Цепная реакция - Виктор Лагздынь

Такая бунтарская мысль его несколько успокоила.

Ещё на подходе к Клеверке Вилис услышал необычный шум. Ого! Хоть Рита и говорила, что река разлилась, но кто бы мог подумать, что так сильно. Прибрежные поляны, кусты, даже целые участки леса оказались в воде. Так вот почему кабаны ещё засветло появились на дороге, пришло ему на ум. Их просто-напросто выгнало половодье.

В том месте, где Вилис вышел к реке, берега были высокими, особенно противоположный. На крутом обрыве, среди глины, будто ряды обкрошенных гигантских зубов, местами белели слои доломита. Под руслом пролегал мощный доломитовый пласт, даже тысячелетий не хватило реке, чтобы его размыть. Дно тут было мелкое, где чистое, плоское и ровное, как пол, — где покрытое слизистым щебнем. Вода словно старалась побыстрее миновать неприятное место и текла здесь с удивительной быстротой. Она бурлила и клокотала возле гранитных обломков, которые там и сям выпирали на поверхность реки, из-за которых местные жители иногда именовали брод плиенскими порогами.

Течение в этом месте всегда было сильным. Приходилось глядеть в оба, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Сейчас плиенские пороги выглядели просто угрожающе. Высокая вода мчалась, шипела, кипела, с силой ударялась о камни, вспенивалась, поднимала тучи брызг, закручивала водовороты. С первого взгляда могло бы показаться, что вообще нет никакой возможности соваться в этот дьявольский котёл. Взбесившаяся Клеверка тотчас же собьёт с ног, сомнёт, закрутит, понесёт как щепку…

Вилис присматривался недолго, затем нагнулся и стал засучивать штаны.

20.30

Луга на Цаплином болоте оставались сырыми даже в самый разгар лета. А сейчас мшистая осока напоминала мокрую губку. Вода доходила Эдгару до щиколотки. Каждый шаг сопровождался противным чавканьем. Поначалу эти звуки резали слух, но затем он привык и перестал обращать на них внимание. Так же, как и Рита в лесу, Эдгар большей частью бежал, лишь временами переходя на шаг, чтобы перевести дух.

Кругом на все стороны простиралась унылая равнина. После грозы стало чуть посветлее, но небо так и не очистилось. Над головой клубились, сталкивались, набегали друг на друга рваные серые клочья. Весь небосклон был плотно забит хмурыми тучами; местами они широкими поясами свисали до самой земли — там наверняка лило как из ведра.

Удручающе однообразная равнина, которую со всех сторон осаждали грозовые глыбы, представляла собой довольно неприятное зрелище, подавляла и вселяла беспокойство, даже страх. Эдгару пришлось признать, что здесь, на открытом месте, в непогоду, куда хуже, чем в лесу. И небо выглядит зловещим, и кажешься сам себе совершенно беспомощным, покинутым, беззащитным.

Он то бежал, то переходил на быстрый шаг и всё поглядывал с тревогой на тёмное небо. Неужели начнётся сызнова?

Позади осталась большая часть пути. Эдгар взглянул вверх в очередной раз и покачал удручённо головой. Его опасения, кажется, были не напрасны. Гроза приближалась. Тучи, всё более плотные и угрюмые, наползали с юга, громыхание становилось сильнее, по всему небу пробегали длинные, на много километров, рогатые молнии, судорожно метались, извиваясь в слепой ярости.

Да, небесное воинство снова собиралось в наступление. У Эдгара сделалось совсем скверно на душе. И одновременно опять вспыхнула злость. Не на грозу, конечно. И не на себя тоже — натворил столько глупостей, вот и оказался из-за этого в непогоду посреди Цаплиного болота. Анрийс — вот кто по-прежнему вызывал в нём озлобление и ненависть. Он, он один виноват во всём!

Злые, мстительные мысли как бы придали Эдгару сил. Он нёсся по мокрому лугу. Быстрей! Главное, вовремя достичь Зундов. Ведь минуты идут, идут…

Многое играло Эдгару на руку в этом необычном состязании, где выигрыш или проигрыш решали считанные минуты. Анрийс задержался у кладбища — Эдгару плюс. Рита спорила с матерью, которая не хотела её пускать, — ещё один плюс. Клеверка разлилась и преградила путь девочке. Вода выгнала кабанов из убежища в прибрежной чаще, Ивар увидел их, испугался, повернул обратно… Да что там говорить! На пользу Эдгару шло даже то, что старший двоюродный брат Ивара как-то пытался подарить Маруте свою фотокарточку — если бы не это роковое обстоятельство, Вилис не стал бы уговаривать Ивара добежать до Плиенов, а сразу отправился бы сам…

Словом, всяких случайностей, которые так или иначе помогали Эдгару, было немало. Только он сам о них ничего не знал.

Осока по-прежнему чавкала под ногами. Под этот отвратительный аккомпанемент он мысленно прикидывал, что же всё-таки можно предпринять, чтобы хоть частично исправить положение и не заставить понапрасну пройтись в школу тех, кто наверняка уже получил ложное сообщение. К Анрийсу это, разумеется, не относилось — он-то пусть пробежится, ему-то не повредит! Рита… Её можно перехватить возле Убулей, надо только подняться пораньше и подежурить на дороге. Дальше кто? Вилис… С Вилисом хуже. Трудно заранее предугадать, пойдёт ли он в школу через реку и затем мимо дома Эдгара, либо совсем другим путём: на шоссе, а там автобусом… С Марутой всё ясно: она наверняка поедет на автобусе и предупредить её никак не удастся. Это плохо. Не потому, что Эдгар боится Маруты. Тут опасность в другом. Марута может рассказать обо всём отцу, даже наверняка расскажет. А поскольку оба лесника — Алвик, отец Эдгара, и Кудис — никогда не были особенно большими друзьями, остаётся только ждать новых неприятностей.

Невесёлые думы Эдгара неожиданно прервал сильный порыв ветра. И тут же, не успел Эдгар ещё сообразить, что к чему, в лицо ударили крупные холодные капли. Дождь полил так стремительно, что за несколько мгновений его промочило до нитки.

Прогремел гром, над самой головой. Снова, как в самом начале грозы, с неба обрушились сплошные потоки. Они застлали всё вокруг. Эдгар больше ничего не видел: ни зундскую усадьбу, ни лес позади себя. Болото вокруг стало казаться безграничным, и Эдгара охватило отчаяние. Вода снизу, вода сверху, вода со всех сторон. Выберется ли он когда-нибудь из этого гибельного места?

20.32

Засучив брюки, Вилис несколько секунд стоял на берегу. Брод знакомый, что говорить! Но сегодня всё-таки лучше сначала прикинуть, где пройти, и только потом лезть в воду. Да, гроза никак не хочет уняться. Опять небо почернело, зашумели деревья на обрыве, молнии вспыхивали всё ярче. Вилис стал считать секунды от голубоватых вспышек до ударов грома. С каждым разом счёт становился короче — лучшее свидетельство того, что гроза идёт сюда.

Вилис спустился с обрыва в воду. Его захватил спортивный азарт. Что ж, он готов помериться силами и с неузнаваемо бурной рекой, и с расшумевшимся лесом, даже с грозой, которая где-то там, за обрывистым берегом, начинает свою новую атаку. Вилис сейчас меньше всего думал про сообщение, которое обязан был передать по пионерской цепочке. Он жаждал подвига. Доказать своё мужество, силу, ловкость, победить в этой нелёгкой схватке со стихией — вот чего ему хотелось.

Уже первый шаг в реке убедил Вилиса, что плиенский брод на сей раз ему так просто не дастся. Вода, которая обычно плескалась у щиколоток, бурлила выше колен. Течение было таким сильным, что даже у берега сбивало с ног. Чтобы не упасть, приходилось всё время наклоняться влево; если бы Клеверка по какой-либо причине вдруг замедлила свой стремительный бег, Вилис тотчас рухнул бы в реку. Ноги непрерывно ощущали на себе необычную мощь течения. Вода возле них образовала такие же водовороты и завихрения, как у торчащих над поверхностью каменных макушек. Двигаться вперёд можно было очень медленно. После каждого шага Вилис останавливался, нашаривал на дне опору для ноги и только тогда перемещал вперёд туловище. Быстрые струи волокли по плоскому руслу острые осколки размытых скальных пород; они больно впивались в босые пятки, один раз Вилис чуть было не потерял равновесие и не рухнул в воду.

Он добрался почти до середины реки, когда раскрылись небесные шлюзы и вся накопленная в них влага сплошным потоком обрушилась на землю. В реку разом ударило бесчисленное множество капель, и она закипела.

Самое опасное место ждало впереди. Возле кручи Клеверка описывала петлю, и там, вблизи берега, течение было наиболее сильным.

20.34

Ивар недолго оставался в одиночестве в углу двора плиенской усадьбы. Лишь первые мгновения он в отчаянии провожал глазами быстро удаляющегося в сторону реки Вилиса и лихорадочно соображал, что предпринять. Возвращаться один домой он не сможет ни за что на свете, а оставаться здесь, со старым Кудисом, не хочет. Затем само собой пришло решение, простое и ясное: следовать тайком за старшим братом. Ещё секунда колебаний — и он припустил к Клеверке.

Ивар крался позади Вилиса, прятался за кустами, быстро перебегал от одного к другому. Так он добрался до реки. Укрылся в густых зарослях ольхи на берегу, дождался там, когда Вилис войдёт в воду. Мчащийся кипящий поток внушал страх. Но, с другой стороны, это и привлекало…