Журнал Наш Современник 2007 #4 - Журнал Современник

В то же время новые прибалтийские режимы не спешили поддержать белых в борьбе против Советов. Они не желали восстановления Российской империи. Порой они даже вступали в вооруженные столкновения с белыми войсками.

Выступая и против белых, и против красных, правящие круги новых государств в Прибалтике исходили из антироссийской направленности своей политики, предопределенной изначально установившейся зависимостью от Запада.

В то же время разрыв вековых связей с Россией принес немалый урон населению новых государств. После выхода из состава России Эстония, Латвия и Литва лишились сложившихся экономических связей, а на мировом рынке прибалтийская продукция не находила спроса. Многие промышленные предприятия Прибалтики прекратили работу. Безработица приняла массовые масштабы. Сотни тысяч жителей трех новых республик эмигрировали в поисках работы.

Несмотря на зарубежную помощь, новые государства не могли создать вооруженные силы, способные отстоять их территориальную целостность. Поэтому Польша сумела уже в 1920 году завладеть древней столицей Литвы — Вильнюсом и прилегающим Виленским краем. В Варшаве не скрывали и планов захвата ряда латвийских земель.

Подчеркивая рабское положение Эстонии на мировой арене, руководитель эстонских коммунистов В. Э. Кингисепп так назвал свою брошюру о политическом положении своей страны после 1919 года — “Иго независимости”. Эти слова были справедливы и в отношении Латвии и Литвы.

С первых же дней своего существования новые государства зависели от воли западных держав и старались послушно выполнять задачи по созданию “санитарного кордона” против Советской страны. Разведчики крупных держав бесцеремонно пользовались их терпением. Отсюда велось наблюдение за Балтийским флотом и советскими сухопутными войсками. Из Прибалтики забрасывались в СССР шпионские группы. Играя роль обслуги западных держав, некоторые политики видели в этом свою основную роль на международной арене. Комментируя создание СССР, глава латвийской миссии в Москве А. Бир-зиниек в своем письме в Ригу писал 31 июля 1923 года: “Ни Латвия, ни какое-либо другое государство тут ничего изменить не могут, но известные головные боли этому огромному колоссу мы можем причинить”.

Два межвоенных десятилетия в истории Прибалтийских республик отмечены постоянными сменами внешнеэкономических и внешнеполитических ориентиров. На первых порах они подчинялись воле стран Антанты, особенно Великобритании. В это же время проводились аграрные реформы, которые серьёзно ограничили владения немецких баронов. Однако с конца 20-х годов Германия постепенно стала укреплять свои экономические и политические позиции в Прибалтике. Порой некоторые деятели трёх стран в своих попытках остановить экспансию Германии даже делали шаги для улучшения отношений с СССР.

В то же время по мере обострения внешнеполитических и внутриэкономических проблем и роста недовольства населения экономическими трудностями правящие круги пошли на установление диктаторских режимов. В 1926 году произошёл государственный переворот в Литве, а в 1928 году вся власть была сосредоточена в руках президента А. Сметоны, поклонника Бенито Муссолини. В 1934 году Сметона объявил: “ХХ век — это век фашизма”.

В марте 1934 года под руководством Пятса и генерала Лайдонера был произведен военный переворот в Эстонии и установлена диктатура. В мае 1934 года диктаторский режим был введен в Латвии президентом страны К. Ульманисом.

Подобно фашистским режимам в Италии и Германии, власти в прибалтийских странах опирались на правящую политическую партию и военизированные “охранные отряды” (айзсарги — в Латвии, кайцелиты — в Эстонии, шаулисы — в Литве). Остальные политические партии были запрещены, а многие инакомыслящие оказались за решеткой.

Особенностью прибалтийских режимов стала их коррумпированность. О продажности государственных чиновников, включая высших, становилось широко известно в пределах небольших государств. Многие знали и о тесных связях высших политических деятелей с иностранными банками и зарубежными спецслужбами, особенно германскими.

После прихода Гитлера к власти в Германии нацисты не скрывали своих планов возобновления экспансии на Восток, что, в частности, означало захват Прибалтики. На географических картах, издаваемых в Германии, прибалтийские государства порой обозначались как исконные немецкие земли. Внутри Прибалтики нацисты опирались на активную поддержку значительной части немецкого населения и их сторонников среди эстонцев, латышей и литовцев. В Эстонии существовала откровенно пронацистская партия вапсовцев, попытавшаяся даже организовать государственный переворот.

Порой в Германии развертывались шумные кампании “в защиту немецкого населения Прибалтики” от мнимых притеснений. Опыт событий в Чехословакии и Польше впоследствии показал, что такие кампании предшествовали началу германской агрессии.

Одновременно Германия усиливала своё влияние на правящие круги. Советская разведка сообщала 2 июня 1936 года: “В процессе продолжающегося германо-эстонского сближения идет усиленное насаждение немцев в Эстонии. Заключив ту или иную торговую сделку с Эстонией, Германия, как правило, получает при этом разрешение эстонского правительства на въезд и длительное пребывание в стране определенного количества немцев. Такой характер сделок, заключенных с Германией в правительственных кругах, держится в тайне. Большое содействие Германии в смысле усиления ее влияния в Эстонии оказывает банк “Шелл”, от которого экономически зависит большинство руководителей эстонского правительства. Так, командующий армией генерал Лайдонер состоит членом совета этого банка; президент Пятс ведет с банком “Шелл” коммерческие операции… Есть целый ряд данных, свидетельствующих о том, что Пятс и Лайдонер получают от Германии денежную дотацию… Германское правительство обещает Эстонии закупить весь эстонский экспорт по более дорогой цене, чем СССР”.

Сообщалось также, что “премьер-министр Эстонии Энпалу является ярым германофилом и в последнее время ведёт активную политику в правительстве по сближению Эстонии с Германией”. Обращалось внимание на субсидирование Энпалу “народного национального союза немцев в Эстонии”. Говорилось, что “Энпалу просил обратить внимание на планомерное воспитание будущих вождей немецкого населения в Эстонии с таким расчетом, чтобы в нужный момент народный национальный союз немцев в Эстонии смог дать руководителей для немецкого движения”. Указывалось, что “эстонское правительство в лице Энпалу и министра просвещения Канна благожелательно расположены к легализации в Эстонии немецкой фашистской молодежной организации “Гитлерюгенд”, но проводить в жизнь это боятся, в силу возможного протеста со стороны советского полпредства”.

В “спецсообщении” Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР в сентябре 1936 года говорилось: “Некоторые руководители эстонского правительства всё больше и больше связываются с немцами, которые всё глубже проникают в Эстонию. В Эстонии определенно чувствуется приготовление к войне и к потере самостоятельности. Лайдонер, Сельтер, а отчасти и Пятс уверены в том, что с началом войны немцы оккупируют Эстонию. В правительственных кругах муссируются слухи о том, что в ближайшие два года начнется война Германии с СССР, что Германия, безусловно, займет Эстонию, страна потеряет свою самостоятельность, и поэтому правительство должно подготовить следующие мероприятия: перевод государственных предприятий в частные руки и организация крупных капиталов, которыми можно было бы потом воспользоваться для сохранения нации. Распространяя такие мысли, правительство пытается обосновать и объяснить уже начавшийся переход крупных пакетов акций предприятий, финансируемых государством, в руки частных лиц, особенно в руки семьи Пятса и лиц, близко стоящих к Лайдонеру. Например, министр Сельтер купил у частных немцев в Берлине акции разных заводов на сумму 750 тысяч эстонских крон. Сельтер купил все это на свое имя, хотя все знают, что он лично таких средств не имеет. Бывший эстонский президент Теннисон в разговоре о внешней политике Эстонии рассказал почти всё то, что изложено выше, и добавил, что окружение Пятса и его семьи начинает выглядеть чудовищно”.

Разведка сообщала: “Эстонские правительственные круги считают, что и латвийское правительство находится целиком на службе Германии. В частности, там хорошо известно, что генеральный секретарь латвийского МИДа Мунтерс является германским агентом, а президент Латвии Ульманис всецело зависит от Берлина”.

Прогерманская ориентация в верхах Эстонии и Латвии шла вразрез с настроениями народов этих республик. Посол Чехословакии в Латвии сообщал 21 сентября 1938 года в Прагу: “Даже при поверхностном знакомстве с положением в Латвии нетрудно убедиться в том, что латышский народ в большинстве своем настроен антинемецки. Подобные антинемецкие настроения берут свое начало еще со времен владычества прибалтийских баронов в Латвии… Наиболее многочисленный слой Латвии крестьянство, хотя оно и не сочувствует политике, проводимой в Советском Союзе в области сельского хозяйства, всё же страшится её менее, чем власти баронов, о которых латышский народ знает, что они полны мести за проведенную в Латвии земельную реформу… Эти бароны в большинстве своем входят в национал-социалистические дружины, которые в случае оккупации Латвии немецкими войсками смогут расправляться с неугодным им элементом, а бароны займут наиболее важные административные посты”.