Истребитель подводных лодок - Дональд Макинтайр

Врезавшийся в ночную тьму луч прожектора «Вэнок» осветил стоявшую без хода подводную лодку «U-99». Артиллерийские расчеты на обоих кораблях открыли огонь. Ослепляющие вспышки выстрелов 102-мм орудий и огненные трассы пулеметных очередей представляли захватывающее зрелище, правда, как мне кажется, огонь не был очень точным. Артиллерийский огонь эскадренного миноносца в условиях ночной темноты вообще может быть довольно беспорядочным, кроме того, в те дни, когда нас еще не снабжали зарядами с кордитом, воспламеняющимся без вспышки, каждый залп на время ослеплял нас. На «Уокер» около орудий вскоре началась суета, так как энтузиазм наших гостей с «Уайт» не знал границ. Присоединившись к расчетам подачи боеприпасов, они подавали их так быстро, что палубы вскоре были буквально завалены снарядами, и комендоры в таких условиях вряд ли смогли бы продолжать стрельбу. К счастью, мы вскоре смогли прекратить огонь, так как увидели световой сигнал, переданный немецкой подводной лодкой. Этот сигнал означал, что лодка тонет и что бой окончен.

Внимательно наблюдая за немецкой подводной лодкой на случай какой-нибудь уловки с ее стороны, мы приготовились спустить шлюпку, чтобы, если появится возможность, захватить корабль противника. Но пока мы занимались всем этим, команда немецкой подводной лодки покинула свой корабль, и лодка пошла ко дну.

Тем временем конвой, освободившийся, наконец, от своих преследователей, продолжал двигаться вперед, и нам пора было присоединиться к нему. Но не успел «Уокер» лечь на курс, как сигнальщик закричал: «Свет справа 10°». Однако это была всего лишь тусклая луна, поднимающаяся из океана на востоке. Напряженная атмосфера на мостике разрядилась, и все громко захохотали. День, начавшийся так мрачно, оказался самым счастливым.

Позже мы получили подтверждение от капитана «Уайт», который действительно видел «U-99» между колоннами конвоя. «Уайт» был поражен двумя торпедами и остался без хода, но, тем не менее, пытался таранить лодку. Вскоре мы поняли, почему все наши усилия не приносили успеха, — все потери были результатом действий одной «U-99», которая находилась в середине конвоя, что очень затрудняло организацию противодействия силами кораблей охранения. Другая потопленная лодка, очевидно, была именно та, которую мы заметили прошлым вечером. Избежав нашего поиска, она полным ходом шла в надводном положении, пытаясь догнать конвой, и выдала себя лишь далеко видимым белым следом. Что случилось с тремя другими лодками, которые, по словам пленных, взаимодействовали с двумя первыми, мы так и не узнали, но им наверняка не удалось атаковать нас. Возможно, резкая перемена курса после наступления темноты позволила нам освободиться от их преследования, как это часто бывало в подобных случаях.

На следующий день нам удалось связаться с «Вэнок». От него мы узнали, что другой жертвой была «U-100», которой командовал Шепке — второй после Кречмера ас, прославившийся уничтожением наших судов. Два аса за одну ночь — это внушительная победа. «U-100» была вынуждена всплыть в результате атак «Уокер» и «Вэнок». Лодка надеялась удрать надводным ходом, так как командир рассчитывал, что мы оставили ее в покое. Но мы всегда были настойчивы в преследовании немецких подводных лодок, а на этот раз наша настойчивость была вознаграждена особенно щедро. Интересно то, что «U-100» впервые в истории была обнаружена примитивным и малоэффективным радиолокатором, установленным на «Вэнок».

Последние минуты «U-100» были особенно тяжелыми. Когда Шепке со своего ходового мостика увидел мчащийся прямо на него «Вэнок», он передал вниз команде: «Все в порядке, противник проскочит мимо нас по корме». Его несомненно обманула камуфляжная раскраска «Вэнок». Через несколько секунд Шепке был раздавлен между форштевнем миноносца и тумбой собственного перископа.

Днем мы обогнали конвой, и когда «Уокер» проходил мимо него, наши сердца наполнились чувством глубокого уважения к капитанам транспортов, которые удерживали свои места в конвое, хотя инстинкт толкал их уйти из этого опасного района, воспользовавшись темнотой. Внешне разумный акт, но на практике он мог означать верную гибель.

От взятого в плен Кречмера мы почти ничего не узнали и долгое время были в недоумении, почему все-таки он натолкнулся на нас таким странным образом. Было ли у него назначено рандеву с «U-100» за кормой конвоя или, может быть, он пытался прийти на помощь своему товарищу? Несколько позже обстановка прояснилась из рассказа самого Кречмера, и только тогда мы поняли, как нам повезло. «U-99», израсходовав все торпеды, возвращалась на базу. Кречмер не имел ни малейшего представления о том, что лодка находится где-то поблизости от эскортных кораблей. Он был внизу, когда вахтенный офицер неожиданно обнаружил «Уокер» или «Вэнок», и немедленно погрузился. Как и всегда, немецкая подводная лодка первой обнаружила нас, и если бы она осталась в надводном положении, она могла бы уйти незамеченной. Но уход под воду облегчил ее обнаружение асдиком, и это решило судьбу подводной лодки. Теперь нам стало ясно, почему мы не чувствовали уверенности при первом обнаружении: очевидно, тогда лодка только начала погружаться.

Когда же она ушла на глубину, мы получили уже четкий контакт, который точно классифицировали. Кречмер сам осуждал решение вахтенного офицера погрузиться — это было грубым нарушением его приказаний о действиях в случае обнаружения.

Кречмер произвел на нас впечатление далеко не фанатичного гитлеровца. Кадровый офицер и искусный моряк, Кречмер относился к политике так же, как и мы, — он предпочитал ограничиваться исполнением своего служебного долга и не занимался ею. Кречмер свободно говорил по-английски и хорошо знал юго-западную Англию Перед войной он некоторое время учился в Эксетерском университете. Кречмер восхищался нашим народом и сожалел, что политика привела к необходимости «единственным двум заслуживающим внимания нациям Европы драться друг с другом». Интересно, не изменились ли эти довольно наивные взгляды после того, как Кречмер узнал о злодеяниях, учиненных его соотечественниками в Белсене и других местах.

На следующий день конвой вошел в защищенные воды Минча, и теперь его можно было спокойно оставить на попечение остальных кораблей группы. Поэтому «Уокер» и «Вэнок» было приказано выйти вперед и высадить пленных в Ливерпуле. Из срочных телеграмм, требовавших сообщения подробностей, было ясно, что наш успех вызвал в Англии настоящую сенсацию Бесконечным неудачам в отражении ночных атак немецких подводных лодок был положен конец. Факт обнаружения немецкой подводной лодки радиолокатором был хорошим предзнаменованием. Вырисовывалась возможность изменения положения в нашу пользу при встрече с подводными лодками ночью.