Желтая жена - Садека Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В уголке глаза Эссекса показалась слеза. Я осушила ее поцелуем.
– В начале следующего года я буду в Массачусетсе, в школе для девочек. Найди меня там. – Я коснулась губами подвески на ожерелье, которое сделал для меня Эссекс, – половинки деревянного сердечка, нашего талисмана, – и улыбнулась, вложив в улыбку все тепло моей души. – А теперь иди. Обещаю, скоро мы будем вместе.
– Мое сердце отдано тебе. Навсегда. – Эссекс тоже поцеловал талисман, висевший у него на шее.
– А мое – тебе.
В последний раз Эссекс поцеловал меня и вышел. Я осталась на кухне, не желая смотреть, как он садится верхом и выезжает на дорогу, и вместо этого принялась собирать чистые полотенца, затем долила в таз горячей воды – все что угодно, лишь бы не думать о разбитом вдребезги сердце.
– Сожги его вещи, как можно скорее, – шепнула тетушка Хоуп.
Я зажала рот ладонью, чтобы сдержать подступившие к горлу рыдания.
Кухарка похлопала меня по спине.
– Ну-ну, иди к миссус и постарайся быть сильной ради любимого. Помни: ты отвлекаешь внимание хозяйки от Эссекса.
Я вскинула подбородок, расправила плечи и твердо решила, что обязательно справлюсь. Затем, прихватив таз и полотенца, двинулась к большому дому. Дойдя до середины двора, я остановилась и прислушалась, надеясь уловить стук лошадиных копыт. Но Эссекс был уже слишком далеко.
Лавви снова высунулась из окна хозяйской спальни.
– Эй, детка, поторопись! – крикнула экономка.
Я взобралась по лестнице, держа перед собой таз с горячей водой. Подходя к комнате, я постаралась придать лицу невозмутимое выражение и скрыть бушующие внутри чувства.
– Почему так долго? – сердито проворчала хозяйка. – Куда ты постоянно убегаешь?
– Полотенца, мэм. – Я поставила таз на пол и показала ворох чистых полотенец.
– И для этого понадобилось столько времени?
Я медлила с ответом.
– Моя мама тоже пострадала. У нее на ноге огромная рана. Думаю, ей нужен доктор.
Миссис Дельфина стиснула зубы.
– Лавви, скажи Хоуп, чтобы принесла Рут тарелку супа и дала пару лишних одеял.
– Мэм, рана нагноилась. Мама в очень плохом состоянии. Пожалуйста, ей нужен доктор! – Голос у меня сорвался.
– Твоя мама отлично разбирается в лечебных травах и сумеет позаботиться о себе не хуже любого доктора.
– Я никогда не видела такого обширного заражения. Боюсь, травами не обойтись. Это совсем другое… Рана глубокая. И ужасно пахнет. Похоже на гангрену.
– Всё, довольно! – Хозяйка хлопнула в ладоши, заставляя меня замолчать. – Ты не выйдешь за порог этого дома, пока я не позволю. У меня нет ни малейшего желания умереть тут в одиночестве. – Она застонала и вцепилась в простыню, чувствуя приближение очередной схватки. – Сперва вытащи из меня этого ребенка, а там посмотрим, как помочь Рут.
Я опустилась на колени возле раздвинутых ног хозяйки, надеясь, что мама сумеет продержаться еще какое-то время.
Глава 7
Роды
Прошло двое суток, прежде чем показалась головка ребенка, и мне потребовался еще целый час, чтобы извлечь новорожденного. Миссис Дельфина родила смуглого мальчика. Судя по пигментации в районе ушных раковин, со временем кожа ребенка обещала стать еще темнее. Я перерезала пуповину и передала младенца Лавви, чтобы она вымыла и перепеленала его. Хозяйка лежала в полузабытьи от напряжения и усталости и протяжно стонала. Мальчик начал тихонько плакать, а Лавви укачивала его, пока я помогала роженице избавиться от последа.
– Прикажете позвать кормилицу с плантации? – спросила Лавви, поднося ребенка к постели миссис Дельфины.
– Нет, никого, кроме вас двоих, тут быть не должно, – пробормотала хозяйка. Вопли младенца становились все громче. Увидев цвет кожи новорожденного, миссис Дельфина отвернулась. Она лежала на боку, уставившись в пространство, и как будто не слышала требовательного крика младенца. Мальчик все плакал и плакал, пока я перестилала кровать и приводила спальню в порядок. Но в конце концов миссис Дельфина все же перевернулась на спину, приняла ребенка и дала ему грудь.
Я положила хозяйке между ног тампон из свернутых жгутом полотенец, чтобы остановить кровотечение. Когда младенец насытился, мать передала его мне, – казалось, прикосновение к ребенку причиняет ей боль. Я смотрела на мальчика: у него были большие миндалевидные глаза – точь-в-точь как у его отца, – пухлые щеки и пушистая прядь волос на затылке. От одного взгляда на малыша меня охватило невероятное чувство нежности. Я знала, что сделаю все возможное, чтобы позаботиться о сыне Эссекса. Завернув мальчика в одеяльце, я напевала над ним колыбельную, пока Лавви кормила роженицу, ложку за ложкой вливая ей в рот теплый суп. Поев, миссис Дельфина устало откинулась на подушку и мгновенно уснула. Лавви вывела меня из спальни. Когда мы оказались в коридоре, экономка шепнула:
– Иди посмотри, как там Рут.
Она забрала у меня ребенка и унесла в спальню мастера Джейкоба, плотно прикрыв за собой дверь. Я вышла из дома. Воздух снаружи был недвижим. За прошедшие двое суток я спала не больше часа. Эссекс также отсутствовал два дня, но его пока не хватились. Однако на душе у меня было тревожно. Я отправилась в швейную и, поднимаясь по лестнице, услышала голос тетушки Хоуп. Кухарка тихонько пела:
В Галааде есть бальзам,
чтобы рана затянулась,
В Галааде есть бальзам,
чтобы исцелить грехи
и спасти больную душу[7].
Запах гниющей плоти ударил в нос, едва я вошла в комнату. Тетушка Хоуп сидела возле маминой кровати, на полу стоял таз с холодной водой, кухарка смачивала в нем полотенце и вытирала пот со лба больной.
– Как она? – спросила я, хотя ввалившиеся мамины щеки, потускневшая кожа и распухшая нога говорили сами за себя.
– Не очень хорошо. Помилуй нас, Господи, – вздохнула тетушка Хопу и взяла меня за руку.
Некоторое время мы обе в молчании смотрели на маму. Затем кухарка спросила, как дела у миссус.
– Родила мальчика.
– И?
Я кивнула, подтверждая наши худшие опасения.
Тетушка Хоуп вытерла руки о край фартука.
– Что же, похоже, главные проблемы у нас впереди. Схожу-ка я, пожалуй, в большой дом.
– Да, сходи. Может, тебе удастся уговорить миссис Дельфину послать за врачом. Скажи, как сильно страдает мама.
Тетушка кивнула и начала спускаться по лестнице. Я осталась сидеть возле постели.
Время от времени я незаметно соскальзывала в дрему,
