Флот двух океанов - Сэмюэль Морисон

Тяжело пострадали и основные армейские аэродромы на Оаху. На аэродроме Хикэм, расположенном рядом с военно-морской базой Пирл-Харбор, десятки А-20, 33 В-18 и 6 В-17 стояли рядами, крыло к крылу. Через несколько секунд после 7.55 специально выделенные для этого бомбардировщики занялись ими. Одна бомба пробила крышу столовой и взорвалась между столами, убив 35 человек. Другие уничтожили открыто стоящие самолеты. Сражаться на берегу было даже сложнее, чем на кораблях, так как многие зенитные орудия, расположенные вокруг Хикэма и военно-морской базы стояли без людей и боеприпасов. Солдатам пришлось бегать в арсеналы и взламывать двери, чтобы достать патроны. Другие пытались снять пулеметы с самолетов. На аэродроме Уилер в центральной долине Оаху 62 истребителя Р-40 и множество других самолетов тоже были выстроены как можно теснее. Самолеты стояли с промежутками всего в 20 футов. Большая их часть была уничтожена 25 пикировщиками, которые атаковали в 8.02. 2 эскадрильи Р-40 на аэродроме Беллоуз возле Ланикаи были просто истреблены. Армейская авиация имела на Оаху к началу атаки 231 самолет, к вечеру их них осталось 166, причем половина была повреждена. У флота и морской пехоты осталось 54 самолета из 250.

С 8.25 до 8.40 наступило относительное затишье, которое нарушали только бродяги, отставшие от первой волны. Затем прибыла вторая волна. Она состояла из 50 «Кейтов» с бомбами, 80 пикировщиков «Вэл» и 40 истребителей. Они обогнули Дайамонд Хэд и обрушились в основном на аэродром Хикэм, «Неваду» и другие уже пострадавшие корабли. Но вторую волну японских самолетов встретила смертоносная завеса зенитного огня, и они причинили сравнительно немного вреда. Эсминцы, которые стояли группами по 3 — 5 штук в Ист Лох, крейсера у причалов в Саут-Ист Лох, тральщики, пришвартованные у морского госпиталя в Миддл Лох, к этому времени уже дали ход и избежали серьезных повреждений.

В 9.45 все японские самолеты, участвовавшие в налете, вернулись на свои авианосцы. Погибли 29 самолетов, и еще 70 получили повреждения. Один самолет разбился при аварийной посадке на остров Ниихау. Его пилот с помощью жившего там японца сумел целую неделю терроризировать безоружных туземцев. В конце концов возмутившиеся гавайцы напали на них и убили пилота голыми руками и камнями, хотя летчик и пытался отстреливаться.

За 2 часа утром 7 декабря флот потерял более 2000 офицеров и матросов убитыми и 710 ранеными, что было в 3 раза больше, чем за 2 войны — 1898 и 1917 — 18. Армия и корпус морской пехоты потеряли 327 убитых и 433 раненых. Кроме того погибли 70 мирных жителей, в основном те, кто оказался на аэродромах. Однако пострадали и несколько жителей Гонолулу, которые стали жертвами наших зенитных орудий. Часть снарядов упала на улицы города и взорвалась там.

Остаток этого ужасного для прошел в ожидании самого худшего, Со всех сторон сообщали о японских кораблях, приближающихся к Оаху, о высаживающихся десантах. На Гавайских островах жили около 160000 японцев. Конечно, среди них есть агенты «Черных Драконов», завербованные, чтобы убивать американцев! Японские горничные и лакеи приказали хозяевам выметаться, так как этот дом предназначен для японского генерала! Позднее оказалось, что все эти слухи были ложными, местные японцы не совершили ни одного враждебного акта. Генерал Шорт, для которого этот день стал концом его службы в армии, быстро выполнил план развертывания войск в случае вражеской атаки. Примерно в 10.00 армейские подразделения на грузовиках и пешим строем начали выдвигаться к угрожаемым участкам, чтобы обнаружить пропажу угрозы.

Закат принес отвратительную ночь для всех людей в Пирл-Харборе. На многих поврежденных кораблях продолжалось тушение пожаров. Хирурги и фельдшеры в переполненных госпиталях всю ночь возились с ранеными и умирающими. Сотни женщин и детей, чьи жилища была разрушены, теснились в университетских аудиториях и подземных тоннелях в Ред Хилл. Перевозбужденные часовые и пулеметчики стреляли по всему, что движется, подозревая высадившихся японцев. Самым печальным стал ночной обстрел 4 пикировщиков с «Энтерпрайза». Они сели на аэродроме Форд во время утренней передышки и потом были отправлены на поиски врага. Вернулись самолеты уже после наступления темноты. Они включили огни. Однако зенитчик, не получивший никаких известий, так как система связи авиабазы была уничтожены, открыл огонь. Это вызвало всеобщую панику и стрельбу по всей гавани. Все 4 самолета были сбиты.

Рассвет 8 декабря осветил картину всеобщего разгрома и уничтожения.

Половина самолетов на острове погибла, 7 линкоров затонули или были тяжело повреждены, 3 эсминца превратились в обломки. Воцарилась зловещая неопределенность. Никто не знал, где находится японское оперативное соединение. Единственный работавший радар выдал ошибку 180°, поэтому многие корабли и исправные самолеты были отправлены на юг.

Но, когда эти события ушли в прошлое, можно сказать, что ситуация могла сложиться гораздо хуже. Все наши 3 авианосца остались целы. Ремонтные мастерские остались почти не тронуты и с удивительной быстротой начали работать над ремонтом кораблей. Уцелели нефтехранилища, потеря которых привязала бы флот к месту на многие месяцы.

Но в любом случае вооруженные силы и нация получили предательский, уничтожающий и унизительный удар. Когда кто-то в Вашингтоне предложил отчеканить медаль участникам боя в Пирл-Харборе, один из этих самых участников ответил: «Лучше сделайте повязки из черного крепа».

4. Кто виноват?

Катастрофа в Пирл-Харборе стала ужасным ударом для американского народа. Японское верховное командование своим идиотским поступком поднесло прекрасный стратегический подарок Соединенным Штатам. Оно объединило всю страну в твердой решимости добиться победы на Тихом океане. Изоляционизм и пацифизм сразу перестали представлять собой реальную силу. Однако некоторые их представители, в том число важные политики, начали яростно проповедовать безумную теорию, будто администрация Рузвельта, а также высшие генералы и адмиралы в Вашингтоне прекрасно знали о готовящейся атаке. Они преднамеренно скрыли эту информацию от Киммеля и Шорта, преследуя свои грязные цели, чтобы вовлечь страну в войну.

Если кто-то и способен поверить, что президент Соединенных Штатов способен на такой чудовищный поступок, все говорит за то, что у него просто нет никаких возможностей осуществить это. Ему следовало добиться согласия государственного секретаря Хэлла, Стимсона, Нокса, генералов Маршалла, Джероу, Майлса, адмиралов Старка, Тэрнера и Уилкинсона, а также множества их подчиненных. Все они были честными людьми, которые никогда не позволили бы вовлечь себя с такую подлую комбинацию. Если бы Рузвельт и его администрация хотели бы вовлечь нас в войну, им следовало своевременно предупредить военное командование на Гавайях, чтобы оно вывело флот в море и подняло самолеты в воздух. Даже сорванная попытка атаки Пирл-Харбора была бы достаточным casus belli, чтобы удовлетворить наиболее ярых сторонников изоляционизма в конгрессе. В действительности, как мы видели, администрация и руководство вооруженных сил делали все от них зависящее, чтобы предотвратить или оттянуть войну с Японией. Вечером 6 декабря Рузвельт даже отправил личное послание Хирохито.

После страшной катастрофы начались поиски искупительных жертв. Армия и флот провели по 2 расследования, еще одно провел конгресс. Они скрупулезно рассмотрели каждую мелочь. Ни одно событие военной истории, в нашей или любой другой стране, даже битва при Геттисберге и Ютландский бой, не становилось предметом такое тщательного исследования, как воздушный налет на Пирл-Харбор.

Главная причина того, что и Вашингтон, и Пирл-Харбор были застигнуты врасплох, кроется в их неспособности представить, что Япония может решиться на такой глупый и самоубийственный поступок. Джозеф Грю в Токио, наш посол в Токио, который был одним из самых дальновидных и бдительных американских послов во всей истории страны, 3 ноября 1941 предостерегал, что не следует заблуждаться «относительно способности Японии, очертя голову, броситься в самоубийственный конфликт с Соединенными Штатами. Здравый смысл восстает против такого поступка, но японский здравый смысл нельзя мерить мерками нормальной логики. Переход Японии к военным мерам может произойти с опасной быстротой». Но предупреждение Грю не услышали.

Через 3 недели почти все руководители в Вашингтоне ожидали, что Япония предпримет какие-то агрессивные действия во время уикэнда 29 ноября. Однако в Пирл-Харборе так не думали. И непонятная летаргия, в которую впал Вашингтон после того, отчасти объясняется потоком расшифрованных депеш Токио своим послам, в которых мелькали «военные предупреждения», надвигающиеся события, крайние меры и тому подобное. В период со 2 по 26 ноября поступили не менее 19 таких депеш, и ведь ничего не произошло.