на которых он, по его словам, работал? Полиция отвергла подозрение в убийстве, почему же Поуд так уверен в обратном? Какой информацией он располагает? Смерть Кеплина? Но это может быть случайным совпадением. Не использует ли его Поуд для какой-то своей, возможно, зловещей цели? Во всяком случае, его последнее заявление можно расценить именно так…

«Есть только один-единственный способ доказать, что не вы убили свою жену, — найти, кто сделал это. Поезжайте в Фелклиф, повидайте Уэйна, заставьте его подробно рассказать вам о документах. Даже если не он убил Мэри, все равно у вас найдется к нему целый ряд вопросов».

Именно так и намеревался поступить Билл. Возможно, что Поуд стремился использовать его для своих собственных целей, но пока что он хотел верить ему и делать то, что тот советует. Он должен переговорить с Уэйном, иначе сойдет с ума.

— …отправление в четыре пятьдесят пять от платформы номер три. Остановки: Питерборо, Грэнтэм, Брэдфорд… — Хриплый голос вокзальных репродукторов прервал мысли Билла, и, оставив недопитый кофе, он вышел из буфета.

На перроне он увидел группу людей и поспешно подошел к газетному киоску. Носильщик толкал перед собой тележку, груженную дорогими чемоданами, затем шел шофер с пледом, а позади шествовали трое в темных костюмах. Двое выглядели как обычные бизнесмены, третий же посередине возвышался над спутниками с таким видом, будто весь вокзал — его собственность. Сэр Норман Стар ехал проверять дела своей фирмы.

Билл не испытывал никакого желания встречаться с ним. После ухода Поуда ему позвонил Стар, и Билл до сих пор почти слово в слово помнил их разговор. «Понимаю, мистер Ирвин, — сказал Стар после того, как Билл сообщил ему, что не обнаружил в квартире бумаг. — Вы их не нашли. Во всяком случае, благодарю за попытку. Буду искать их в другом месте. — Он помолчал. — Мистер Ирвин, я верю, что вы действительно не имеете представления о том, где могла спрятать бумаги ваша жена. Но если это не так и вы по каким-то причинам не желаете сказать мне, где они, должен предупредить вас, что вы сильно рискуете и подвергаете себя величайшей опасности. До свидания, мистер Ирвин. Наша бухгалтерия свяжется с вами по поводу выплаты компенсации за смерть вашей жены».

Стар и его спутники поравнялись с киоском, и Билл услышал поскрипывание несмазанной тележки носильщика. Он наклонился над журналами и книгами на прилавке, где его внимание привлекла яркая суперобложка с изображением сверкающих паровозов, высоких виадуков, людей в шелковых цилиндрах, помогающих дамам в кринолинах садиться в вагоны. Потом он увидел книгу, которую ему нужно было обязательно прочитать. Это была толстая брошюра с гербом графства Саут Ридинг на обложке. Называлась она «РЕКОНСТРУКЦИЯ ПОРТА В ФЕЛКЛИФЕ — ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ». Он протянул продавцу полкроны и осторожно оглянулся через плечо. Стар находился уже в дальнем конце платформы и вряд ли теперь мог увидеть его. Билл сунул брошюру в карман и направился к своему вагону.

Поезд шел медленно и долго, кружным путем: прямое сообщение Лондон — Фелклиф теперь, очевидно, уже перестало быть важным, и, как показалось Биллу, они чуть ли не по нескольку часов стояли на каждой станции. В купе с ним ехали еще четыре пассажира из Брэдфорда и Илкли, возвращавшиеся с конференции торговцев шерстью. Все они курили трубки, обладали колоссальным запасом пошлых анекдотов и, хотя ехали вторым классом, несомненно, отчитываясь о командировке, поставят в счет вагон первого класса.

«Реконструкция порта в Фелклифе — единственный правильный путь». Билл включил свет над головой и принялся листать брошюру. Судя по всему, выражение «единственный правильный путь» вполне соответствовало действительности. Целый город был приговорен к смерти, чтобы спасти умирающий район. На второй странице был помещен план графства Саут Ридинг, заштрихованный так, чтобы показать плотность населения, а также таблица с данными о промышленной продукции. Процент безработных, а этом районе был самым большим во всей Англии; графство медленно, но верно задыхалось из-за недостатка современного порта для вывоза продукции.

Именно такой порт предполагалось соорудить в Фелклифе.

Билл перевернул страницу и принялся читать программу реконструкции. Мэри много рассказывала ему об этом, но он до сих пор не отдавал себе отчета в том, насколько грандиозной была работа. Предполагалось снести целый город с населением в пятнадцать тысяч человек, соорудить новые доки, взорвать прибрежные скалы для расширения входа в порт, а узенькую речку, излюбленную лососями, превратить в канал, по которому в порт будут заходить баржи, груженные продукцией из промышленных районов, расположенных вдали от моря.

— Вы говорите, три пики, мистер Картрайт? В таком случае я удваиваю ставку. — Спутники Билла принялись за карты; игра проходила весьма шумно.

Да, теперь Билл понял, что Норман Стар действительно заключил крупный контракт, хотя и не без борьбы. Одна из глав так и называлась: «Первоначальные возражения против плана». Фелклиф был популярным курортом с семью отелями, одним из лучших пляжей на всем восточном побережье, а также памятником старины — руинами аббатства, построенного еще при Ричарде Втором. В защиту города выступили три газеты и двенадцать различных организаций, однако правительство настояло на своем.

Прогрохотал встречный поезд, следовавший в южном направлении, и Биль взглянул на часы. Семь тридцать. Позади остались Питерборо и Грэнтэм, равнина Восточной Англии сменилась невысокими холмами, далеко на горизонте показалось зарево доменных печей.

«Трудности при заключении контракта». Их тоже было достаточно. Основная задача программы заключалась в способствовании развитию промышленности в этом районе; почему же в таком случае контракт не был передан одной из местных фирм? Инженер-консультант заявил, что принимать для рассмотрения следует заявки только солидных фирм, имеющих большой опыт в этой области. Несмотря на протесты трех фирм из Йоркшира, Совет по развитию графства Саут Ридинг поддержал рекомендацию.

Однако этим дело не ограничилось. Одна из газет дала понять, что фирма «Стар констракшн» получила подряд на основании какого-то негласного соглашения. Редактор газеты был привлечен к ответственности за клевету, однако у Билла сложилось впечатление, что обвинения газеты вполне могли соответствовать действительности.

Среди картежников вспыхнул спор, грозивший вылиться в ссору. Поезд вдруг резко затормозил, застучал по стрелкам и остановился около унылой, маленькой станции под аккомпанемент голоса, провозглашавшего: «Брэдфорд… Брэдфорд… Брэдфорд», — словно это был самый большой и главный город на земле. Спутники Биля поспешно собрали вещи и, продолжая спорить, покинули купе. Хлопнули двери, раздался свисток паровоза, состав тронулся, и наконец-то Биль остался один.

После Брэдфорда пейзаж вновь изменился. Невысокие холмы перешли в плоскогорье, поросшее кустарником. Нигде ни огонька, только далеко на юге все еще пылало зарево домен. Оно напомнило Билю, что эта часть страны в прошлом подвергалась набегам и саксов, и викингов, и норманнов, оставлявших после себя разоренные, горящие поселения. Количество вагонов в поезде уменьшилось, так как половина состава следовала не в Фелклиф, а на северо-запад, дизельный локомотив был заменен обыкновенным паровозом. Биль слышал, как он натужно пыхтел и фыркал: «А я, по-моему, могу… а я, по-моему, могу… а я, по-моему, могу…» Тяжелое шипение паровоза показалось Биллу голосом запыхавшегося человека, а затем голосом Поуда, повторявшего: «Разве после получения письма и завершения работы над книгой вы не позвонили в Фелклиф вашей жене и не условились встретиться с ней?.. Разве вы не показали ей письмо Уэйна?.. Разве не вы толкнули свою жену под грузовик?..» Билл откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Свисток заглушил ворчливый голос, поезд приближался к тоннелю, раздался скрежет. Грохот поезда в тоннеле вполне мог быть грохотом тяжелого грузовика, а его рука, покоившаяся сейчас на подлокотнике сиденья, могла лежать на плече женщины. Ему вдруг представилось лицо Мэри. Широко раскрыв рот, она уставилась на него, пронзительно закричала и стала падать в темноту. Билл погрузился в сон…