Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал - Никола Ретиф де ла Бретонн

— Не бойтесь, божество души моей. Я обожаю вас. Не бойтесь ничего.

Но страх был сильнее. Кристина, чувствуя, что ее увлекает Какое-то чудовище, испустила протяжный крик и лишилась чувств. Отец услышал этот крик, так же, как шум полета Викторина, который ему показался шумом от разрушения части его замка.

— Ах, моя дочь раздавлена! — вскричал он.

И он бросился в ту сторону, откуда исходил крик. Пока он бежал, его светильник погас. Он позвал Кристину. Но Кристина не отвечала на его повторный зов. Сбежались слуги. Повсюду искали, — Кристины нигде не было. Пока продолжалась эта суматоха, начало рассветать. Думали, что теперь-то найдут то, что боялись увидеть, т. е. раздавленную Кристину. Но нигде не оказывалось ни малейшего ее следа: дочь сеньора исчезла. Какой удар для отца, обожавшего столь прекрасную и достойную дочь!

Тем временем Викторин плыл в воздухе, унося свою драгоценную добычу. Кристина продолжала оставаться в забытье, и поэтому ее обожатель спешил скорей прилететь на место, опасаясь, чтобы она, придя в чувство и увидя себя на такой высоте, не испытала слишком большого потрясения. Он достиг Неприступной горы как раз в тот момент, когда его прекрасная возлюбленная приоткрыла глаза. У него только хватило времени снять свои крылья и шлем, прежде чем вернуться к ней, чтобы ее успокоить.

— Где я, Викторин? — сказала юна. — Ах, как я счастлива видеть вас! Это, значит, вы освободили меня из когтей огромной птицы, которая меня уносила?.. Где мой отец, Викторин, где он?.. Как вы меня освободили?

— Увы, обожаемая Кристина, вы находитесь в убежище этой птицы. Но вам нечего бояться, пока я остаюсь при вас. Я сторожу вас все время после первого появления этого чудовища, и мне известно, куда оно переносит похищаемых им людей. Я однажды читал, что некий Дедал, желая спастись с острова Крита, сделал себе крылья. Будучи изобретательным, я тотчас же начал ломать голову над тем, как бы мне так же соорудить крылья, раз это возможно, чтобы следить за вашей безопасностью, летая в воздухе, как птица. К счастью, после многих неудачных попыток, мне это удалось. Этим утром я вышел из отцовского дома, чтобы засвидетельствовать вам, перед вашим отъездом, свое почтение. Я заметил огромную птицу и заподозрил, что она замышляет что-то недоброе. Я развернул свои бывшие наготове крылья и спрятался. Как только вы появились, мои опасения слишком быстро подтвердились. Огромная птица обрушилась на вас и похитила. Но я ее преследовал до этой горы, чтобы вырвать у нее добычу. Мы находимся на Неприступной горе. Птица оставила вас здесь и удалилась, несомненно на самое короткое время. Но я раскрыл тайну, как можно ее победить, и как только она вновь появится, я нападу на нее. Плохо лишь то, что сам я, правда, могу выйти отсюда, по мне никогда нельзя будет забрать вас вместе с собой. Поэтому я буду вынужден жить около вас, покуда вы будете здесь оставаться, и стану удаляться отсюда только по вашим приказаниям и на время, указанное вами. Вы ни в чем не будете испытывать здесь недостатка, прекрасная Кристина. Для меня явится законом исполнять все ваши желания.

„Викторин, похищающий Кристину“. С грав. неизв. художника.

Кристина оставалась полумертвой от страха в продолжение этого рассказа и была не в силах его прервать. Викторин умолял ее войти в грот, где она была бы в большей безопасности в случае возвращения большой птицы. Она согласилась на это из страха и, однако, была приятно удивлена, когда нашла там столь же удобное и разукрашенное помещение, как ее собственное. Викторин оставил ее там под предлогом, что ему нужно посмотреть, не возвращается ли птица и не может ли он вступить с ней в сражение. На самом деле он отправился, чтобы дать указания своим слугам и обязать их под страхом смерти хранить тайну. То представление, которое создалось у Кристины о ее похищении, изменило его план поведения. Вместо того, чтобы признаться ей в своей любви и испросить во имя ее прощение своему преступлению, он решил представиться ее защитником, завоевать мало-помалу ее сердце и стать ее мужем столько же по ее выбору, сколько по необходимости. Особенно подробно он обучил парикмахершу, которая должна была стать горничной. Она была толковая, а он обещал ей хорошего мужа за преданность. В то же время он убедил ее, что она не избежит его мести, если попытается его предать.

После того как были приняты все эта предосторожности, Викторин вымазался кровью нескольких голубей, которых убил к обеду, и, притворяясь взволнованным, явился к Кристине. Он уверил ее, что только что ранил и обратил в бегство большую птицу, но что не может поручиться, что она не прилетит снова, так как не знает, смертельны ли ее раны. Кристина успокоилась и выразила ему свою признательность. Он убедил ее немного подкрепиться в ожидании обеда. Тут появились горничная и кухарка и предложили Кристине свои услуги, так как они были ниже ее по положению и, без сомнения, предназначались большой птицей для ее обслуживания; именно с этой целью и были, очевидно, предварительно похищены. Явилась также Катос, вдова Везинье и ее дочь. Кристина легко узнала всех трех и заставила каждую в малейших подробностях рассказать, как их похитили. Подробности у всех оказались одинаковы.

Викторин в стороне подслушивал все, что говорилось, готовый появиться при малейшем проявлении нескромности. Но он имел основание остаться довольным. Он даже дал это заметить трем женщинам, когда появился снова. Затем, когда Кристина позавтракала, он пригласил ее отправиться на осмотр своих новых земель, — для того, чтобы вступить во владение ими, как объяснил он ей, тем более, что не было никаких оснований предполагать, что большая птица, только что раненая, осмелится вернуться так скоро. Прекрасная Кристина согласилась и приняла предложенную счастливым Викторином руку. Она бросалась при малейшем шуме в его объятия, как в надежное убежище. Она посетила обработанную южную площадку. Дело было осенью. Кроме посаженного винограда, у подножия утеса росли две-три крупные дикие лозы, на которых рос прекрасный виноград, потому, что в прошлом году Викторин подрезывал их и холил. Он поднял Кристину в своих нежных объятиях, чтобы она могла сама сорвать те гроздья, которые ей больше нравились. Потом он показал ей ручей и несколько диких коз, которых уже приручили и которые давали прекрасное молоко, потому что питались ароматной травой. Он провел ее далее к четырем ягнятам, которыми окотилась овца. Были там также две коровы и молодой теленок, кроме коня и рабочей лошади. Он показал ей и естественные ульи, сделанные пчелами в утесе, который покрыт был мхом и хорошо защищен от северных ветров. Он делал вид, что сам видит все это в первый раз, так же, как и она. Удовольствие от этого только удваивалось. Наконец, почувствовав аппетит, они вернулись в грот, чтобы пообедать. Обед показался Викторину восхитительным.

Не нужно думать, однако, что Кристина была спокойна. Слезы не переставали катиться из ее глаз, несмотря на заботливость молодого человека и ревностную услужливость горничной, которая нежно привязалась к ней с первого же дня. Она была безутешна и особенно испугалась, когда наступал вечер. Но ей так убедительно доказали, что, запершись, она будет в безопасности, что она решила лечь в постель. Викторин обещал ей остаться сторожить у дверей, вооруженный с ног до головы; горничная спала вместе с ней; другие обитатели Неприступной горы заняли входы в грот, давно приспособленные для них и весьма удобные. Все эти приготовления успокоили робкую Кристину. Она даже передала Викторину, что не потерпит, чтобы он подвергал опасности свою жизнь или свое здоровье, оставаясь на воздухе всю ночь, что она просит его беречь себя для нее, и т. п.

На следующий день Викторин подумал о развлечениях. Работы его людей были необременительны: повсюду, где каждый работает, остается время для удовольствий. К счастью, Кристина еще не видела города и знала только сельские развлечения, хотя и была дворянкой. Поэтому были отведены часы для музыки и танцев. Викторин раньше научился играть на скрипке и теперь был душой общества.

Незаметно слезы Кристины стали менее горькими, и ее печаль смягчилась, потому что вызывалась теперь скорей беспокойством за здоровье любимого отца, убитого отчаянием, чем ее собственной судьбой. Все окружавшие ее обожали; ей служил красивый юноша, который был ей небезразличен и которому, как она думала, она была обязана своей жизнью; где же она могла быть счастливее?

Она часто просила Викторина постараться долететь до ее отца, но он все оттягивал, ссылаясь на опасность со стороны большой птицы, которая, может быть, только и ожидает его отлучки, чтобы обрушиться на Неприступную гору и перенести Кристину в неведомые места. Этот мотив казался основательным. Тем не менее через шесть месяцев нежная Кристина уже не могла совладать с беспокойством по поводу своего отца и сильно изменилась. Викторин, который почти каждую ночь улетал с Неприступной горы, чтобы доставлять туда все необходимое, имел все сведения о добром сеньоре, но не мог ей рассказать. Однажды вечером они условились, что он улетит, когда стемнеет, так чтобы никто, даже горничная, не могла знать об этом, и отправится в замок Б-м-т, а она не будет выходить из грота до его возвращения. Он хотел сделать испытание. Для этого он, вместо того, чтобы улететь, спрятался в глубине грота, с целью удостовериться, может ли он положиться на свою возлюбленную или же на своих людей в случае, если она обратится к ним с расспросами. У него оказались все основания быть довольным. Никто не подозревал, что он улетел, потому что при его отлете всегда был слышен шум, который производили крылья, когда он поднимался (если только он не поднимался с одного удаленного утеса, — обстоятельство, которого никто не знал). На следующий день он явился к Кристине и заявил, что вернулся из замка Б-м-т. Это повергло в изумление население горы. Он рассказал ей все, что произошло там после ее похищения.