Воин мрака - Александр Прозоров

Еще у охотников имелись снятые со светлых воинов мечи. Но меч – оружие особенное, им нужно уметь работать. Резать – когда рубишь, переносить по дуге – когда колешь, привыкнуть к дальности выпада, к движению и инерции тяжелого лезвия…

Если дело дойдет до драки, Олег предпочел бы увидеть в руках потомков Ханторума топоры. Ими они работали с детства, знали все повадки и капризы, легко могли отмерить удар нужной силы и направления. А то, что топоры были каменными, а не стальными… Так ведь для раздробленного черепа это разве утешение?

Лыжники шли гуськом прямо по середине реки, легко скользя по плотному насту. Шли без припасов и без привалов – а потому быстро. Когда же над рекой сгустилась ночь, они просто зарылись в снег, пробив неподалеку друг от друга три колодца, а потом уже понизу прокопав по короткой пещерке для каждого. Еду тоже не готовили – достали из-за пазухи кто копченую рыбу, кто кусок мяса, кто еще какую-то нехитрую снедь, перекусили да и ушли под снег спать. Утром сборы оказались такими же стремительными: поели каждый свое, вместо питья зачерпнули снега и снова встали на лыжи.

Может быть, потому и путь занял куда меньше времени, чем обещал опытный охотник Салтык. Еще задолго до полудня Олег увидел впереди пологую лысую гору, на вершине которой стояла рубленая церковь с пятью луковками. Неподалеку от нее сидели могучие великаны, поросшие рыжей шерстью. Великаны самые настоящие – даже сидя, они возвышались головой на уровне церковных куполов. А уж если встанут…

Однако охотников интересовало совсем другое. С реки они свернули на дорожку, идущую от овальной проруби вдоль по берегу, чтобы потом двинуться влево, за высокий каменный уступ, поверху поросший почти лысыми, худосочными елями. Путь оказался долог и неудобен – а наверху послышались тревожные крики еще до того, как нежданные гости миновали прорубь. И когда отряд рода росомахи по кружной дороге добрался до деревни светлых воинов, там уже успели собрать своих мужчин и выставить на подступах к селению.

Это была обычная деревня: никаких укреплений, стен или даже изгороди от зверья; два десятка разбросанных в сотне саженей друг от друга больших рубленых изб с курными продыхами под кровлей; небольшое открытое святилище с двумя идолами, тоже не огороженное, а лишь окруженное кучами снега, появившимися после чистки поляны вокруг богов. Несколько утонувших в сугробах столбиков, огораживающих то ли загоны, то ли огородики, навес с соломенными и камышовыми матами, стожок сена. И все.

Зная, что в таких больших домах живет порой до трех семей, а в иных, помимо отца, бывают и возмужавшие сыновья, ведун оценил возможности деревни в сотню воинов, не более. Не так уж и много для охраны столь ценного святилища. Хотя, может статься, таких деревень окрест имелось несколько. А пять-шесть сотен бойцов в этом мире считались уже могучей армией – не каждое княжество устоит.

Охотники добрались до обширной расчищенной площади вокруг святилища и остановились там, опершись на свои копья. Успевшие выбежать навстречу гостям воины столпились у входа в святилище. Их было пока всего ничего, однако со всех сторон на помощь защитникам деревни сбегались все новые и новые ратники.

Низкое солнце светило охотникам в лицо. Две тени от идолов дотягивались примерно до середины площади, тени от голов воинов у святилища останавливались там же. И это освещенное пространство, словно пропасть, надежно отделяло защитников деревни от спрятавшегося в темноте воина.

Нападать малым числом стражи святилища не решались. Мужчины же рода росомахи и вовсе были людьми мирными, сражаться не приучены и что делать – не знали.

Между тем отряд светлых воинов быстро увеличился до четырех десятков. Ратники приободрились, растянулись в строй из двух рядов. Щитов и копий, правда, не имелось ни у кого – но все равно, держались правильно.

Наконец к святилищу быстрым шагом пришел седобородый староста, простоволосый и смуглый, с двумя шрамами на обветренном лице, в накинутом на плечи, но не застегнутом овчинном тулупе. На груди его, поверх красного сукна, сверкал золотом семиспицевый коловрат, доказывая право старшинства.

– Кто вы такие, жалкое зверье?! – еще издалека грозно рыкнул он.  – Что вам здесь надо, грязные лесные твари?

Разглядел неладное и замедлил шаг:

– Откуда у вас мечи?!

– Духи тьмы пришли в наше стойбище, светлый воин! – Пурлахтын вышел из толпы охотников и торжествующе ударил в бубен.  – Духи тьмы разгневаны вашей злобой и возжелали вашей крови! Духи тьмы пришли из нижнего мира, чтобы покарать вас за жадность! Они падали на вас с деревьев, они поднимались к вам из-под земли! Они выходили из мрака и пили кровь светлых воинов! Они рвали плоть светлых воинов! Они терзали вас зубами и клыками, и несть им числа!

Приплясывая и стуча в бубен, шаман выступал все дальше вперед, вытягивая за собой темный манящий мост. Олег выскользнул из тени молодого охотника, неслышимый и невидимый мелькнул между телами, прокрался вперед и затаился под ногами Пурлахтына.

– Безумная тварь! – скрипнул зубами староста, подходя ближе.  – Вы убили наших сборщиков податей?

– Мы больше не хотим кормить свет, воин! – шаман вскинул над собой бубен и ударил в него.  – Мы перешли на сторону тьмы! Мы поклонились духам нижнего мира! Они даровали нам защиту.

– Мы перебьем всех вас и ваших духов, грязные твари!

До старосты оставалось всего несколько шагов, и ведун выпрямился, ступил на свет, решительно обнажил клинки и встал перед седобородым:

– Ты уверен, смертный?!

От неожиданности тот попятился – и Олег тут же отступил вправо, нырнул в близкую тень, падающую от защитников святилища, мелькнул вдоль строя, воплотился у дальнего края, сладострастно принюхался к шее замыкающего линию паренька, выдохнул:

– Молодое мясо…

Снова нырнул в тень, чтобы через миг возникнуть с другой стороны ратной линии, фыркнуть за спинами воинов:

– Сладкое мясо, горячая кровь… Это мы любим…

Не выдержав, светлые воины шарахнулись в стороны, повыхватывали мечи, закрутились, не зная, где в следующий миг появится дух нижнего мира. Тени тоже рассыпались, покрыв своим переплетением всю площадь, и Середин легко летал из стороны в сторону, то тут, то там появляясь пред лицом врага, чтобы тут же исчезнуть, появиться сбоку у другого, дыхнуть в ухо третьему, рассмеяться за спиной четвертого.

– Мясо! Много мяса! Сладкое мясо, горячая кровь! Мы будем сыты. Мы будем пировать и веселиться!

– Мы дарим эту еду вам, темные духи! – торжествующе плясал шаман, выстукивая какую-то замысловатую мелодию. – Они ваши! Ешьте их, пейте, забирайте себе!

– Заткнись! – чернобородый воин ринулся с мечом на Пурлахтына, но Олег, конечно же, успел первым, заслонил шамана собой, позволив слабому, без замаха, удару бессильно ткнуться себе в грудь, тут же с двух сторон дал оголовьями косаря и сабли врагу по ушам и отшвырнул, поставил ногу на грудь упавшему, опустил клинок к его горлу и прошипел:

– Не подходи даже близко к моему служителю!

– Иди сюда, черная тварь!!! – крикнул староста светлых воинов, скинул тулуп, обнажил свой клинок, громко потребовал: – Дайте меч!

Олег поднял лицо к нему, зловеще рассмеялся, спрыгнул в тень, тут же выпрямился перед врагом:

– Ты хочешь битвы, смертный? – Провалился вниз, возник в десятке шагов далее: – Тогда готовься! Будет вкусно…

– Меч! – еще раз потребовал староста, и кто-то из ратников подбежал, отдал ему свой.

Седобородый резко выдохнул, закрутил орудием, делая «мельницу» сразу двумя клинками.

– Здорово! – ведун вырос перед ним.  – Да ты обоерукий? Ты знаешь, что искусство воина передается тому, кто его съест? Нам нравится, когда смертные искусны.

– Сперва возьми! – староста пошел вперед, быстро нанося легкие стремительные удары по ногам, в руки, в плечи, снова по ногам, в живот, в голову, по ногам… Удары не смертельные, рассчитанные на нанесение небольших ран, на долгую кровопотерю – но зато короткие и частые, почти неотразимые, ибо отрабатывались годами и потому совершались непрерывным потоком, без раздумий и плана.

Правда, парировались они, при должной выучке, легко – перекрытием направлений, а не фехтованием, ибо слабый удар можно остановить, даже просто подставив клинок. Дождавшись, пока противник проведет до конца заученную схему и решит перевести дух, Середин тут же сделал выпад с полупереносом. Седобородый попытался отмахнуться, но защиту, потребную «мимо схемы», провел коряво и поймал четкий укол в плечо. А если бы не успел отпрянуть – сабля вошла бы глубоко в сердце.

Олег нырнул в тень, воплотился в двух шагах за спиной старосты, чиркнул клинком о клинок, насмешливо спросил:

– Неужели ты надеешься победить меня, смертный? Ты же просто мясо!

– Рано смеешься, демон! – повернувшись, ринулся на него воин.