Вернись из полёта! - Наталья Кравцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да не выйдет она сюда.
— Это почему? Выйдет.
Катя подошла к окошку и забарабанила по стеклу, заглядывая в комнату. В дверях показалась Лиля все в том же ярко-синем подшлемнике, спросила:
— Ну, поговорили?
— Слышь, Лилька, давай сфотографируемся на память. Все вместе, втроем, — предложила Катя — Когда-нибудь вспомним после войны, если доживем... Только ты причешись, а то на черта похожа.
Усмехнувшись, Лиля ответила:
— Ладно, на память можно. Минуточку — я мигом.
— Ну, а потом мы все вместе побеседуем как следует. Договорились? — попросил капитан.
— А как же! Видели, Лилька улыбнулась? Значит, отошла. Все будет нормально.
В это время где-то поблизости, у соседнего домика, громко крикнули:
— На аэродром! Летчикам собираться на полеты!
По улице быстро шел техник, заглядывая в каждый дом. Увидев девушек, опять крикнул:
— На полеты! Всем на аэродром. Приказ командира полка...
Катя развела руками:
— Значит, не суждено.
— Я подожду вас. Я обязательно подожду! — пообещал корреспондент.
ПРИКРОЙ, СТРЕЛЯТЬ НЕЧЕМ!
Провал военных планов Гитлера и успехи советских войск под Сталинградом потрясли гитлеровское командование, которое теперь всячески стремилось восстановить положение и спасти окруженную группировку. Для этого оно стало накапливать западнее Сталинграда, в районах Котельникова и Тормосина, свежие силы, которые должны были прорваться к Сталинграду и соединиться с группировкой.
Чтобы осуществить эту операцию, была создана группа армии под названием «Дон», командовать которой Гитлер поручил одному из наиболее способных своих военачальников — фельдмаршалу Манштейну. Стянув в один кулак огромные силы, немцы уже не сомневались в успехе, считая, что неудача под Сталинградом временная и стоит только двинуть в наступление ту силу, которую они сколотили, как все опять вернется к прежнему.
Действительно, начав наступление из района Котельникова двенадцатого декабря, фашистские войска в первые дни смогли продвинуться на значительное расстояние. Здесь, на этом направлении, на узком участке прорыва, у них был большой перевес в артиллерии и танках, и наша оборона не выдержала их натиска. Однако положение вскоре изменилось. Уже двадцать четвертого декабря, то есть через двенадцать дней, Сталинградский фронт, получив подкрепление, сам перешел в наступление и за каких-нибудь три дня отбросил фашистские войска на прежние рубежи.
После жестоких боев советские войска заняли Котельниково, разгромив группу Манштейна. К концу декабря гитлеровская армия, которая пыталась прийти на помощь окруженной под Сталинградом группировке, потерпела окончательное поражение. Армия Паулюса, отрезанная от основных сил и прижатая к Волге, потеряла всякую надежду на спасение.
С начала января Сталинградский фронт, переименованный в Южный, начал развивать наступление в направлении Ростова, а в это время войска Донского фронта осуществляли разгром немецкой группировки, оставшейся в Сталинграде.
Вместе с войсками Южного фронта полк Баранова двигался на запад, меняя аэродромы. Участвуя в наступлении, истребители непрерывно поддерживали свои войска с воздуха. Некоторое время полк базировался в освобожденном от врага Котельникове, затем перелетел ближе к Ростову. Здесь, под Ростовом, в воздухе происходили яростные сражения, и в этих воздушных сражениях часто отличались своей отвагой и бесстрашием летчики Баранова. Их имена упоминались во фронтовых и центральных газетах, им были посвящены боевые листки, распространяемые по всему Южному фронту.
В середине февраля Ростов был взят, и полк Баранова на следующий же день после взятия города перелетел на ростовский аэродром, где базировался долгое время. Линия фронта стабилизировалась западнее Ростова, вдоль реки Миус, примерно там же, где она проходила год назад, весной сорок второго года.
В марте началась весенняя распутица, самолетам приходилось летать с раскисших, залитых водой аэродромов. Машины застревали на грунтовых дорогах, летчики добирались до аэродромов, увязая в густой грязи, но боевая работа не прекращалась...
...На обратном пути, после штурмовки вражеских войск, группа «ЯКов», которую вел Соломатин, неожиданно встретилась с шестеркой вражеских истребителей. Это были «фокке-вульфы», возвращавшиеся домой с задания. Силы были примерно равны, и схватка, которой никак нельзя было избежать, длилась недолго, поскольку и у тех и у других боеприпасы подходили к концу.
Когда Лиля увидела, что ее атакует «фоккер», она приняла его вызов и пошла ему навстречу, ловя самолет на прицел. Расстояние между ними быстро уменьшалось, и Лиля, опережая врага, в удобный момент нажала на гашетки... Что это?.. Тишина... Что случилось?! Кончились патроны... Все еще не веря в это, она машинально нажала на гашетки еще раз и в тот же миг подумала: поздно! Вот так положение! Не рассчитывая на то, что выстрелов не будет, она опоздала вовремя отвернуть в сторону: враг, стреляя, несся прямо на нее... Резкий отворот, но очередь, выпущенная «фоккером», успела задеть «ЯК». Лиля почувствовала, как что-то горячее ударило в ногу, обожгло и отдалось болью во всем теле... Ранена!
Нужно было поскорее уйти, оторваться от противника. Это удалось ей не сразу. Превозмогая боль, которая усиливалась при каждом движении, Лиля попыталась вывести самолет из боя. Однако «фоккер» не хотел оставлять ее, упорно преследуя уклоняющийся от боя «ЯК».
— Леша, прикрой! Стрелять нечем... — попросила Лиля, и собственный голос показался ей таким слабым, что она еще раз, собравшись с силами, позвала: — Леша!..
Истребитель Соломатина метнулся к ней и бросился в атаку на врага, принудив его оставить подбитый «ЯК». Тем временем Лиля, пикируя, уходила в сторону.
— «Тройка», что случилось? Отвечай! — услышала она в наушниках Лешин голос.
— Я — «тройка». Ранена...
— Курс — домой! Держись!
Выйдя из боя, Лиля взяла курс на свой аэродром. Страшно болела нога, шевелить ею было невозможно — при малейшем движении боль ударяла в поясницу, в спину. В довершение всего начал барахлить мотор. Сначала он давал перебои, но скоро совсем заглох. Стало тихо. Лиля перевела самолет в планирование. Высота быстро уменьшалась.
«Неужели не долечу до аэродрома? Тогда садиться в поле... Хорошо, что не за линией фронта, а на своей территории. А нога? Трудно будет сесть... Ничего, все равно сяду...»
К Лиле совсем близко подошел «ЯК» Соломатина. Так близко, что она увидела его лицо в шлеме, озабоченное, полное тревоги, и через силу улыбнулась. В этот момент ей даже показалось, что боль в ноге утихла.
— Я здесь. Тяни, Лиля, тяни! Аэродром уже близко... — снова раздался голос Леши. — Сесть сможешь? Отвечай!
— Смогу.
Он летел рядом с ней, оберегая и подбадривая, пока она не зашла на посадку.
А тем временем внизу на стоянке Лилю с нетерпением ждала Катя. В руках она держала «Правду», которую выпросила у комиссара специально для Лили. В газете красным карандашом была отмечена, статья, озаглавленная «Слава отважной четверке — Баранову, Соломатину, Литвяк и Каминскому!».
Это был очень краткий рассказ о бое четверки «ЯКов» с двадцатью девятью самолетами противника, состоявшемся два дня назад. «ЯКи» основательно растрепали строй бомбардировщиков «Ю-88» и принудили фашистов сбросить бомбы в голой степи, после чего бомбардировщики обратились в бегство. Из четырех сбитых в этом бою самолетов Лиля сразила один сама и другой помогла уничтожить командиру. Теперь об этом писала «Правда».
Когда в небе показались самолеты, идущие с задания, Катя воскликнула:
— Летят! Инка, они летят, вставай! Слышь, Профессор, хватит дрыхнуть — командир твой возвращается!
Инна, свернувшись калачиком и накрывшись курткой, крепко спала тут же, на стоянке, подложив под голову брезентовый самолетный чехол. Она открыла сонные глаза, повела отсутствующим взглядом по сторонам, посмотрела на Катю и снова сомкнула веки, так и не проснувшись. Обычно Инна всегда встречала Лилю, заранее, каким-то шестым чувством определяя, что летит ее самолет, но на этот раз после бессонной ночи свалилась как убитая.
Один из «ЯКов», летевший значительно ниже других, не разворачиваясь и не делая круга над аэродромом, стал садиться поперек посадочной полосы. Было ясно — с ним что-то случилось. Узнав по номеру Лилин самолет, Катя произнесла тихо и удивленно:
— Лилька...
Замерев на месте, словно загипнотизированная, она следила за посадкой. Самолет тяжело плюхнулся колесами прямо в лужу, расплескав вокруг брызги, и, пробежав совсем немного по летному полю, залитому водой, остановился. Мотор не работал.
