Журналист - Павел Солнышкин

— Ну ты прямо великий человек! — восхитился новоявленный чиновник. — Ты, наверное, первый, кому новый вице-губернатор Приморского края по вопросам СМИ кофе наливает и подает!

Конечно же, Леха в этот день наливал не только кофе: в 17:00, взяв в помощь Павлика, он пошел в магазин, и вдвоем они при приволокли четыре авоськи всевозможной выпивки и закуски.

— Ну, раз у нас теперь свой человек в правительстве края, мы правительство края мочить пока не будем! — поднял первый тост Артуш Рамаисович Хачатурян. Впоследствии он успешно баллотировался в депутаты краевой думы от партии «Единая Россия», на каковом посту работал до самой смерти.

Перемены не обошли стороной и самого Павлика. В тот апрельский день 2000 года, когда Папа Артуш пригласил его в штат, неожиданно закрылось кафе, где корреспондент «ДВВ» проводил ночи, полные музыки и «вторяков». Точнее, кафе, наоборот, открылось после ремонта, а вот легендарный Брэндон уволился, закрыв свою знаменитую вписку, так как в его услугах хозяин заведения уже не нуждался. Тогда Павлику пришлось рассказать о проблеме с общежитием своим родителям. Те его отругали, конечно, а потом приехали во Владивосток и доверительно поговорили с начальником студгородка ДВГУ. Тот сменил гнев на милость и разрешил студенту снова заселиться в общагу №3, а взамен получил трехлитровую банку красной икры и 10 хвостов соленой кеты. Конечно, место в комнате №409 уже было занято, но зато нашлась койка в трехместной комнате №426.

Там по стечению обстоятельств жил тот самый вахтер Антон Дыба, который оформлял протокол о пьянке, легший в основу выселения Павлика из общаги годом ранее. Они вспомнили друг друга, а затем отметили заселение совместным распитием спиртных напитков с приглашением в гости Михи Халдеева из 409-й. Разумеется, теперь никто никаких протоколов не составлял.

Третьим жильцом 426-й комнаты и четвертым участником совместного распития был Леха Голубцов, учившийся на географическом факультете ДВГУ по спортивному контракту со сборной университета по вольной и греко-римской борьбе. Леха был в общаге по-своему знаменит. Именно он был автором художественной композиции «кровавый коридор», представшей жителям 4 этажа общежития однажды поутру: все стены коридора несли на себе следы ночного столкновения Лехи Голубцова с каратистом Максом Дороховым. Макс зарядил Лехе с ноги в нос в районе женского туалета и двери комнаты №432, и если бы этот удар отправил борца в нокаут, то победа досталась бы ему. Но Леха выдержал, а потом взял Макса в захват и швырял об пол и об стены до самой двери комнаты №401. Отмывать коридор от собственной крови потом пришлось пострадавшему каратисту.

Впрочем, этот эпизод к моменту описываемых событий был давно в прошлом, и Леха с Максом были друзья не разлей вода. И уже на следующий день после того как Павлик заселился в комнату №426, они сели в пивбаре «Селена» неподалеку от общаги вместе с Мишкой Халдеевым, Пашкой Термидоровым (новым жильцом койко-места в комнате №409, освобожденного за год до т ого Павликом), Тимофеем Хабаровым, Павликом Морошковым и Антоном Дыбой. Там-то и родилась идея направить деструктивную энергию Лехи и Макса в конструктивное русло.

— Леха, Макс, вы чем общагу кровью пачкать, лучше бы гопников лупили, — предложил Антон Дыба. — А то ох*ели совсем, прямо у общаги ботанов на гоп-стоп берут. Да и девчонкам одним страшно ходить вечерами. У крыльца то мы, вахтеры, гоняем гопоту, а чуть дальше отойдешь — уже пасутся.

— Так они к нам не подходят, — пожал гранитными плечами Макс Дорохов. — Ссут.

— А вы на живца их ловите! — предложил Мишка Халдеев. — Вон, Павлика попросите живцом поработать, мимо него ни один гопник не пройдет. Пускайте его вперед, а как к нему подвалят, пусть разговоры разговаривает, а вы тем временем их окружайте. А потом как крикнет «помогите», так и налетайте. Я тоже с вами с удовольствием пойду.

На том и порешили. Леха позвал борцов (в общаге №3 жили девять членов сборной ДВГУ по вольной борьбе и семеро по греко-римской), Макс позвал восточников (комнаты №313 и 315 были полностью заселены каратистами, а комнаты №606 и 608 — дзюдоистами) и уже следующим вечером сборная общаги №3 по борьбе с гоп-стопом в районе улицы Пограничная вышла на охоту.

Павлик, которому не надо было особо притворяться «лохом», вышел из общаги, держа в руке книжку Андрея Константинова про агентство журналистских расследований «Золотая Пуля» в мягкой обложке (купил на книжном развале в последней командировке, чтоб занять себя в электричке из Спасска-Дальнего), и направился влево, по направлению к перекрестку с улицей Прапорщика Комарова. Едва повернул, как из подворотни навстречу ему вынырнули четверо бритоголовых.

— Слышь пацан, ты кто по жизни? — спросил первый гопник.

— А вы с какой целью интересуетесь? — выдал Павлик фразу, которую полагается выдавать на такой вопрос. На самом деле, как говорил один из плаховских приятелей Павлика по кличке Шанхай (он был ботаником, но в прямом, а не в переносном смысле: учился на биофаке ДВГУ с явным уклоном в семейство каннабисов, но ударом пудового кулака отправлял в нокаут с первого раза), все эти диалоги-клише из арсенала развод-бригад достаточно примитивны, и лучший способ выйти из них победителем — оригинальность. Стратегия гопника — развести лоха на бабки. Тактика же сводится к трем классическим методам криминалистики: диагностика, идентификация и прогнозирование. Сначала надо по внешним признакам прохожего диагностировать в нем лоха. Затем в ходе беседы убедиться, что это действительно лох (если он показывает страх, если теряется в ответах на вопросы-триггеры «ты кто по жизни?», «ты пацан или п**бол?», «поясни за пацана» и так далее). Ну и напоследок по итогам разговора надо спрогнозировать возможные последствия развода: возможны ли тут серьезные разборки с серьезными людьми. И для «лоха» тут главное придерживаться двух принципов: не бояться и не выдавать лишнюю информацию. Ведь пока про тебя ничего не знают, ты, как бы ботанически ни выглядел, теоретически можешь оказаться племянником майора ФСБ.

Жителю общаги называть имена криминальных авторитетов Владивостока бесполезно: гопота прекрасно знает, что приезжие студенты, не имеющие денег даже на съем хаты, едва ли могут похвастаться близким знакомством с таковыми. В лучшем случае они знают своих — дальнереченских, партизанских, лесозаводских, уссурийских — но во Владике эти знакомства им мало помогут. Не будет же партизанский авторитет устраивать карательный рейд в «порт-столицу» из-за развода на бабки какого-то там студента. Поэтому оригинальничать