Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал - Никола Ретиф де ла Бретонн

В доме фискального прокурора был один слуга, порядочный пройдоха и лентяй, но большой любитель чтения, по имени Жан Везинье{15}. Этот парень читал прекрасную и достоверную историю Фортуната, который благодаря своей шапочке переносился со своей возлюбленной всюду, куда хотел. Он читал историю Мишеля Морена, историю „Свадьбы смерти с могильщиком“ и о рождении их детей, которые ели землю вместо хлеба, и т. д. Этому-то парню, ум которого был просвещен столь прекрасными познаниями, Викторин и открылся в своем страстном желании иметь крылья и научиться летать. Жан Везинье серьезно выслушал его и, поразмыслив около часа, ответил:

— Это не невозможно.

Обезумевший от радости Викторин обнял приятеля. У Везинье были изобретательские способности, и Викторин стал умолять его попытаться общими усилиями что-нибудь соорудить.

Они уединились, чтобы урвать как можно больше времени для полезных занятий. Они стали мастерить зубчатые колеса и все более и более усложнять их движения, и наконец, им удалось соорудить деревянную систему колес, приводившую в движение пару парусиновых крыльев. Эта тяжелая машина могла поднять человека с земли, но приводить ее в движение было очень утомительно. Тем не менее изобретательный Жан Везинье решил испытать эту машину, не подвергая опасности сына своего хозяина. Они отправились на гору, поднялись на утес, и Везинье бросился оттуда вниз. Своим крыльям он придал изгиб птичьего крыла. Вместе с этими крыльями он очень походил на большую летучую мышь. Но тут выяснился один недостаток, которого он раньше не предвидел: не обладая самостоятельным поступательным движением, он мог на своих крыльях летать лишь по ветру. Все же он пролетел достаточно большое расстояние, что преисполнило радостью молодого Викторина, который, видя летящего Везинье, сообразил, что с некоторыми другими приспособлениями и при более легких крыльях можно будет придать движению поступательный характер, а также управлять подъемом и спуском. Жан летел, покуда позволяли ему его силы. Но уже через четверть часа он утомился и стал опускаться на землю, замедляя свои движения. Викторин подбежал и не дал ему разбиться, что было возможно, так как он падал ничком.

После этой попытки Викторин и Жан Везинье говорили только о своих крыльях и о том, что они сделают, когда будут в состоянии летать на дальние расстояния. Викторин только и дышал своей Кристиной и хотел разыскать какой-нибудь остров или недоступную гору, чтобы перенести ее туда и жить вместе с ней. У Жана Везинье были совсем другие намерения. Он хотел отомстить своим врагам, убив их с воздуха. Он хотел также похитить местных девушек, не пожелавших выйти за него замуж из-за его лености, насладиться ими в свое удовольствие, а затем вернуть их обесчещенными их родителям. Особенно он был зол на некую Эдме Буассар{16}, дочь школьного учителя, красивейшую из невест, которая предпочла ему сына кузнеца. Викторину не нравились эти планы, и он часто упрекал приятеля за это. Но, поскольку Везинье был ему нужен, он не решался окончательно с ним поссориться.

Наконец они усовершенствовали свои крылья и после некоторых добавлений и замены парусины тафтой достигли того, что сумели добиться горизонтально-поступательного движения и даже обратного, научились подниматься прямо от земли и опускаться по собственному желанию. Однажды они отправились производить опыты в пустынном месте. Они вместе поднялись. Но к несчастью машина Жана Везинье сломалась, и он упал с большой высоты в пруд, где и утонул. Викторин не в силах был его спасти. Он вернулся домой и рассказал про несчастный случай со слугой, умолчав о причине. Люди бросились к пруду и вытащили оттуда Везинье. Но они ничего не поняли в той машине, которая при нем была и вся была покрыта илом. Викторин, у которого были к тому свои основания, извлек машину, разбил ее на куски и так умело сломал колеса, что ничего нельзя было в них понять. Жана принесли домой в бессознательном состоянии. Его можно было бы вернуть к: жизни, если бы были известны открытия, сделанные недавно во Франции. Но та помощь, которую ему пытались оказать тогда, лишь ускорила его смерть.

И вот Викторин остался один, предоставленный только своему собственному дарованию. Он снова стал часто уединяться, чтобы мечтать о своем проекте, думать о Кристине и в то же время утолять свою юную душу грезами о свободе.

Целых два года труда и рвения, которые несомненно сократил бы Жан Везинье, привели только к жалким и мало эффектным результатам по сравнению с совершенством природы и с тем, что он хотел осуществить. Между тем Кристина росла и хорошела. Заговорили о том, чтобы выдать ее замуж. Это повергло Викторина в трепет, и он удвоил свои усилия. Он исследовал все виды полетов насекомых и птиц. Легко можно было, ему казалось, подражать механизму полета бабочки, но для этого требовался слишком мощный двигатель и слишком большие крылья. Он снова изучал полет куропатки, который был близок к полету бабочки. Полет гусей и больших птиц кажется легким, но на самом деле он тяжел, и для него требуется воздух более плотный, т. е. более конденсированный благодаря холоду, каким является воздух на больших высотах. Так размышлял Викторин, хотя был простым крестьянином, молодым и беспомощным. Чего не может сделать любовь! Ах, только любовь была изобретателем всех искусств!

Наконец Викторин усовершенствовал изобретение Жана Везинье. Быстро работая механизмом, он мог подниматься с земли подобно куропатке, а медленно двигаясь, летел подобно большим перелетным птицам, которые редко и размеренно делают взмахи крыльями. Он сделал крылья из самой легкой тафты, прикрепленной к китовому усу, более плотному у основания и постепенно утончавшемуся, что довольно близко напоминало строение птичьих перьев.

Он перенес эти усовершенствованные крылья в пустынное место, чтобы произвести новый большой опыт. Раньше он упражнялся на дворе своего отца во время воскресной службы, когда все бывали в церкви. Но он не осмеливался там подниматься в воздух, отчасти из боязни быть замеченным детьми, отчасти из страха, что какой-нибудь несчастный случай принудит его звать на помощь и выдать свою тайну. Он отправился с самого утра в уединенное место, решив подвергнуться любому риску и подняться на возможно большую высоту, даже с опасностью потерять жизнь при этой попытке. Потерять Кристину было бы для него бо́льшим несчастьем.

„Отлетающий Викторин“. С грав. неизв. художника.

Достигнув уединенного холма, Викторин приладил свои крылья. Его опоясывал широкий и крепкий ремень, заказанный им у шорника. Два другие, меньших размеров, прикрепленные к обуви, проходили вдоль его ног с наружной стороны и соединялись с поясом. Крепкие шнуры шли вдоль ребер и достигали головного шлема, соединенного в свою очередь с плечами при помощи четырех шнуров, между которыми проходили руки. По обеим сторонам туловища были прикреплены китовые усы, на которые была натянута тафта. Крылья эти, прикрепленные также к рукам двумя шнурами снаружи, были расположены таким образом, что они поддерживали человека во всю длину от головы до ног. Для направления движения служил аппарат, имевший вид остроконечного зонта. Так как руки летающего человека должны были быть совершенно свободными, то рычаг, сообщавший движение крыльям, приводился в движение двумя ремнями, проходившими под подошвами. Для того, чтобы летать, нужно было поэтому производить лишь обычное при ходьбе движение, которое легко было произвольно ускорять или замедлять. Каждая из ног приводила в движение оба крыла. Кроме того, посредством небольшого приспособления ногой раскрывался также остроконечный зонт. Эта операция производилась двумя китовыми усами, приводившимися в движение посредством находившегося под ногами колеса с двумя зубцами. Полету можно было дать горизонтальное или вертикальное направление путем известного сжатия крыльев, осуществлявшегося при помощи шнуров, продетых подмышками и кончавшихся у подбородника, и ими можно было управлять движением головы. При помощи этих двух шнуров острие зонта опускалось и вращалось во всех направлениях. Механизм этой летательной машины был из дерева и не был особенно тяжелым, кроме двух зубчатых колес и упоров из полированной стали. Трению поддавалась только лента, приводившая в движение рычаг крыльев. У Викторина во время полета всегда были запасные шелковые ленты в кармане. Он осматривал эту ленту каждый раз перед полетом и всегда сменял ее раньше, чем она изнашивалась. Преимуществом такой ленты было то, что полет был почти не утомителен; благодаря этому можно было совершать далекие путешествия. После нескольких недель опытов Викторин усовершенствовал свою машину, устроив в ней второй рычаг, сходный с первым, хотя и менее сильный. В случае аварии можно было при помощи этого рычага держаться в воздухе, пока не будет заменена лента на основном механизме.