Серпантин - Алина Политова

заняться одним делом, и подумал, может, ты не против присоединиться.

— Групповым сексом? — заржал Тимченко. — Я — за!

Эльдар просветлел.

— Ну вот, теперь я тебя узнаю!

— Ладно уж, — делано засмущался Герка. — Хватит лишних слов, ближе к телу, как

говорится.

Эльдар придвинул к себе кофе и закурил.

— Ты же знаешь, что я иногда приторговываю своими великолепными мозгами.

— Хорошо, что не задницей. — Похабно хихикнул Герка.

— Ну и дурак ты, Тимченко, — покачал головой Эльдар, — что с тебя взять…

Настроение меняется каждые десять минут. Пришёл, как в воду опущенный, а сейчас

прёт из тебя, как при диарее.

— При диарее! Это ж надо так сказать!

— Ладно, уймись и послушай. Неделю назад… Ты слушаешь?

— Всё, я серьёзный.

— Так вот, неделю назад ко мне пришла дамочка бальзаковского возраста и

попросила выяснить, что стряслось с её благоверным, который стал себя очень

ненормально, по её мнению, вести. Он у неё банкир, работает в небезызвестном

тебе "Вест Банке", то есть можешь себе представить, что это за типчик. Такого на

мякине не проведёшь. Но произошла одна непонятная штука. Банкир этот ни с того

ни с сего задумался вдруг о спасении своей бессмертной души. На работу ходить

категорически отказывается, начал деньги раздавать направо налево, молится

ночами напролёт вместо того, чтобы с девочками в сауне кувыркаться.

Разговаривать соглашается исключительно о боге и ничего больше его просто не

интересует. Короче, превратился из акулы империализма в жалкого типичного

фанатика. Супруга его, взбудораженная перспективой остаться в нищете,

естественно, предположила, что дело здесь нечисто. По её словам, и я склонен ей

верить, муженёк её был человеком слишком зацикленным на земных удовольствиях,

чтобы вот так просто взять, и от всего отказаться. К тому же, по её словам,

религия была последним, на что он мог обратить внимание. Сама банкирша выдвигает

нелепые предположения, вплоть до того, что мужа её похитили и заменили кем-то на

него похожим. Конечно это бред сивой кобылы. Но случай сам по себе показался мне

интересным, потому что я и сам сталкивался с подобными историями, что навело

меня на мысль, что большинство людей тоже могут вспомнить о случаях внезапного

религиозного фанатизма среди своих знакомых или там знакомых их знакомых. А это

уже, согласись, наводит на некоторые размышления. Для наглядности расскажу тебе,

что знаю лично я. Пару лет назад я встретил совершенно случайно своего

армейского дружка. Это было в Киеве, я был в командировке, и, вдруг, переходя

дорогу, столкнулся с Пашкой Прошиным. Понятное дело, мы обрадовались встрече, он

тут же пригласил меня в гости, и уже у него дома, сидя за столом, я начал

ощущать, что Пашка стал каким-то другим. Конечно, мы долго не виделись, но дело

было не в этом. В армии Прошин считался отчаянным задирой, палец в рот не клади.

Везде, где девчонки, водка или трава, можно было смело искать Пашку. А тут

передо мной сидело какое-то вкрадчивое, невозмутимо-ласковое до тошноты создание

с добрым взглядом старой собаки и что-то втолковывало мне про " пути господни

неисповедимы". Говорить с ним было невозможно, любая тема сводилась неизменно к

божьим делам и религиозной пропаганде. Честно говоря, я был немного в шоке.

Передо мной сидел совсем не тот человек, которого я знал. И я быстрее поверил

бы, что Пашку Прошина "похитили и подменили", чем согласился с тем, что человек

может измениться настолько. Создавалось впечатление, что из Пашки вытащили некий

стержень, составляющий основу его личности, а взамен забили какие-то размытые

религиозные догмы. В общем, я вздохнул с облегчением, когда вышел от него. Очень

тяжело было видеть, во что он превратился.

Второй случай, которому я был свидетелем, произошёл уже здесь, в Корнауте.

Как-то, совсем недавно я встретил своего бывшего сокурсника. Это было ещё хуже.

Как и с Пашкой, мы сидели у него на кухне, в комнате его жена с сыном смотрели

телевизор, а мы общались. Я очень быстро понял, что у Сашки, так его звали, как

и у Прошина, поехала крыша, но к тому времени случаи религиозного фанатизма уже

интересовали меня, поэтому я внимательнее прислушивался к тому, что

пропагандировал Сашка. Мне казалось, что в потоке его красноречия мне удастся

услышать ответ на мучивший меня вопрос, — каким образом нормальный

здравомыслящий человек превращается в религиозную амёбу. Найдя во мне

заинтересованного слушателя, мой сокурсник долго распространялся о том, как он

соблюдает всякие там божественные предписания, держит посты, молится, старается

поставить на путь истинный членов своего семейства и так далее. Мяса Сашка не

ел, водку не пил, ящик не смотрел. Всё это было, по его словам,

грешно-грешно-грешно. Всё это "от бесов". Короче, я очень быстро понял, что

ничего для себя полезного не услышу. Болтовня его мне наскучила и, делая вид,

что слушаю, я принялся машинально рисовать на листке бумаги, где до этого

записывал для Сашки номер своей трубы, большого пузатого чёрта. С рогами,

копытами и бутылкой "Портвейна". Картинка получалась — загляденье. Но надо было

видеть, какая буря поднялась, когда Сашка заметил этот мой рисунок! Он вскочил,

как ошпаренный, затопал ногами и начал орать, что я одержимый, и что это бесы

заставили меня нарисовать злосчастного чертилу. Он вырвал лист с рисунком у меня

из рук, разорвал его на мелкие кусочки и отправил в мусорное ведро. После этого

акта вандализма Сашка ещё полчаса наверное втирал мне какое я чудовище и как

злится на меня боженька на небесах. В конце концов, я не вытерпел и спросил его,

неужели он сам никогда не грешит? И знаешь, что он ответил? Он сказал, что, к

сожалению, все мы грешны, и выполнять все заповеди божьи очень трудно. Но он,

Сашка, сумел отказаться от тех нехороших вещей, без которых он вполне может

обходиться. Например, он не играет в карты, не употребляет спиртного, не ест

мяса (хотя я лично что-то не помню, чтобы христианская религия это запрещала) и

так далее. Но вот беда, признался мне Сашка, изменять жене он продолжает по

прежнему. Не в силах, видите ли, отказаться. И после такого искреннего признания

началось самое интересное. Мой сокурсник вдруг начал рассказывать мне о

женщинах, которых он имел в своей жизни, при чём рассказывал он с большим смаком